Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

– Чем глубже произойдет наступление русских войск в пределы Германии, тем решительнее оно отразится на общем положении дел, – говорил генерал Жоффр на союзных совещаниях 1912 и 1913 гг. Высказывалось при этом желание о наступлении из русской Польши на Алленштейн, и еще лучше – по левому берегу Вислы на Берлин. Но последнее в начале войны, по общей обстановке, являлось для России неосуществимым!..

Было бы, конечно, неправильно утверждать, что наступление в Восточную Пруссию не вызывалось собственными интересами России. Стратегические невыгоды границ русской Польши, глубоко вдававшейся между территориями Германии и Австро-Венгрии, при условии медленной готовности русских войск, заставляли желать выпрямления нашего первоначального развертывания войск путем занятия на севере Восточной Пруссии и выхода к Нижней Висле, а на юге – овладения восточной половиной Галичины. Сделать это надо было возможно скорее (по подсчетам русского Генерального штаба – в течение первых полутора месяцев войны), пока главная масса германцев будет отвлечена борьбою на западе, и, вследствие этого, главное командование их лишено будет возможности начать решительную переброску войск с запада на восток. Независимо от того, вторжение русских войск в Восточную Пруссию и Галичину выносило войну из пределов собственной страны, чем достигались также немаловажные результаты.

В соответствии с изложенным, по плану, разработанному русским Генеральным штабом еще в мирное время, две русские армии Северо-Западного фронта, в составе 9-ти армейских корпусов, находившихся под начальством генерала [Я. Г.] Жилинского,[35] занимавшего в мирное время пост командующего войсками Варшавского военного округа, должны были вторгнуться в пределы Восточной Пруссии: 1-я армия, генерала [П. К. фон] Ренненкампфа[36] – с востока и 2-я армия генерала [А. В.] Самсонова[37] – с юга. Первоначально, при движении вперед их разделяли Мазурские озера, но, обойдя таковые с севера и запада, обе армии должны были войти друг с другом в непосредственную связь. Со стороны Германии, как это выяснилось впоследствии, против них была оставлена 8-я армия генерала [М. фон] Притвица,[38] в составе 4-х корпусов и нескольких отдельных дивизий и бригад.

Целью действий русских армий ставилось – нанесение поражения немецким войскам и отнесение их с севера – от Кенигсберга – и с запада от путей к Висле, иначе говоря, окружение с обоих флангов. В дальнейшем имелся в виду выход русских войск к нижней Висле, чем достигалось выгодное оборонительное положение на этом участке Вислы и значительное сокращение стратегического фронта, первоначально тянувшегося по рекам Нареву, Бобру и среднему течению реки Немана.

Такими действиями армии Северо-Западного фронта, к известной мере, закреплялось положение на правом фланге русского стратегического фронта, и создавалась возможность для переноса южнее названного участка русских операций на левый берег реки Вислы, о чем усиленно просило французское командование и каковое, в самом деле, являлось угрожающим в отношении Германии. С целью скорейшего воздействия на германцев названные армии Северо-Западного фронта были составлены из пограничных и ближайших к району действий корпусов. Этим достигалась, правда не без известных усилий, возможность перехода ими в наступление уже в начале третьей недели мобилизации.

С назначением Великого князя Николая Николаевича на пост Верховного главнокомандующего русскими действующими армиями, ему были подробно доложены все изложенные выше соображения, которые и встретили полное его сочувствие. Точное выполнение взятых на себя обязательств и скорейшая помощь нуждающемуся в ней союзнику – были настолько в характере Великого князя, что его согласие с предположениями Главного управления Генерального штаба не могло вызывать ни у кого сомнений. Тем не менее, Франция встретила объявление ей Германией войны с большим волнением и тревогой.

– Я умоляю (je supplie[39]) Ваше Величество предписать вашим войскам немедленное наступление, – говорил на приеме, имевшем место 5 августа 1914 г., Императору Николаю II тогдашний французский посол [Ж.] M. Палеолог.[40] Иначе французская армия рискует быть раздавленной.

Еще ярче беседа M. Палеолога с министром иностранных дел, которая происходила 26 августа и описана в его воспоминаниях.

– Ни Государь, ни Великий князь не забывают все, чем мы обязаны Франции, – сказал ему С. Д. Сазонов. – Вы можете быть убеждены, что мы сделаем все, чтобы помочь французской армии. Но, с точки зрения исполнения, затруднения очень велики. Генерал Жилинский, главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта, опасается за успех наступления русских армий в Восточную Пруссию, так как его войска еще очень разбросаны и обеспечение их продовольствием встречает большие затруднения. Генерал Янушкевич, начальник Генерального штаба, разделяет мнение генерала Жилинского и также сомневается в возможности наступления. Но генерал-квартирмейстер Ставки генерал Данилов с горячей убедительностью доказывает, что мы не в праве обрекать нашего союзника на гибель и что, не взирая на неизбежный риск предстоящей операции, мы все же обязаны незамедлительно перейти в наступление. Его мнение разделяется Великим князем, и я не удивлюсь, если данная операция уже началась.

И действительно, уже в первой своей директиве, отданной еще 10 августа, Верховный главнокомандующий русской действующей армией Великий князь Николай Николаевич, подтверждая первоначальные задачи, поставленные армиям Северо-Западного фронта, высказывал мнение, что, в виду острого положения на французском фронте, наступление армий Северо-Западного фронта могло бы начаться уже с 14-го дня мобилизации. Так как, однако, ведение данной наступательной операции относилось к обязанностям главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта, то окончательное определение времени и порядка выполнения изложенных в директиве предуказаний, оставлялось за генералом Жилинским. Принимая во внимание, что районы развертывания корпусов названных двух армий Северо-Западного фронта находились в некотором удалении от границы, генерал Жилинский предписал корпусам 1-й армии выступить с таким расчетом времени, чтобы одновременно перейти границу 17 августа, то есть на 18-й день мобилизации Русской армии, главным же силам корпусов 2-й армии указано было вступить на германскую территорию – 19 августа, т. е. на 20-й день мобилизации.

Так как мобилизация французской армии была объявлена только в ночь на 2 августа, то время перехода 1-й русской армии определяется 16-м днем французской мобилизации. Уже в день перехода границы армия генерала Ренненкампфа имела столкновение с германцами при Сталлупенене. Наши противники, потеряв несколько орудий, отошли в западном направлении.

19 августа в районе к северу от главной зоны наступления 1-й русской армии, у Каушена, разыгралось новое боевое столкновение. Наша конница атаковала одну из немецких ландверных[41] бригад. В этом бою эскадрон Лейб-гвардии Конного полка, под командой ротмистра барона [П. Н.] Врангеля,[42] – будущего вождя «белого» движения, в конном строю доблестно атаковал неприятельскую батарею, внезапно наскочив на ее стрелявшие орудия.

Южнее конницы, на правом фланге главных сил той же армии, часть пехоты ввязалась в бой с частями 1-го германского корпуса к северо-востоку от Гумбиннена. Бой