Граждане неба. Рассказы о монахах и монастырях - Владимир Зоберн

С каждым оборотом винта мы уходим вглубь поэтических легенд и сказаний Эллады. И древний мир незаметно встает перед нами с веселой, вечно юной улыбкой, с изящным пониманием искусства и вдохновенным философским воображением.

Монемвасия. Греция. Фото Pascalou petit.

Цветущие берега живописной Греции… В пути по Средиземному морю это первая ступень величественной лестницы в глубь веков, по которой шло развитие человечества

Не помню, сколько времени плыл я таким образом, ни на минуту не отрываясь от созерцания прекрасных картин. Помню только, что пароход уже миновал живописнейший остров Тасос, с раскинувшимся напротив него городом Кавалой, когда со мной неожиданно заговорил этот интересный человек, интуитивно узнавший во мне соотечественника. Но впоследствии выяснилось, что здесь играла роль не только интуиция: стоя на пароходной палубе и созерцая красоты архипелага, я все время держал в руках русскую книгу, и это обстоятельство не ускользнуло от наблюдательного соплавателя.

– Любуетесь? – спросил он просто. – И есть чем любоваться: дивный, благословенный край… Его не забудешь до конца жизни! А что дальше, сами увидите. Я еду к Святой Горе уже второй раз… Был там впервые еще в ранней молодости и при совсем иных обстоятельствах.

Говоривший был вполне приличного вида русский человек лет шестидесяти, хранивший на лице отпечаток глубоких душевных переживаний.

Мы познакомились. Он оказался бывшим крупным землевладельцем, а в переживаемое время, подобно мне, таким же скитальцем по свету и вдобавок доживающим свой век на чужбине в полном одиночестве, без родины и близких.

– Представьте себе, что это кровавое безумие, этот пир сатаны, разыгравшийся в России, пожрал всю мою семью. Восемнадцатилетнего юношу-сына «они» расстреляли еще в 1919 году… Ничего не поделаешь: паж и враг народа… Дочь Наташа умерла от сыпняка в Ростове… Если бы вы только видели, какая это была красавица! Кое-как мы с женой выбрались в Константинополь и уже оттуда – в Париж. Вместе долго работали, даже недурно жили. Но и на нее пришел свой черед: три года тому назад похоронил и ее. Умерла от белокровия. Остался один, продолжаю работать в конторе «Рено» – бесцельно и бессмысленно. И вдруг явился смысл – смысл удивительный и захватывающий… Я вспомнил, как лицеистом ездил с отцом на Афон; вспомнил, какое громадное впечатление произвело на меня это великое место… И вот я решил отказывать себе решительно во всем, чтобы накопить известную сумму на дорогу. Представьте, мне удалось с поразительной легкостью этого достигнуть: всего каких-нибудь два года откладывал и собрал порядочно. Видно, само Провидение помогало. Теперь счастлив так, как только может быть счастлив человек в моем положении: так и чувствую, что приближаюсь к Богу… Вы еще и не знаете, мой новый друг, что такое Афон! Но довольно: кажется, он уже виден из-за тумана.

Святилище богов. Палеополь. Самофракия, Греция. Фото Ggia.

Древний мир незаметно встает перед нами с веселой, вечно юной улыбкой, вдохновенным философским воображением

Действительно, за голубоватой туманной завесой, над узорчатой каймой горизонта начал вырисовываться силуэт Святой Горы – желанной цели нашего путешествия.

Мы напряженно стремимся к этим скалистым берегам. Но они еще далеко, неподвижные и гордые, нисколько не приближаясь, как будто застыли пред нами.

Бывший помещик, а впоследствии горемычный конторщик с завода «Рено» так и впился в них восторженными глазами, в которых заблестели слезы.

Казалось, что цель была уже совсем близка, но нам пришлось плыть еще часа три, пока пароход не приблизился и южной части Афонского полуострова. И тогда только мало-помалу очертания Святой Горы стали делаться яснее.

А южное солнце тем временем медленно переходило полдень, окружая вершину чуть приметным золотым нимбом.

Картина была поразительная, чарующая, незабываемая!

Святая Гора все приближалась и приближалась, обнаруживая свои очертания.

Но какой суровостью дышит величественная природа южной части Афона! Мощно-спокойным взглядом отшельника смотрит она в туманную даль, где укрылась беззаботно-веселая Греция.

