Девчонки в слезах - Жаклин Уилсон

— Пойдем ко мне и полежим вместе.

— Вот еще!

— Увидишь, каким нежным я буду! Помассирую тебе лоб, плечи… Все, что захочешь…

— Отстань!

Почему Рассел всегда такой навязчивый? Хорошо, что меня любят и обо мне заботятся, но недавно мне показалось, что Рассел проверяет, как далеко можно со мною зайти. Мне нравится, когда мы вместе, но иногда мне больше хочется, чтобы он относился ко мне как к личности, а не думал лишь о теле своей подружки Элли.

Тело меня подводит. Схватывает живот. Чувствую опасную влагу.

— Прости, Рассел, но мне правда нужно домой, — говорю я и пускаюсь бегом.

Прибегаю как раз вовремя. Анна оставила записку, что ушла в город встречаться с покупателем большой сети магазинов, который интересуется недорогими шерстяными изделиями для детей, выполненными по эскизам Анны, но произведенными в массовых количествах.

"Если дело выгорит, придется работать еще больше, поэтому я не уверена, что соглашусь, — нацарапала мне Анна. — Ты же знаешь, что происходит у нас с папой".

Обязательно соглашайся, Анна! Не думай о папе.

Читаю дальше. О боже! Моголь пошел пить чай к младшей сестренке Надин, Наташе.

"Надеюсь, буду дома около шести. Но если не смогу, пожалуйста, Элли, будь ангелом — сходи за Моголем", — пишет Анна.

Хоть бы ее не задержали! Не хочу идти к Надин, во всяком случае сейчас.

Приятно быть одной дома. Долго лежу в ванне с пеной и поглаживаю свой бедный распухший живот.

ЖИРНАЯ!

Нет! Не буду думать о Надин! И о Магде. И о папе. И об Анне с Моголем. И даже о Расселе. Буду думать о себе.

Насухо вытираюсь, надеваю старые удобные брюки и полосатый джемпер, сижу на кровати, положив ногу на ногу, и рисую мышку Мертл. Каких только приключений с ней не произошло! Она даже бежит в Лондон и становится мышью из подземки, скрываясь в тоннелях и каждый раз умирая от страха, когда мимо проносится поезд. Ее хорошенькая голубая шерстка становится черной как сажа, и она теряет кончик хвоста, едва не попав под тяжелый башмак тоннельного рабочего.

Конец обязательно должен быть счастливым. Маленькая девочка заманивает ее на платформу сэндвичем с сыром, заворачивает ее грязное тельце в бумажную салфетку и кладет себе в карман. Мертл уносят домой, моют, обихаживают и дарят ей чудный новый домик. Снова кукольный, но на этот раз он похож на настоящий мышиный особняк, оформленный в оригинальной синей гамме — с красивыми сине-белыми обоями в кухне, на которых изображены ивы, голубыми розами на стенах в гостиной и полночным синим небом, усыпанным маленькими серебряными звездочками, в спальне.

Дописав сказку, я нежно глажу малышку Мертл по нарисованной пастельным мелком головке — на последней картинке она уютно сворачивается калачиком под темно-синим ватным одеялом. Потом нахожу большой конверт и пишу на нем адрес. Прилагаю записку о том, что у меня нет специального бланка для конкурсной анкеты и я знаю, что немного запаздываю с подачей рисунков… Но не могли бы они все равно взглянуть на содержимое конверта? К шести часам Анна не вернулась. Похоже, папа тоже не торопится домой. Придется быть ответственной сестрой. По пути к Надин отношу на почту рисунки о мышке Мертл.

Иду по опрятной гравийной дорожке к дому подруги и сильно волнуюсь. В ушах гулко отдаются собственные шаги шарк, шарк, шарк. В животе екает — ек, ек, ек. Открывает мама Надин. У нее растерянный вид. Из кухни раздаются взрывы смеха — дети заразительно хохочут.

— Ах, это ты, Элеонора. Входи, дорогая. Я думала, придет твоя мама.

— Нет, я. Извините, Анну задержали на работе.

— Надеюсь, ты заберешь своего братца, милая? Он слишком уж разошелся. Перед сном это вредно. Опрокинул на себя стакан с соком, пришлось его переодевать. Хотела нарядить Моголя в Наташины джинсы и свитер, но он придумал кое-что пооригинальней…

Не успела она это вымолвить, как в комнату вбегает братишка, за которым гонится Наташа. Она в джинсах и тяжелых мальчишечьих ботинках Моголя, длинные волосы заправлены под бейсболку.

А братец? Только посмотрите на него! Нарядился в Наташино розовое праздничное платье с оборочками, прицепил на коротко остриженные волосы кучу розовых заколок, надел на руки огромное количество браслетов и скользит по полу в туфлях на высоких каблуках с бриллиантовыми пряжками.

— Привет, Элли-Бэлли, я твоя сестричка Моголина, а вот мой друг Нат, — пищит Моголь глупым фальцетом.

