Миллиардер Скрудж по соседству - Оливия Хейл

могло случиться с кем угодно.

Я тычу его в бок.

— Не будь самоуверенным. Я выиграла со счетом два ноль.

— Мы найдем что-нибудь, в чем я хорош. Ты когда-нибудь программировала? Создавала приложение с нуля?

— Нет, и это не рождественская игра, — говорю я. — Но эта — да. Когда-нибудь нырял за безделушками?

Адам смотрит на детский бассейн с плавающими безделушками.

— Я помню это, но очень смутно. Пожалуйста, скажи, что нам не нужно подставлять лица в воду.

— Воспользуемся удочкой. Это похоже на игру «Подсекай утку», но рождественское издание.

— Ну конечно. Потому что мы замерзаем, делая это.

Я хихикаю.

— Ты — лучик солнца.

— А ты слишком смелая, — говорит Адам. — Можно сказать, рыбалка — мой вид спорта.

— Правда?

— Нет.

Я снова толкаю его локтем, голова кружится. Ощущение, словно плыву.

— Прекрати!

— Но я быстро учусь. Поехали, Майклсон. Победитель получает славу.

Он ловит три безделушки за то время, которое мне требуется, чтобы поймать одну. Озябшие пальцы крепко сжимают удочку, и, несмотря на всю сосредоточенность, безделушки ускользают.

Адам выглядит довольным собой, когда звонит таймер. Я скептически смотрю на него.

— Не рыбак, да?

Он пожимает плечами.

— Если бы ловить рыбу было так же просто, как вытаскивать безделушки из детского бассейна, я стал бы чемпионом штата.

— Может, это и к лучшему. Ты выиграл одно, я выиграла другое. Мы в равных условиях.

— Так и есть, — говорит он. — Знаешь, я думал, что сегодняшний вечер будет худшим. Но пока все хорошо.

Я прижимаю руку к груди.

— Вау, какой комплимент. Я падаю в обморок.

Его улыбка превращается в смешок.

— Да, это не лучшая фраза, не так ли?

— Не совсем. Это так ты сбиваешь женщин с ног там, в Чикаго?

— Говоря, что нахожу терпимым проводить с ними время? Нет, — его рука возвращается к моей пояснице, скользя чуть ниже, чем необходимо. — Значит, ты в таком положении, что можешь быть сбита с ног?

Из-за нервов трудно говорить.

— Меня еще никто не сбивал с ног. Это относится и к личной жизни тоже.

— Какой позор, — говорит он. Не похоже, что Адам говорит это всерьез.

— Да. Действительно, очень грустно. Так что вместо этого я погружаюсь в праздничное настроение.

— Это единственное, чем хороши праздники, — говорит он. — Отвлекают людей от всего.

— Ты говоришь что-то хорошее о Рождестве?

Он морщится.

— Это утверждение, а не комплимент.

— Я никому не скажу.

— Спасибо.

Я улыбаюсь, а он смотрит на меня сверху вниз, темные глаза бездонны. Из-за них трудно удержать ход мыслей. Я бы хотела, чтобы мы могли остаться здесь навсегда, смеясь вообще ни над чем.

Его губы изгибаются.

— Ты говорила, что осталось сделать рождественские покупки?

— Ой! Верно! Нужно кое-что купить для игры в «Тайного Санту».

— Я пойду с тобой.

Я провожу нас мимо киосков, кивком здороваясь с несколькими людьми. Если Адам и замечает любопытные взгляды, брошенные в его сторону, то не подает виду. Здесь много людей, которые понятия не имеют, кто Адам такой… но местным жителям это известно.

Не знаю, смотрят они потому, что он Адам Данбар, гений Wireout и один из самых молодых миллиардеров, сделавших себя сами в Америке, или потому, что он Адам Данбар из печально известного рождественского магазина «Данбар».

Вероятно, и то, и другое.

