Нависшая угроза - Рэндалл Биллс

Он обернулся через плечо на хрустящий звук шагов и увидел своё командное копьё, идущее к нему от места, где они заглушили своих мехов. Тепло, которое исходило от его «Темплара» после последней тренировки, заставляло подниматься вверх струйки пара, когда горячий металл охлаждался на морозном воздухе. Поэтому члены его копья выглядели так, будто они шли через стену тумана. Впрочем, это стало привычным. Поскольку за последние несколько месяцев интенсивность тренировок увеличилась, ему казалось, что он всё время ходил как в тумане.

Первым подошёл Джонатан Томлинсон.

– О-о-о, напиток богов, – оживился он и протянул небольшой складной железный стакан Грейсону.

Грейсон улыбнулся, открутил крышечку на фляжке и плеснул тому в стакан немного бесцветной жидкости. Деннис Дженкс также широко улыбнулся, подставляя такой же стакан.

– Адела? – спросил Грейсон, снова поболтав фляжку так, чтобы был слышен плеск.

Хотя она всегда отказывалась, он всегда предлагал. Он считался с её желаниями, но это была традиция Снежных Кобр.

Она блеснула своей красивой улыбкой и отрицательно покачала головой.

– А, прекрасно, я всё равно найду способ заполучить тебя, – сказал Джонатан.

– Во-первых, я скорее буду пить авиационное топливо, чем брагу Кобр, – парировала она, – А во-вторых, ты старался уже довольно долго, и куда это тебя привело?

Деннис фыркнул, а все остальные захихикали.

– Ты делаешь мне больно, действительно, очень больно, Адела, – заявил Джонатан.

– Ну, ты бы хоть попытался изобразить боль на лице, когда говорил это.

– Или хотя бы в голосе, – вставил Деннис.

Джонатан вскинул руки, будто защищаясь:

– Эй, я пытаюсь. Хватит уже. И вообще, я говорил о браге, а не о себе. Вы только что оскорбили несчастный напиток.

Последовал ещё один взрыв смеха, и вверх поднялись два стакана и фляга, и ещё одна с водой, принадлежащая Аделе. Она никогда не участвовала в выпивке, но уважала традиции подразделения.

– За бросок Кобр! – четыре голоса прозвучали как один, а затем трое мужчин залпом осушили свои сосуды. Грейсон почувствовал, как от горечи заслезились его глаза, а Джонатан издал утробный звук удовольствия.

Брага Кобр, в основе содержавшая напиток старший, чем космические путешествия, по сути своей была коктейлем из виски без сахара. Предполагалось, что он включает на два пальца бурбона, по столовой ложке свежего лимонного и лаймового сока и чашку колотого льда. В полевых условиях напиток делался из того, что было под рукой. Найти бурбон было легко, но лимонный и лаймовый сок были только порошковыми, а колотый лёд заменялся стесанным с ледника. После того, как напиток взболтают во фляге, можно было получить две вещи: напиток, который 8-й полк использует в течение века или больше для тостов, – никто не может вспомнить, когда или почему эта традиция началась, – или жидкость для очистки грязи с меха. Грейсон никогда не проверял второе, но он слышал, что оно работает просто великолепно.

Издалека послышался тихий топот, который быстро перерос в тяжёлую вибрацию от шагов меха. Выглянув из-за ноги «Темплара», Грейсон и другие увидели приближающийся силуэт «Хатамото-Ти». Это был мех Чада Дина.

До сих пор было странно видеть вышагивающую по леднику Нью-Сиртиса модель, так прочно связанную с Синдикатом Дракона. Наверное, даже более чем странно, поскольку веками правители Синдиката были известны своей нелюбовью к наёмникам, их кодекс бусидо был не в ладах с солдатами, которых они называли охотниками за наживой. И хотя их политика «смерть наёмникам!» смягчилась во время правления координатора Теодора Куриты, наёмные солдаты редко встречались под знаменем Дракона. Так что для наёмника пилотировать «Хатамото-Ти» было действительно странно.

Ещё более странно, что всё командное копьё «Авангардного Легиона» состояло из стандартных синдикатских моделей: два «Хатамото-Ти», «Гранд Дракон» и «Маулер». Грейсон никогда не слышал полной истории Чада, который слишком любил свои секреты, но он знал, что там была какая-то связь с предыдущим контрактом «Легиона» с Синдикатом, для помощи в поиске далёких родных планет кланов. По величайшей иронии истории, координаты миров и маршруты к ним в конце концов открыл предатель кланов.

