Одного поля ягоды - Рита Браун

- В Раннимиде точно все, - Селеста надкусила кексик. - А почему ты о нем вспомнил?

- Он, знаешь ли, зачастил в Вашингтон.

- Вообще-то нет, я этого не знала. Я стараюсь обращать как можно меньше внимания на этого гада.

- Селеста, ты обижаешь гадов, сравнивая их с Брутусом, - продолжил Споттс. - Гадюки, по крайней мере, не покупают конгрессменов пачками, словно им грош цена в базарный день.

- С той администрацией, которая заправляет делами сегодня, я не вижу в коммерциализации Конгресса ничего удивительного или шокирующего.

- Брутус шокирует даже самых прожженнных политиканов, - ответил Споттисвуд. - Я едва умудряюсь его избегать, потому что он обхаживает армию, как нетерпеливый любовник. Теперь он старается всучить нам улучшенные снаряды. Я так и жду, что в них будет недоставать половины пороха.

- Он стервятник, это несомненно, но кажется, он искренне озабочен нововведениями в снабжении армии, - Рамелль очень удивила всех этими словами.

- С чего ты это взяла? - Селеста положила столовый нож поперек своей тарелки.

- Слухами земля полнится, - последовал легкий ответ.

- О, ты имеешь в виду эту его истерику насчет новой войны в Европе? - спросил Споттс. - Он носится по Вашингтону и вещает о грядущей катастрофе, одновременно разжигая воинственный дух, что только приближает ее.

- Как ты думаешь, война будет? Во Франции об этом что-нибудь слышно?

- Дорогая, мое пребывание там было настолько коротким, что я едва мог поднять эту тему в беседах с нашими старыми друзьями - они были больше заинтересованы в том, чтобы совместно поднять бокалы... Но все вооружаются, причем усиленно.

Селеста и Рамелль минутку помолчали, а затем выбросили мрачные мысли из головы.

- Я видел Грейс Петтибон, старшую из красоток. Они с Сигурни заправляют всей богемой.

- Сигурни Ромейн, эта чертова сплетница, которая строит из себя писательницу романов и для которой предательство в сюжете куда важнее грамматики! - фыркнула Селеста.

Споттисвуд надолго замер с отсутствующим взглядом, а потом спросил так, словно говорил из другой комнаты:

- А никто так никогда и не доказал, что это Кассиус Райф убил отца Коры?

Селеста моргнула.

- Почему ты об этом вспомнил?

- Не знаю. Честно - не знаю.

- А когда это произошло? - вмешалась Рамелль.

- В восемьдесят втором году, - ответил Споттс.

В Раннимиде очень многие вещи молчаливо воспринимались как сами собой разумеющиеся. Рождения, смерти, истории любви и ненависти охватывали город, словно виноградная лоза, обвивающая ствол дерева. И нужно было крепко постараться, чтобы отличить саму лозу от ствола или один лист от другого.

Споттс продолжил.

- Ханс Зепп, отец Коры, выступал против многих коммерческих сделок Кассиуса Райфа. Он погиб во время несчастного случая, когда одной ненастной ночью несколько повозок столкнулись у Излучины Мертвеца, это примерно в миле от военного завода, знаешь? И до сегодняшнего дня никому невдомек, как Ханс там оказался. Его ничто с заводом не связывало.

Селеста подхватила историю.

- Никто не смог доказать, что это Кассиус Райф велел его убрать, но большинство горожан верили, да и до сих пор верят, что Ханса убили. Брутусу в то время стукнуло двадцать. Многие считают, что Кассиус нанял в убийцы собственного сына.

- Господи, какая кошмарная история! Никогда не слышала, чтобы Кора об этом упоминала, - поежилась Рамелль.

- Ты же знаешь Корину философию: "Поменьше болтай о старых бедах, не то они новую принесут", - улыбнулась Селеста.

4 июля 1912 года

- Все явились на парад - богач, бедняк, и стар, и млад, и черные, и белые, и пьяные, и трезвые, - пропел Споттисвуд, глядя как леди красуются перед зеркалом в зале.

- Чтобы четвертое июля прошло без происшествий - ты думаешь, такое возможно? - Селеста приколола себе значок "Голосуйте за женщин".

Споттс выглянул в окно.

- Погода замечательная, града не предвидится.

- Кто в этом году возглавляет парад - Север или Юг? - Рамелль все пыталась расположить свою шляпу строго на макушке.

- Это четный год. Значит, парад откроет Инкриз Мартин на Олд Дикси, сверкающей начищенными насосами.

Солнце сияло так ярко, что Споттс больше не мог усидеть на месте ни минуты. - Леди, я жду вас у калитки!

