Евреи и Евразия - Яков Бромберг

Историческое еврейство во все дни своего тысячелетнего рассеяния, в гонениях и страданиях не утрачивало памяти о земном царстве, утраченном иудейским народом во дни, столь близкие дням земной жизни христианского Искупителя, во исполнение Его столь удивительного и страшного пророчества (Матф., XXIV, 2). Еврейскому народу неведомы пророчества о восстановлении земного царства Израильского и о воссоздании зримого храма иерусалимского; зато доныне крепка в религиозно-верующей толще народа несокрушимая вера и ожидание, что в конце земной судьбы смертного человечества дано будет ветхому Израилю услышать трубы архангельские, узреть воскресение мертвых в жизнь вечную по мановению Пришедшего Мессии, стоять у колыбели зарождения нового творения, бессмертного и преображенного мистической силой и смыслом векового еврейского страдания. Последние остатки этой некогда столь ярким пламенем горевшей веры еще живут, в мистически углубленной форме, в немногочисленных, избранных умах среди восточного еврейства. Проникнутые этой верой седовласые раввины и апологеты хасидического старчества поныне отвергают грубо-подменные домыслы и лжеидеалы сионизма под градом оскорблений и насмешек со стороны невежественных и претенциозных полузнаек. Но среди нашей периферии мало кому приходит в голову, что, заменяя свой мировой эсхатологический идеал, выношенный в тысячелетних страданиях, тусклой и прозаической перспективой основания еще одного «малого государства», еще одной «демократии» в виде плутократической республики или чахлого королевствица a 1а Ирак или Геджас, с каким-нибудь Ротшильдом во главе и уже непременно под отеческим протекторатом англичан, — еврейство завершило бы свое историческое странствие аккордом до того нестерпимо фальшивым, что самая неограниченная и безудержная самоликвидация, умышленное и планомерное культурно-религиозное растворение в окружающей среде и тем признание исторической судьбы еврейства чем-то ошибочным и неудавшимся — было бы гораздо более почетным и достойным исходом. (Автор питает некоторую, хотя и очень слабую надежду, что последнее замечание, по необходимости слишком прямолинейное и резкое, не будет воспринято легковоспламеняющимися еврейскими критиками и чтецами в чужих сердцах как прямой и открытый призыв к ассимиляции.)

Сионизм считает чуть ли не сильнейшим козырем в руках еврейского народа и его главнейшей исторической заслугой то, что за время своего пребывания в европейском рассеянии он сумел якобы превратиться в заправский европейский народ с европейскими понятиями о праве, демократии, цивилизации, роли великих колониальных держав и пр. В этой части своей идеологии он находит известный отклик в европейской среде, которая помимо этого с большой симпатией как будто следит за «созидательной работой» сионистов в Палестине, вроде покупки земель, проложения дорог, электрификации и т. п. Сравнительно недавно виднейший английский политический деятель еврейского происхождения, сэр Альфред Монд, высказался совершенно открыто, что Англия в своих поисках на востоке Средиземного моря опорного пункта для охраны путей своей мировой торговли и колониальной политики должна уйти из негостеприимного Египта, в котором все яснее выражаются противоевропейские чувства туземного населения, в соседнюю Палестину с ее политически преобладающим еврейским, т. е. чистейше европейским и цивилизованным населением. Все подобные изъявления дружественного отношения к проектам сионистов встречают в их среде восторженное отношение, не охлаждаемое ни сознанием себя простым орудием в руках могущественной колониальной империи, пешкой в ее большой и сложной игре, ни рядом уже последовавших разочарований в подлинности и бескорыстии юдофильских чувств английской администрации[5], в среде которой даже люди еврейского происхождения выказывают в конце концов решительное предпочтение британских имперских интересов соображениям пользы для сионистских проектов.