И это мой брат, трансвестит несчастный!

— Сию же минуту снимай платье — испачкаешь! — говорю я. — Пора домой!

Моголь не обращает на мои слова никакого внимания. Проносится мимо с веселым гиканьем и пускается в пляс — танцует канкан, еле удерживая равновесие на высоких каблуках. Наташа заливается веселым смехом, особенно когда он всем демонстрирует ее панталоны в рюшках.

— Оставь его со мной, — устало говорит мама Надин. — Иди поговори с подругой. Она в кабинете, работает на компьютере. В последнее время Надин часто пользуется Интернетом, когда делает уроки.

Можно подумать! Не хочу с ней встречаться, а с другой стороны, не говорить же ее маме, что мы в ссоре! Плетусь в кабинет. Надин сгорбилась у компьютерного экрана и самодовольно улыбается, читая какое-то сообщение. Когда я вхожу в комнату, она испуганно вскакивает, быстро закрывает сайт и, обернувшись, видит меня. Краснея, смотрим друг на друга.

— Надин!

Повисает небольшая пауза. Что на нас нашло? Мы ведь лучшие подруги — всегда ими были и навеки останемся!

— Пришла твоя жирная подружка, — говорю я дрожащим голосом.

— Ой, Эл, прости!

— А ты меня прости! — говорю я.

Бросаемся друг к другу и крепко обнимаемся.

— Какие мы дуры! — восклицаю я.

— Ну конечно, Элли! Я не хотела тебя обижать!

— И я не хотела вести себя как ханжа и зануда, ну, ты понимаешь… — говорю я, показывая рукой на экран.

— Знаю, что это небезопасно, — в Интернете встречаются разные придурки… Но Эллис другой, Элли! Он… Ой, он парень, о котором я всю жизнь мечтала. Рассказывает удивительные вещи… Ему все обо мне интересно, не болтает только о себе, как Лайам, и не пытается морочить голову, будто он мистер Крутой. Поверяет мне тайны: как всего боится, какой он застенчивый… Говорит, если мы когда-нибудь увидимся, он слова вымолвить не сможет.

— Ты же не собираешься с ним встречаться? — волнуюсь я, а в душе звенит предостерегающий колокольчик.

— Нет, нет, конечно, нет, — поспешно отвечает Надин. — Не смотри на меня так испуганно, Элли! Он замечательный, правда! Слушай, я сейчас тебе покажу!

Она включает компьютер и дает мне почитать некоторые письма Эллиса. Он действительно производит приятное впечатление. Рассуждает о сайте Xanadu и о том, что значит для него стиль фэнтези. Вспоминает, как целых пять раз читал "Властелина колец". Он считает, что это книга для мальчиков, a Xanadu любит за то, что там очень много говорится о девочках, которых он обожает. Эллис долго распространяется о том, что с двенадцати лет мечтал о необыкновенной, застенчивой девочке, как из готического романа, с которой мог бы делиться своими переживаниями. Он не хочет быть слишком назойливым и торопить события, но чувствует, Надин — именно такая девочка, только лучше, потому что очень красивая и гораздо симпатичнее актрисы, которая играет Ксанаду в телевизионном сериале.

— Потом он говорит об очень личном, Элли, и я тебе этого не покажу. Даже Магда не читала…

— Ну, Над, пожалуйста!

Она уступает. Читаю, а сердце тревожно бьется. В глубине души я все равно считаю, что это бред. Только подумайте — какой-то придурок пишет Надин письма на интимные темы, а ей всего четырнадцать лет! Но он действительно красиво сочиняет — никакой пошлости, нежно, трепетно и романтично. Я бы мечтала, мечтала, мечтала услышать это от Рассела!

Глава десятая

ДЕВЧОНКИ ПЛАЧУТ, КОГДА ИХ НЕ ПОНИМАЮТ ДРУЗЬЯ-МАЛЬЧИШКИ

— Ах, Элли, я люблю тебя.

Поцелуи.

— Ах, Элли, я люблю тебя. Ну, пожалуйста!

Снова поцелуи.

— Ох, Элли, я люблю тебя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Уже не только поцелуи.

— Ох, Элли, я люблю тебя. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Борьба. Недовольство. Еще один поцелуй, часто прощальный. Иногда все начинается сначала. Становится немножко… скучно.

Да нет, вовсе нет! Что это на меня нашло? Я же люблю Рассела! Он для меня единственный в мире. Ношу его кольцо не снимая.

Просто как только мы встретимся, происходит одно и то же. Точно Рассел ни о чем другом думать не может! Ловлю себя на мысли, что мечтаю, чтобы он хоть раз отошел от сложившегося стереотипа — придумал бы что-нибудь поинтересней, как Эллис у Надин. Когда ложусь спать, в голове сам собою складывается сценарий, в котором Рассел не только говорит, но и делает самые увлекательные вещи. Однако когда мы опять начинаем целоваться и обниматься, действительность намного уступает вымыслу.