Чуйка - Михаил Павлович Николаев

двести и более. Что интересно, та, которая предназначалась для возвращения, стоила дороже, чем входная.

Серебристая трубочка, внешне напоминающая авторучку, стоила ровно сто кругляшей. Степан, практически не раздумывая, отсчитал чёрту необходимую сумму и получил от него вожделенное оружие. Выйдя наружу, чёрт продемонстрировал ему, как этим оружием пользоваться: кнопку включения-выключения, верньер калибровки толщины и, соответственно, мощности луча, индикатор оставшегося заряда. Пока этот индикатор весь светился зелёным.

Степан поблагодарил чёрта, тот в ответ вильнул хвостом и ухмыльнулся. Мол, наше вам с кисточкой, приходите ещё.

– Интересно, – пробормотал Степан себе под нос, когда дверь за чёртом затворилась, и он остался один. – В чём именно он меня обжулил?

В том, что обман, как говорят немцы, имел место быть, он нисколечко не сомневался. Слишком уж хитрой была бесовская мордашка в момент передачи «гиперболоида».

– Ладно, главное, что аппарат работает.

Степан вывел верньер на минимум и аккуратно срезал крышку со стальной баночки с консервированной ветчиной.

– Судя по положению местного светила, до вечера ещё далеко. Почему бы в таком случае не подкрепиться?

Покончив с содержимым банки, Степан сплющил её пальцами в плотный комок и сунул обратно в рюкзак, чтобы потом выбросить на помойку. Не привык он мусорить, где попало. Следы на пыльных дорожках далёких планет оставлять, разумеется, можно, даже нужно. Но не в виде мусора же. Что о нас черти подумают?!

Ничего заслуживающего внимания вокруг больше не было – похоже, что этот мир является всего лишь тамбуром в другие. Степан неторопливо двинулся обратно к точке перехода. К моменту, когда оранжевый диск покатился к горизонту, он был уже на месте, уселся на скатку из плаща, водружённую на плоскую вершину обелиска (чтобы поменьше дышать радоном), и смог, никуда не торопясь, вдоволь полюбоваться закатом.

Закат был красив, величествен, монументален. Ярко-оранжевый диск местного солнца по видимому диаметру вдвое превышавший земное светило, медленно скрывался за горизонтом. Малахит небес темнел неравномерно. С противоположной стороны он был уже почти чёрным, над головой – тёмно-зелёным. Тьма кралась по небосводу вслед за солнцем, догоняла его, но так и не могла настигнуть. Она не была сплошной, местами проблёскивая серебристыми огоньками звёзд. Рисунок созвездий был Степану решительно незнаком.

Диск солнца уже целиком скрылся за горизонтом, зарево постепенно затухало, съёживалось. Наступала ночь. Лун у этой планеты не было, или они пребывали в это время с другой стороны и не видны. Звёзды светились очень ярко и, благодаря прозрачности атмосферы, казались крупнее, чем на Земле. Неподвижные. Не было ни метеоров, чёркающих небосвод быстрыми штрихами, ни медленно пролетающих спутников. И тишина. На Земле такой тишины просто не бывает. Всегда что-то шебуршится, шелестит. Здесь тишина была всеобъемлющей, подавляющей, необъятной. Поистине мёртвая тишина.

Так, разглядывая звёздное небо, он просидел несколько часов. Заметно похолодало. Пришлось вновь надевать плащ, буквально завернуться в него. Спустя какое-то время Степану послышался тихий плеск воды. Он присмотрелся. Часть звёзд вдоль линии горизонта с одной стороны пропала, как будто её что-то заслонило. Значит, там появился туман. Степан закинул на спину рюкзак и пошёл в этом направлении, подсвечивая себе под ноги фонариком. Почти сразу луч замутился. Мельчайшие капельки воды рассеивали свет, придавая ему некую призрачность. Потом луч сфокусировался вновь – под ногами был песок.

Степан выключил фонарик – рассеянный свет от придорожных фонарей разгонял ночной мрак до такой степени, что можно было не опасаться на что-нибудь наткнуться. Сняв и засунув в рюкзак очки-консервы, перчатки и балаклаву вместе с маской, Степан пошёл к машине. Внезапно шевельнулась чуйка, предупреждая об опасности. Не явной, но вполне вероятной. Степан остановился и прислушался. Шелестели по асфальту шины проезжавших по шоссе машин. Где-то далеко гудел на повышенных тонах двигатель на подъёме. Поблизости никого не наблюдалось. Он собрался уже двинуться дальше, когда из-за его спины послышалось характерное кхе-кхе. Оглянувшись, Степан увидел, что от ствола дерева отделился тёмный силуэт. Лысый!

Выхватив из кармана «гиперболоид», Степан вслепую передвинул верньер примерно на половину шкалы и, нажав на кнопку включения, перечеркнул тёмную фигуру лучом. Вот только никакого синего луча не увидел. По плащу мужчины пробежала яркая светящаяся точка диаметром с горошину, примерно такая, как от лазерной указки. Только не рубиновая или зелёная, а белая.

Мужчина рассмеялся.

– Тоже приобрёл эту штуковину? А черти не сказали тебе, что она тут не работает? Это ведь ты тот шустрик, что от меня летом улизнул. Быстро умеешь ползать. Сейчас посмотрим, насколько хорошо ты бегаешь.

В свете далёкого фонаря тускло блеснуло лезвие ножа.

Степан только усмехнулся: напугал ежа голой задницей. Он понимал, что лысый уже не жилец (запущенная саркома горла не лечится), но убивать его раздумал – сам скоро окочурится. Зато в качестве «языка» этот тип ему должен пригодиться – он может очень много знать. Надо его вдумчиво расспросить, а прежде спеленать.

– Давай сюда свою железку! – рявкнул он, легко перехватывая и выворачивая за спину руку с ножом.

Подбив опорную ногу, он уложил мужчину на песок лицом вниз и уже собрался связать ему руки (не решил только, чем), когда от шоссе раздался визг тормозов. Сразу вслед за этим среди деревьев замелькали лучи фонарей. Хорошо хоть, что не прямо напротив, а немного в стороне.

– Полежи пока. – Степан легонько ткнул лысого пальцем в точку за ухом, скатился с него и, пригнувшись к самому песку, бросился под защиту деревьев. Успел. Фонари уже переместились на пляж. Судя по раздающимся голосам, там рыскали не менее пяти человек, может быть, даже шестеро. Но суетились они всё ещё в стороне.

Степан прокрался до поворота шоссе, пересёк его и, бесшумно передвигаясь по лесу вдоль обочины, приблизился к стоящей на краю дороги машине. Это был микроавтобус с полностью затонированными стёклами. Фары и габаритные огни выключены, но водитель, Степан это чувствовал, всё ещё находился на переднем сиденье.

– Понятно, в дело вступила третья сила. Теперь нужно быть вдвойне осторожным.

Так же бесшумно Степан пробрался к своей машине. Сноровисто переодевшись, он завёл двигатель и, не включая огней, тихонько выкатился со стоянки. Уже на шоссе включил габариты и ближний свет. Проезжая мимо микроавтобуса, он держал скорость около шестидесяти километров в час, изо всех сил изображая осторожного припозднившегося водителя. Таких особенно не запоминают. Выехав за пределы Зеленогорска, он прибавил газу и расслабился – погони не было.

Добравшись до дома, Степан тщательно помылся, чтобы избавиться от следов радиоактивной пыли, проглотил капсулу оставшегося после службы лекарства, снимающего последствия радиационных поражений, и, не ужиная, завалился спать. Усталость накопилась скорее не