Бесобой - Кутузов Кирилл

Ад населяют фигуры, сотканные из пепла. Собрание адских обитателей, доведись одному из нас увидеть его, напомнило бы множество вырезанных из чёрной бумаги силуэтов, брошенных хаотично один на другой. Это была бы чернота, но чернота не монолитная, а словно бы раз-бегающаяся множеством суетливых смоляных пятен.

Дома в Аду, если они и существуют, сложены из угольев, а едкий дым в тех местах служит ту же службу, что и чистый воздух в краях, населённых такими, как ты и я, если ты, читатель, одного со мной рода. (В противном же случае я, сам того не зная, достиг славы, о которой не смел и мечтать.)

Многие хронисты, решившие описать Ад, настаивают на том, будто его населяют тени. Это заблуждение, однако, можно понять: пепельные фигуры могут показаться наблюдателю блуждающими тенями. Поскольку Ад — обезьяна мира, среди пепельных фигур бродят пепельные обстоятельства, задача которых — сделать Ад хоть немного похожим на мир, чья метафора — горение. Точность повторения обстоятельств порой поразительна. Если по Аду бежит бездомная пепельная собака, то на ней будет сидеть пепельная блоха. И даже на призраке пепельной собаки (в Аду, как и в мире нашем, разумеется, обитают и свои призраки), будьте уверены, обязательно отыщется и пепельный призрак блохи.

Единственное искусство, которое в почёте в этом Аду, — каллиграфия, потому что сажа, из которой тут делают тушь, в изобилии разбросана повсюду. Чтобы оставить по себе хотя бы какую-то память, тени чертят на угольных стенах изящные буквы. Они пытаются описать события своей прежней жизни, но, поскольку взять с собой в Ад воспоминания невозможно, они лишь воспроизводят тень этих воспоминаний. Да и язык, который доступен жителям Ада, постоянно меняет свои правила, и поэтому, начав изображать одну букву, каллиграф всегда в итоге достигнет не того результата, на который смел рассчитывать.

Такое описание природы Ада гораздо ближе к истине, нежели ставший расхожей банальностью край огненных рек, среди которых раздаются крики терзаемых душ. И тем не менее к Аду подлинному гипотетический Ад, описанный мной здесь, имеет лишь косвенное отношение. Подлинный Ад не похож на созданные нашим разумом химеры, и всё же, из уважения к химере пепельной, подлинный Ад, каким бы он ни был, пронизан пеплом в том или ином виде. Я говорю об этом со всей уверенностью: хоть я и не знаю Ада, мне ведомы столпы, на которых держится Вселенная. И один из этих столпов — уважение к достойному вымыслу, и к этому столпу все мы складываем свои перья, когда они окончательно притупятся…»

«Книга Заплат»

Клуб «Семь Грехов» оказался впечатляющим местом. По крайней мере, со стороны. Посреди более-менее привычных для центра Москвы зданий торчал угольно-чёрный прямоугольник, по которому расползались линии, подсвеченные изнутри красным, изображавшие трещины в камне и лаву в них. Вход в клуб был оформлен в виде ощеренной пасти с выступающими клыками. Под каждым из двух клыков стояло по охраннику — оба по два с лишним метра ростом и метра по полтора в ширину, не меньше. Они были бы совсем одинаковые, если бы один из них не брил голову налысо.

Посетители показывали охранникам руки с разноцветными браслетами и проходили внутрь.

Какого-то парнишку лысый поймал за руку. Рявкнул:

— Браслет растянутый. Друзья погонять дали, что ли? Ещё раз замечу — зубы с асфальта подбирать будешь.

Парнишка стал было возмущаться:

— Да эта ваша коза так надела, я тут при чё…

Лысый охранник одним небрежным ударом повалил парня на асфальт, а потом пинком оттолкнул подальше, чтобы не мешал остальным проходить.

— Шмыг, я не хочу сразу морды крушить. Тут посторонних полно. Можешь как-нибудь так сделать, чтобы эти два брата-акробата закрыли глазки на то, что я к ним без билета зайду?

— Да без проблем! — чертёнок хрустнул костяшками пальцев и полетел вперёд. — Здравствуйте, солнышки.

— Вась, ты его видишь?

— Синего, мелкого?

— Ага. Прикол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты чё, робот?

— Не, мужики, я голограмма.

Лысый охранник ткнул в Шмыга пальцем:

— А чего палец сквозь тебя не проходит?

