Легион. Психопат - Уильям Питер Блэтти

class="p1">Дайер и Киндерман встретились у кинотеатра «Бай- ограф» на М-стрит. Они уже просмотрели добрую половину фильма «Мальтийский сокол». Но удовольствие было неожиданно прервано. Мужчина, сидевший рядом с Киндерманом, сделал несколько замечаний по ходу фильма, оценивая его достоинства, и лейтенант с ним сразу же согласился. Затем незнакомец, уставившись на экран, вдруг положил свою ладонь на ляжку Киндер- мана. Следователь тут же вспылил: повернувшись к извращенцу, он возмущенно зашептал: «Боже ты мой, я не верю своим глазам». И одним движением надел тому наручники. Устроив в зале небольшую возню, он выпроводил нарушителя в вестибюль и, вызвав патрульную машину, усадил в нее незадачливого любовника.

— Припугните его слегка, а потом отпустите восвояси, — тихо распорядился Киндерман.

Незнакомец высунул голову в окошко:

— Я знаком с сенатором Клюреманом! — взвизгнул он.

— Вот он расстроится-то, услышав о своем дружке в вечернем телевизионном выпуске, — отозвался следователь. И обратился к шоферу: — Давай, поехал!

Патрульная машина тронулась. Вокруг уже начали скапливаться любопытные прохожие. Киндерман поискал глазами Дайера и увидел, что тот пытается протиснуться к выходу, но собравшаяся толпа не пускает его. Дайер тоскливо озирался по сторонам и, приподняв лацканы пиджака, плотно сжимал их, пряча белый иезуитский воротничок. Киндерман тут же подошел к Дайеру.

— Ты чего тут колдуешь? Пытаешься основать тайный орден священников?

— Я прикидываюсь невидимкой.

— Плохо тебе это удается, — чистосердечно признался Киндерман Он протянул руку и пальцами коснулся Дайера. — Вот видишь, а это твоя рука.

— Да, лейтенант, с тобой действительно не соскучишься.

— Да ты сам смешной.

— Я не шучу.

— Этот придурок, — удрученно заметил Киндерман, — испортил все удовольствие от фильма.

— Но ты же его видел, наверное, раз десять.

— И еще столько же посмотрю. С меня не убудет. — Киндерман взял священника под руку, и они зашагали прочь. — Давай-ка лучше перекусим где-нибудь — можно заглянуть в «Могилку», или «Клайд», или «Скотт», — настаивал следователь. — Мы бы с тобой поболтали, обсудили бы фильм, а то и покритиковали бы его.

— Это полфильма-то?

— Я прекрасно помню, что там дальше.

Дайер неожиданно остановился.

— Билл, ты плоховато выглядишь. У тебя какое-то сложное дело?

— Да так, не очень.

— Нет, ты просто подавлен, — не унимался Дайер.

— Со мной все в порядке. А как у тебя?

— И со мной все в порядке.

— Лжешь.

— Так же, как и ты, — согласился Дайер.

— Вот это верно.

Дайер озабоченно посмотрел на следователя. Его друг и в самом деле выглядел изможденно. Видимо, в городе произошло что-то из ряда вон выходящее.

— Ты очень устал, — продолжал Дайер. — Почему бы тебе не пойти сейчас домой и чуточку не вздремнуть?

«Ну вот, не хватало, чтобы не я, а он заботился бы обо мне», — подумал Киндерман, а вслух произнес: — Нет, домой мне никак нельзя. Там карп.

— Ты, кажется, сказал «карп»?

— Именно «карп», — подтвердил Киндерман.

— Ну да, я и говорю «карп».

