Облака - Дмитрий Щербинин

- Да?...

* * *

Оставив мертвую квартиру, Томас и Джой бежали сквозь, наполненную дождем и молниями ночь. Впереди, задравши хвост трубой, поспешал Томас, за ним мокрый, с обвисшим хвостом - Джой. Этот песик, обычно пушистый, теперь, охваченный водными потоками, выявился совсем тоненьким - сырость ему совсем не нравилась и он часто отряхивался, фыркал.

Они бежали - сначала по улицам заполненным фонарным светом, потом - по темному парку и, наконец, пробежав открытое пространство замерли у шоссе. Даже и в ночное время оно представляло смертельную опасность - одна за другой проносились стремительные, покрытые гудением машины - для котенка и собачки они подобны были настоящим железным скалам.

Они появлялись неожиданно - одна за другой, и по реву не разобрать было, когда налетит следующая - рев этот метался в дождевых стенах, переплетался; налетал, казалось, со всех сторон...

"Брагррр!" - с воем пронесся грузовик, "Вррааур!" - метнулась еще одна громада. Надо было сосредоточиться.

Они залегли на обочине - вот мгновенье - рывок. Налетает железная масса еще один рывок - это пронеслось совсем близко - обдало их волною грязных брызг... Еще рывок и вот они уже на обочине - шоссе осталось позади.

Теперь - впереди то самое поле, на котором, за пару недель до того, Джой бегал среди одуванчиков, ну а Дима - сидел там, да любуясь на облака, чувствовал предстоящее...

То самое поле - теперь оно преобразилось до неузнаваемости! Низкие клубящийся массы, рассекающие ночь молниями, пронзительный ветер; травы жалобно на этом ветру колышущиеся; а за ливневыми стенами все размыто - все неясна. Ночь тревожна, ночь бесприютна, холодна...

Котенок, плавно протекал сквозь травяные стены, Джой же едва за ним поспевал - он цеплялась за стебли, несколько раз даже падал - кубарем катился...

Котенку приходилось останавливаться, поджидать своего друга, - он нетерпеливо мяукал - так ему жаждалось увидеть свою хозяйку...

Томас не чувствовал Катю - не мог определить, где она, и - что с нею. Однако, он чувствовал, то место, где жил он, тот домик, в саду которого так часто играл он. Это было далеко - за многие дни пути, и дорога к тому месту представлялась не прямым путем, но чем-то размытым. Он чувствовал только, что бежит в верном направлении...

Вот их объял лес - Джой хорошо знал эти места. Здесь он чуть ли не каждый день гулял с Димой. И в то время, как хозяин, пристроившись на каком-нибудь бревне ловил вдохновение - Джой пытался поймать бабочек, стрекоз иль, даже, проворных птах.

По этим то местам, но уж в ночную пору, средь шумящих, сбрасывающих водяные веера ветвей они теперь бежали. Через какое-то время дала о себе знать усталость - Джой порядком запыхался, вывесил язык, а хвост его уныло волочился по земле.

Пора было думать и о ночлеге - они нашли место среди корней древней ели. Там было совсем сухо - густые ветви, словно зонтик батюшки-леса, хранил их от дождевых каскадов.

Там улеглись они, прижались друг к другу, да тут же и заснули.

Судя по тому, как вилял хвостом Джой, и примурлыкивал котенок - снилось им что-то приятное.

Дождь пел им колыбельную до самого утра, а рассвет прогнал тучи, пробрался чарующими, звонкими волнами сквозь ветви, дотронулся до век спящих.

Джой почувствовал прикосновенье солнечной длани, во сне еще повел ноздрю, чихнул и открыл глаза - встрепенулся и вот уже готов был бежать за своим другом...

Котенок, проснувшись, выразительно облизнулся - действительно, пора было заняться охотой - ведь прошло уже больше суток, как они ничего не ели.

Для охоты они избрали такую тактику: Джой открыто выходил на край поляны, на виду прохаживался и тем самым отвлекал внимание пичужки сидевшей в траве, от подкрадывавшегося сзади Томаса.

Пока они этим занимались, стоит заметить, что утро выдалось просто чудесным! В эти первые летние дни - как нежна, да ясна была зелень! Нежно светло-лиственные колонны, пышными облаками поднимались повсюду, уходили в глубины леса, а само нежное, тепло-голубое небо связывалось с лесом птичьими голосами. Ах, как много этого пения было разлито в воздухе - у Джоя и Томаса аж в животе урчало!

Не следует их винить в таком восприятии пернатых - они и лиственными колоннадами не могли любоваться - однако у них были свои понятия - они лучше кого-либо чувствовали доброту, и вообще какие-либо чувства. По-своему, не давая себе в том отсчет, они любили и лес, и вообще природу - ведь здесь им было много лучше, нежели в городе...

Но вот Томас подкрался - серой стрелой метнулся - эх, не вышел из него охотник! Пичужка, испуганно вскрикнув, вспорхнуло в ласку небесную, оставив в коготках котенка одно перышко.

Что ж, делать нечего - на следующей полянке отвлекал внимание Томас, а Джой подкрадывался. Тут собачку выдал чих - птица вспорхнула, а Джой даже и прыгнуть не успел.

Так успели поменяться в ролях раза три, да все безуспешно.

Вот вышли они к берегу лесного торфяного озера. Вода казалась черной, как беззвездная ночь, но на ее поверхности, перепрыгивали, золотились, словно очи русалок, солнечные блики. Как же ясно зелено сиял над водами лес! Сколь же глубок и нежен этот омытый дождем, ранний летний цвет!

Но котенок и Джой, как завороженные, не на лесные красоты любовались, а на уток которые с веселым кряканьем плавали в центре озера. И, надо сказать, что отнюдь не изящная красота беззаботных водоплавающих интересовала их - да уж, потекут тут слюни...

Так, зачарованные видом недоступного обеда, и не заметили они, как беззвучно раздвинулись кусты за их спинами - поглощенные аппетитным кряканьем не услышали они угрожающего скрежета клыков. И вот...

Джой краем глаза увидела, как к его маленькому другу метнулась некая громада. Для человека этакая громада подобна была бы слону - причем не добродушному слону - но рычащему, кровожадному, наделенному метровыми клычищими!

Джой, однако, не размышлял ни мгновенья. Он, рявкнув, метнулся наперерез громаде, подпрыгнул и вот вцепился в складки твердой плоти, где-то возле шеи.

Здоровяк, а это был почти двух метровый темный пес неопределенной породы, был поражен столь дерзостным нападением - он гневливо зарычал, закрутился, пытаясь стряхнуть, болтающегося на нем, точно рыжая тряпка Джоя.

Томас же успел отскочить в сторону и теперь замер в траве, готовясь запрыгнуть догу на голову, да и пустить в ход свои коготки.

Но тут на берег выбежали еще две собаки! И сразу бросалось в глаза, что это добрые и умные собаки. И глаза у них были почти человеческие - такие там чувство были - эти глаза, блистая в солнечном свете, и привлекали в первую очередь внимание.

Сами же псы были довольно большие - один густо-коричневого цвета, и самка - цвета старого золота.