— Это новая технология. «Твёрдый свет» называется. Скоро дома из такого строить будут.

— А разговаривает за тебя кто?

Шмыга понесло:

— Оператор. Он в офисе сидит, тут неподалёку. Мне слова печатает, а я их говорю. По вайфаю передаётся всё.

— Прико-о-ол, — протянул волосатый охранник.

— А нас он как слышит? Откуда знает, на что отвечать?

— Так во мне камеры встроенные. Я вообще к вам залететь хотел, чтобы на девчонок посмотреть, которые в клетках танцуют, — перешёл к делу Шмыг. — Я в рекламе видел. Можно?

— У нас вход платный.

— Дык я тоже платный. Меня на мероприятия за большие бабки заказывают. А я к вам бесплатно заглянуть хочу. По приколу.

— Вась, можно его пустить?

— Ну а чё нет? Такой прикол.

— Давай, залетай, голограмма.

— Спасибо, мужики.

Шмыг нагнал успевшего протиснуться в клуб Данилу возле кнопки пожарной тревоги.

— Данила, ну нафига? Сорвёшь рубильник — начнётся визг, писк, народ разбежится. А прикинь, если демона у всех на глазах кокнуть! Тебя на руках носить будут. Станешь местным супергероем…

— Ага, а эти гады кучу народу перебьют в процессе.

— А это «эти гады»?

— На вот, потрогай амулет.

Данила протянул чертёнку металлический жетон, который его наниматели щедро наделили особыми силами.

— Ледяной, собака.

— Вот и я о том же. Я поспрашивал тут народ. Говорят, главный вон там сидит. Видишь, наверху? — Данила указал на круглое панорамное окно.

— Кучеряво живёт, гад. Может, всё-таки ломанёшься к нему через танцпол? Распихивая удолбавшихся подростков ногами… Я бы на это посмотрел…

— Обойдусь без этого как-нибудь.

Данила нажал кнопку, клуб пронзил какой-то на редкость мерзкий звук сигнализации, так что даже самые угашенные посетители бегом помчались на выход.

Зеленин, у которого с утра маковой росинки во рту не было, приготовился наконец пожрать как следует — Боря как раз сгонял на кухню и принёс рёбер и водочки. И вот только Зеленин принялся за еду, как раздалась пожарная тревога. Он выругался:

— Я же велел датчики в толчке поснимать!

— Дядь Саш, так мы вообще все датчики убрали. Только кнопки остались.

— Задницей кто-то тряс небось и задел. Не в службу, а в дружбу — сгоняйте туда, посмотрите, чего там. Если правда пожар — разрешаю потушить по-пионерски того, кто его устроил.

— Дядь Саш, тут это…

— Чего ещё, Боря?

— Предчувствие у меня поганое.

— Без маскировки, что ли, пойдёте?

— Ну, лучше так. А то в этой шкуре у меня совсем реакция ни к чёрту, про Захара я вообще молчу, — пожал плечами Боря и указал пальцем на напарника. — Он, когда бегает, в двух ногах запутаться может.

— Ладно… — Зеленин зачем-то сделал вилкой мудрёный финт, будто это вовсе и не вилка, а волшебная палочка была. — Борг, Зорг, явите себя.

Мордовороты-охранники тут же превратились в зеленокожих демонов с торчащими в разные стороны рогами.

Они выбежали из кабинета Зеленина в коридор, а потом раздался выстрел. Точнее, выстрела было два, но прозвучали они одновременно. Зорг и Борг в мгновение ока обратились в горстки чёрного праха.

Данила спрыгнул с трубы, проходившей под самым потолком, и кинул на пол вощёный мешочек.

— Собери песок пока, а я с Зелениным поговорю, — бросил он Шмыгу.

— Ты только говори, а не шмаляй сразу! — послышалось вслед напутствие. — Вот я мешок набью — тогда можешь шмалять.

Гость взял свободный стул, сел перед Зелениным, который — надо отдать ему должное — делал вид, будто происходящее его не колышет, и продолжал с аппетитом есть.

— Я не внаю, фто фебя вавял…

Зеленин понял вдруг, что не зря мама учила не говорить с набитым ртом, дожевал и только после этого продолжил:

— Не знаю, говорю, кто тебя нанял, но имей в виду — я готов вдвое заплатить, а если кокнешь того, кто меня заказал, — в пять раз больше дам. Хочешь — налом, хочешь — товаром…