«Хатамото-Ти» остановился на небольшой дистанции, и Чад заглушил двигатель своего меха. Три члена его копья остановились рядом и начали процесс выключения. Через несколько мгновений боковой люк на голове «Хатамото-Ти», похожей на традиционный шлем самурая – кабуто, открылся и оттуда выкатилась длинная цепная лестница, свесившаяся до земли. Чад, упакованный в комбинезон, вылез из кабины и начал ловко спускаться по лестнице. Годы практики позволяли ему легко огибать горячие шестиствольные пусковые установки самонаводящихся ракет ближнего радиуса действия, расположенные в торсе. Грейсон никогда не слышал о варианте HTM-2T, пока не увидел мех Чада, но он находился на капелланской границе так долго, что уже не интересовался техническими новинками Синдиката.

– Я смотрю, наши старые друзья прибыли, – отметил Деннис.

Джонатан кивнул:

– Ага, после заданной нам трёпки удивительно, что они не сразу пришли покритиковать нас.

– И когда это они нас «критиковали»? – задал вопрос Грейсон. – Они взяли верх примерно в половине этих упражнений, и я никогда не слышал ни единого слова против нас.

– Полковнику Дину не нужны слова. Он просто смотрит так, что сразу понимаешь: до нас, простых смертных, ему нет дела, – сказала Адела.

Джонатан и Деннис согласно кивнули, но Грейсон подумал, не слишком ли близко к сердцу его товарищи воспринимают тот факт, что целое подразделение работает настолько хорошо. Кажется, не только в Синдикате не привечают наёмников.

Он слегка пожал плечами:

– Чад Дин – хороший друг, а его легион – отборная часть, и вы будете рады, что он будет на вашей стороне, когда обрушится топор войны.

– Мы и правда считаем, что архонт-принцесса начнёт атаку? – спросила Адела.

– Да ладно, – вклинился Джонатан, – Когда ты откроешь глаза, детка? Эта ведьма хочет абсолютной власти в Федеративных Солнцах и Лиранском Альянсе, а пока Джордж Хасек сидит на своём троне в Нью-Сиртисе, у неё никогда этой власти не будет.

Адела немного поморщилась, как и Грейсон. Гражданская война бушевала почти два года, и войска герцога Хасека, с точки зрения короны, были повстанцами, но всё ещё казалось неправильным говорить так неуважительно о Катерине. Она была законным сюзереном, и полученные по праву рождения власть и авторитет исходили от неё, через герцога Хасека к его солдатам. Так было много веков, и противостояние Катерине всё ещё казалось неправильным многим солдатам, несмотря на все рациональные доводы в их умах.

– И ни слова про то, что я назвал её «ведьмой», – сказал Джонатан. – Мы повстанцы, помните? Или какого чёрта мы здесь тренируемся? Герцог ожидает, что планета будет атакована, и для этого все эти учения, так?

Он огляделся со злостью по сторонам, его недавнее хорошее настроение таяло как лёд на весеннем солнце. С отвращением тряхнув головой, он развернулся и ушёл.

Наступило неловкое молчание. Это был не первый спор с момента той взрывной речи герцога, но этот спор был первым, оставившим такую горечь. Грейсон знал, что он должен быть образцом для подражания, должен показывать своим войскам курс. Но он всё ещё сомневался сам. Конечно, герцог готовился к худшему варианту развития событий, но это ведь не было нападением на другую планету или на сторонников Катерины. Готовиться защищать свой мир в случае нападения – это же не означает выбирать чью-то сторону, не так ли? В конце концов, почему бы какому-то излишне усердному подразделению не поднести архонт-принцессе подарок в виде Нью-Сиртиса? Ей нет нужды отдавать приказ об атаке, но та всё равно может произойти. И тогда будет вполне позволительно защищать дом.

Но почему же он тогда промолчал? Позвать Джонатана назад и потребовать отказаться от своих слов? Или он боялся выяснить, насколько далеко некоторые его люди зашли в «выборе сторон». Если так, то он не соответствовал должности командира третьего батальона.

Прежде, чем он успел что-то сделать, лёгкий хруст ботинок по мёрзлому снегу сообщил о прибытии командного копья «Легиона». Воины «Легиона» ненавидели лиранцев, поэтому подобные споры с ними в последнее время превращались в скандалы: Адела защищала архонтессу, Джонатан её проклинал, а Грейсон старался держать равновесие в этом вопросе

– Эгей, Чад, – окликнул он друга, когда тот подходил к ним.

– Эгей, Грейсон!

Отзвучали приветствия и поздравления, и все сразу заговорили о прошедших учениях и победе «Легиона» над фузилерами. Так как больная тема гражданской войны была благополучно закрыта, даже Джонатан вернулся к группе, желая вставить свои две копейки о том, как он отличился, невзирая на поражение 8-го полка.