Есть поистине нечто сатанинское, религиозно отвратное и эстетически нестерпимое в картине (пока еще только, к счастью, воображаемой) превращения Св. Земли, на которую уже столько столетий излучаются флюиды горячей и возвышенной веры религиозного, борющегося и страдающего человечества, этого пупа нашей грешной земли, той мистической вершины, над которой так страшно и благодатно близко снизился звездный ковчег Божьего Завета, — превращения такой Земли в капище все того же западного мещанского и материалистического Мамоны. Ибо именно эта судьба, от которой не ушло так много других стран в самых разных частях и уголках света, насильственно покоренных или без покорения обезличенных экспансивно-насильническим духом и грубым материально-техническим превосходством Запада, уготована древней земле Израилевой англо-сионистской затеей, Земля, по которой некогда ходили пророки, мудрецы и учители жизни, герои и цари, пробуравится червоточиной шахт, ее поверхность, ее древние города, ровесники человечества, покроются копотью от фабричных труб; и «сладкие воды» Иордана (паломник Даниил-мних), превратившись в «белый уголь», предмет земных чаяний и вожделений, пойдут крутить с бешеной скоростью колеса турбин!

Прослеживая корни сионистской утопии в потемнении и искривлении исконного народного религиозно-эсхатологического идеала в умах периферии, мы до сих пор не коснулись эмпирических форм ее реально-политического проявления в союзе и под эгидой британской колониально-мировой экспансии. Здесь мы являемся свидетелями уродливейшего искажения не совсем почтенного образца — пресловутого европейско-американского принципа самоопределения народов и политической организации государств на основе преобладания численно-превосходной нации, возведенного в принцип, при поверхностном и мнимом обеспечении прав так называемых меньшинств, практически уничтожаемом столь же торжественно провозглашаемым началом невмешательства во внутренние дела.

Англо-сионистская затея является настоящим reductio ad absurdum самоопределенческого принципа, но именно поэтому она не лишена большой поучительности, показывая истинную подоплеку и истинную ценность подчеркивания большинственно-народностного начала со стороны, крупных держав-победительниц, например, в средней Европе и в особенности на окраинах России. Здесь мы видим лицемерное использование в интересах великих держав численного преобладания на малых, произвольно ограниченных территориях совершенно незначительных в смысле численности, исторического опыта и способности к обеспечению истинно самостоятельного политического и культурного бытия этнических особей. Там же, в «Палестине», мы имеем перед собою факт угрозы коренному населению страны конечным, откровенным и бесстыдным насилием, не имеющим возможности прятаться за фактом даже такой культурно-исторической и нравственной ценности, как численное превосходство покровительствуемого этнического большинства. Как тщательно ни подсчитывают сионисты прилив в страну еврейских поселенцев, не менее тщательно скрывая огромный процент выбывающих обратно в «диаспору», они тем не менее вряд ли могут представить пропорцию еврейского населения к основной арабской этнографической стихии в более благоприятном для себя виде, чем около ста тысяч евреев (включая всех недавних пришельцев) на не менее полумиллиона арабов, насчитывающих за собою тринадцать веков почти непрерывного владения и культурного освоения страны, удержанного в многочисленных и кровопролитных войнах со многими народами. И так велико ослепление национального самообожания в нашей периферийной среде, что факт явно и перед лицом всего мира подготовляемого насильственного подчинения несомненного этнического и вероисповедного большинства целой страны немногочисленной кучке разнокультурных пришельцев, осуществляемого в орбите мировой экспансии сильнейшей колониальной державы, не вызывает никакого смущения в умах и совести этой среды, все еще мнящей себя избранным сосудом, сохраняющим во всей первобытной крепости и чистоте драгоценную влагу органического неприятия насилия и неправды.

Политически-территориальная сторона сионистского лжеидеала подводит нас вплотную к проблеме отношения к этому явлению со стороны будущей, воскресшей к новой жизни и очистившейся от коммунистической скверны, уповательно евразийской России. Л.П. Карсавин совершенно напрасно, по нашему мнению, ограничивает область возможности возникновения такой проблемы только тем случаем, «если бы в Палестине создался живой и органический центр всего рассеянного по миру еврейства», откладывая этим ближайшее всмотрение в сущность этой современной формы еврейско-периферийного самообожания, поистине ad calendas graecas. Кто еще так хорошо и полно, как мы, присутствовавшие при небывалом по бурности и разрушительности разливе столь многочисленных и соблазнительных утопий, испытавшие на живом и непосредственном опыте их многообразно-зловредные последствия, может понять, что непосредственно, практически зловредна именно такая утопия, которая, будучи реально неосуществима и идейно мертва, для своего призрачного существования обязательно должна вампирически питаться какими-то живыми и здоровыми соками.