Дикие камни, кое-где по вершинам зеленые пятна растительности, одиноко застывшие деревья и скалы… скалы кругом. А внизу – шаловливое море источает базальт и песчаник неустанно бьющими в берег волнами. Красноватые гребни утесов нависли и смотрят вниз на подошвы уступов, одетых пеной прибоя. Не видно жизни, не заметно движения. И все же именно этому грустному одиночеству позавидовал гениальный английский поэт Байрон, увековечив в чудных стихах свое посещение Афона.

– Вон видите темные пятна на горных скатах? – спросил мой спутник. – Присмотритесь хорошенько… Вы их легко заметите! Видите теперь?

Развалины древнего акведука. Остров Лесбос. Греция.

Проходя мимо классических памятников Древней Греции, образов исчезнувшего мира, путешественник невольно склонен забывать действительность

Я с интересом последовал его указанию и вскоре действительно увидел, что на неприступной высоте оголенного ската, уступами кверху, на различном расстоянии одно от другого, на золотившейся от солнца скалистой поверхности Святой Горы разбросаны черневшие пятна-точки. Число их с каждой минутой увеличивалось по мере приближения парохода.

– Это пещеры и кельи спасающихся в отшельничестве иноков, – пояснил мой спутник. – Немало таких же келий и в ущельях скал, и в чаще лесов, покрывающих Афон.

Восточный ветер пробежал по архипелагу, покрыв легкой зыбью его синюю гладь, по которой забегали белые барашки.

– Зыбь, – задумчиво проговорил мой спутник. – Но это сейчас пройдет, и море станет еще более спокойным, чем раньше.

– Собственно говоря… вся наша жизнь – такое же волнующееся море, – задумчиво продолжал новый знакомый. – Как верно, как прекрасно это старое сравнение. Так же, как и в море, в нашей жизни постоянная, непрерывная смена разных течений. Веками борются между собою тщеславные и алчные люди, сталкивается множество разнообразных и подчас совершенно противоположных интересов, неистово борются людские самолюбия и страсти. И наше море, море суетной человеческой жизни, волнуется и бурлит вечно, оставаясь все тем же морем, не дающим ничего нового…

Мой новый знакомый говорил, увлекаясь все больше и в то же время ни на мгновение не отрывая глаз от очертаний Афона, становившихся все крупнее и отчетливее.

– А вот существуют же на земле люди, для которых остаются чуждыми все эти жизненные бури… Люди, которые не участвуют и не желают участвовать ни в делах государства, ни в жизни человеческих обществ. Существуют такие счастливцы, но их немного… очень немного. И таких людей вы не встретите в нашей среде: они живут уединенно и скрыто. И как я завидую им, как жалею, что не пошел по их торной стезе смолоду. Афонская Гора… Вот в эти пещеры и уходят те особенные и редкие люди, у которых высшие духовные интересы преобладают над интересами житейскими. Да и что для них житейские интересы, когда их неудержимо влечет нечто высшее, чего они не найдут ни во дворцах, ни в шумных столицах среди богатства и мирской славы. Для таких избранников религиозно-нравственное созерцание, уход в пустыню для молитв и приближение к Богу – единственная цель в жизни. И какими счастливцами они бывают, какими счастливцами! Какого удивительного развития духа они достигают! Попробуйте обрести такое спокойствие и счастье где-либо при других условиях жизни! Впрочем, повторяю, вскоре вы сами в этом убедитесь, когда ступите на священный берег чудесного Афона.

Скит на Афоне.

Святая Гора все приближалась и приближалась, обнаруживая свои очертания

В русской обители

Лязгают цепи. Якорь ныряет в морскую пучину, и мы останавливаемся. К нам плывут от пустынного берега лодки, ныряя по волнам: они доставляют полицейских чиновников и пассажиров-монахов. Черные рясы, черные камилавки и бледные лица монахов резко выделяются на фоне нежных красок моря.

Лемнос. Фото michael clarke stuff.

Справа на горизонте встает гористый Имброс; за ним обозначается фиолетовый абрис Самофракии, а прямо вдали поднимается из пенистых вод мраморная чаша Лемноса

Загремела лебедка: стали выгружать что-то из трюма. А греческие чиновники приступили к проверке документов тех пассажиров, которые собирались сойти на берег. Процедура эта обещала затянуться, но обстоятельства мне благоприятствовали и, удовлетворив все требования представителей власти, я вскоре вступил на берег Дафны, едва успев попрощаться со спутниками.