Киндерман вплотную приблизился к Дайеру. Его* физиономия оказалась всего в дюйме от лица священника. Киндерман уставился на Дайера и, немного помолчав, начал так:

— Понимаешь, к нам в гости приехала мать моей жены. Та самая, что считает, будто я связался с дурными людьми, и вообще я напоминаю ей Аль Капоне. Она таскает дочке подарки — что-то вроде «Кибуц номер пять» — это самые изысканные и неповторимые израильские духи. Вплоть до своего оригинального названия. Да и прочую ерунду. Зовут ее Ширли. Теперь, я думаю, ты ее легко себе представишь. Ну и чудненько. Так вот, в ближайшее время она собирается приготовить нам карпа. Это очень вкусная рыба. И я нисколько не против. Но, так как считается, что эта рыбешка не вполне чистая, Ширли купила ее живой и, не долго думая, выпустила в ванну, где та отмокает вот уже третьи сутки. Мы сейчас с тобой разговариваем, а она плавает себе в моей ванне. Туда-сюда. Туда-сюда. И изгоняет из себя яды. А я ее ненавижу.

Да, вот еще что, отец Джо, вы ведь стоите вплотную ко мне, верно? И, наверное, заметили, что я несколько дней не мылся. Три дня, если быть точным. И все из- за этого карпа. Поэтому я теперь ни за что не пойду домой, пока он не заснет. Если я увижу, что он там опять плещется, я не выдержу и прикончу его.

Дайер не смог удержаться от смеха, слушая этот рассказ.

«Лучше. Уже лучше», — подумал Киндерман, а вслух произнес: — Ну, давай решай, куда мы завалимся: в «Клайд», «Скотт» или в «Могилку».

— Ну уж нет, давай лучше в ресторанчик к Билли Мартину.

— Только не надо ничего усложнять. Я уже заказал столик на двоих в «Клайде».

— Пусть будет «Клайд».

— Ты знаешь, я почему-то так и подумал, что ты выберешь именно «Клайд».

— Я и выбрал.

Они ускорили шаг, стараясь не вспоминать о той страшной ночи.

Аткинс сидел за своим столом и беспомощно хлопал ресницами. Он решил было, что не совсем понял сказанное или же сам что-то неверно сформулировал, давая задание в лабораторию. Сержант попросил еще раз повторить результаты исследований. С замирающим от волнения сердцем он вцепился в телефонную трубку. И снова услышал те же слова.

— Да, понимаю… Да, спасибо, — еле слышно пробормотал Аткинс. — Большое спасибо.

Он повесил трубку. В своем крохотном кабинетике без окон Аткинс отчетливо слышал собственное дыхание. Отодвинув настольную лампу, яркий свет которой раздражал глаза, сержант скользнул взглядом по своей руке. Ногти и кончики пальцев побелели. Аткинса охватил ужас.

— Вы не принесете мне еще немного помидоров для гамбургера? — Киндерман расчистил пространство на столе для жареного картофеля, который им только что принесла очаровательная темноволосая официантка.

— О, благодарю вас. — Она поставила тарелку на освободившееся место как раз между Киндерманом и Дайером. — Три кусочка хватит?

— Да мне и двух вполне достаточно.

— Еще кофе?

— Нет, не надо, мисс, спасибо. — Следователь взглянул на Дайера. — А тебе? Как насчет седьмой порции?

— Нет, спасибо, — отказался тот, опустив вилку рядом с тарелкой, на которой высился гигантский кусище омлета под кокосовым соусом. Дайер потянулся к пачке сигарет, лежащих здесь же, на бело-голубой скатерти.

— Сейчас я принесу вам помидоры, — пообещала официантка. И, улыбнувшись, направилась в кухню.

Киндерман посмотрел на тарелку Дайера.

— Ты не ешь, почему? Тебе что, плохо?

— Это блюдо слишком острое, — констатировал священник.

— Слишком острое? А мне показалось, что ты макал сладкое печенье в горчицу. Видимо, ты плохо себе представляешь, что такое на самом деле «острое и неудобоваримое блюдо». — Лейтенант отковырял своей вилкой небольшой кусочек омлета. Попробовав его, он отложил вилку. — Да, похоже, именно