Мы останавливаемся перед крошечным киоском, где Джош Перкинс продает снежные шары ручной работы. Внутри — резные копии Фэрхилла с главной улицей, Рождественской ярмаркой на ее новом месте и городской рождественской елкой в центре. Джош тратит на это месяцы.

— Привет, Холли, — он наклоняет голову к Адаму. — Кто твой друг?

— Это Адам, — говорю я. — Мы делаем кое-какие рождественские покупки в последнюю минуту.

— У тебя ещё почти две недели, так что не то чтобы в последнюю минуту, — говорит он. — Вы бы видели очереди в канун Рождества!

— Черт возьми, могу себе представить.

— Ищете что-то конкретное?

Я указываю на снежный шар среднего размера с изображением Фэрхилла в центре. Он на красивой белой подставке, украшенной нарисованными снежинками.

— Я бы хотела купить вот это, пожалуйста.

— Скоро будет. В подарочной упаковке?

— Нет, спасибо. Украшу дома.

— Вот и хорошо, — говорит Джош. — Эти руки хороши для лепки, а не для упаковывания.

— Не уверена, — говорю я. — Снежные шары очень красивые.

Он вполголоса соглашается и начинает заворачивать снежный шар в оберточную бумагу.

Адам наклоняет голову.

— Ты действительно покупаешь снежный шар? — бормочет он.

— Да, — шепчу я.

— Не могу в это поверить.

Я подталкиваю его локтем, чтобы тот молчал. Адам молчит, но ненадолго. Мы едва успеваем отойти на три фута, как он качает головой.

— Я ценю, что ты хочешь поддержать местный бизнес, но снежный шар? Что собираешься с ним делать?

— С тоской смотреть одиннадцать месяцев в году, — говорю я.

Адам качает головой.

— Не понимаю одержимости этим праздником.

— А я не понимаю твоей ненависти, — говорю я. — Но на самом деле это не для себя, а для невесты Эвана. Для семейного Тайного Санты.

— Тайного Санты, — повторяет он.

— Да. Мы делаем это каждый год, но Сара присоединяется впервые. Я хочу сделать для нее коробку со всем, что делает Фэрхилл Фэрхиллом. Познакомить с прошлым Эвана и его семьей, понимаешь? У меня есть несколько фотографий из ежегодника Эвана и его любимые рецепты, те, что всегда готовит мама. Я написала путеводитель по Фэрхиллу. Даже достала календарь пожарной охраны на следующий год. Эвану понравится, если Сара развесит дома полуодетых пожарных. И теперь у меня есть этот снежный шар!

По глазам Адама невозможно прочитать, о чем тут думает. Я крепче сжимаю коробку со снежным шаром.

— Звучит глупо?

— Нет. Звучит… очень похоже на тебя.

— Не уверена, комплимент это или нет.

— Да, — говорит он. — Поверь.

В горле пересохло.

— Спасибо.

— Тебе нравится Сара?

— Невеста Эвана?

— Да.

— Наверное. Она милая. И… именно то, что ему нужно. Будет забавно пригласить ее на Рождество.

Адам приподнимает бровь.

— Звучит неубедительно.

— Нет, нет, я уверена. Все пройдет действительно приятно. Просто, полагаю, это изменит атмосферу. У нее аллергия на сосну, поэтому мы не будем ставить рождественскую елку, как раньше, — я пожимаю плечами. — Это глупо. Мелочь, но я скучаю по нашей традиции.

Он кивает.

— Я понимаю.

— Несмотря на то, что рождественские елки — коммерциализированная чушь?

— Да, — говорит он. — Несмотря на это.

Это заставляет улыбнуться.

— Ты безнадёжен. Какие планы на Рождество, мистер Скрудж?

— Особо никаких, — говорит он. Адам поворачивается к центральной сцене. Школьный оркестр снова заиграл, мелодия дурацкой «Все, что я хочу на Рождество» разносится по ярмарке.

— Ты будешь здесь? В городе?

— Еще