- Отлично.

Селеста придирчиво осмотрела пуговку, которая подозрительно оттопырилась в сторону правой груди. Она уже три раза ее застегивала.

- Может, ветераны снова устроят свару? Никогда не забуду тот год, когда капитан Тиббет отстегнул свою деревянную ногу и треснул ею Кипера Бэйна!

- Дорогая, это ты еще не видела, как в тысяча девятьсот первом весь Раннимид наслаждался зрелищем сражения на саблях. Пожарные южного отделения остановили стычку, но до того Диллер Берд едва не истек кровью от ранения в левую ягодицу, - смех Селесты прозвучал ясно и чисто.

- Что-то обязательно должно приключиться. Устроим пари?

- Я ставлю на то, что Цезарина Фротингем проведет своих "Дочерей Конфедерации" вокруг площади слишком быстро и столкнется с Минтой Мей Декстер, которая будет замыкать ряды "Сестер Геттисберга", - Селеста наслаждалась, представляя, как две грудастые матроны сцепятся у всех на виду, а Фанни Джамп Крейгтон, заместительница Цезарины, попытается остановить схватку.

- Я бы с удовольствием поставила на Яшью Грегоровитча, но ведь он в этом году в параде не участвует, - озвучила свои рассуждения Рамелль.

- Ну так это после прошлогоднего скандала, я полагаю.

- Да, больше такого нам увидеть не посчастливится...

- "Христолюбивые Серны" до сих пор не разговаривают с его матерью. А наша Проповедница публично молилась о спасении его души и призывала Господа разразить его громом на месте за то, что он изображал распятого Иисуса.

[“Серны” (Dorcas Aid Society) – название английского женского благотворительного общества]

- Я совсем не возражала ни против того, чтобы он повисел на кресте, ни против того, что у него на руках и ногах были намалеваны красные отметины, но выдержать его стенания было трудно.

- А я подумала, что номер платформы у него на спине - это очень милая деталь.

- Селеста, ты такая испорченная!

- По крайней мере, хоть в этом вы с нашей Проповедницей сходитесь.

- А она будет участвовать в параде в этом году?

- Чтобы моя сестра упустила возможность покрасоваться на публике с Библией, прижатой к ее могучей груди? У нее непременно будет платформа такой конструкции, которая позволит ей сделать вид, что она ходит по воде аки посуху.

- Ну тогда держу пари, что она устроит из этого целое представление!

- Рамелль, для нее каждый сделанный ею вдох - это представление. Слушай, твоя шляпа недостаточно лихо заломлена. Позволь, я ее немного собью набок. Вот,так гораздо лучше. Я сомневаюсь, что кто-либо будет смотреть на парад. Все будут глазеть на тебя.

- Ты мне бесстыдно льстишь, ты знаешь? Ну что, готова?

- Вполне.

И две красавицы выплыли сквозь дверь в сияющий июльский день. Споттс, выглядевший безупречно в своей капитанской форме, поспешил встать между ними, и дамы взяли его под руки с обеих сторон. По дороге к площади им встречались оркестры, политики, различные общества и клубы, заполнившие всю улицу до самой Хановер роуд. Дети на платформах чуть из кожи вон не выпрыгивали от волнения.

Кора подыскала себе местечко и встала на краю площади, откуда могла хорошо рассмотреть, как Луиза с Джулией будут приближаться к площади и делать по ней круг. Луизе досталась особая честь - представлять Статую Свободы на платформе с традиционной ежегодной композицией "Свобода, несущая миру свет". Несколько лет назад Свободу изображала Дельфина Бикерстафф, теперь ставшая актрисой на Бродвее. Луиза, которой уже стукнуло одиннадцать, понимала, что это ее звездный час. Джулии Эллен пришлось удовольствоваться ролью скромного суденышка-буксира в Нью-Йоркской гавани.

Орри Тадья подскочила к Коре.

- Миссис Хансмайер, вы видите, кто-нибудь уже движется?

- Нет, Орри, еще нет.

Кора углядела огромную белую шляпу и каскад золотых волос под ней. Селеста, затянутая в абрикосового цвета платье с осиной талией, презрела необходимость быть в шляпе, и ее черные волосы сияли в лучах жаркого солнца, а Споттисвуд просто сверкал между двумя красавицами.

Рамелль опустила свой кружевной зонтик, Селеста помахала Коре, Споттс выкрикнул:

- Счастливого четвертого июля!

Быстрая россыпь барабанной дроби и сигнал горна привлекли внимание толпы. Тяжелая поступь огромных лошадей была слышна за несколько кварталов, и у всех по спине тут же пробежали мурашки. Инкриз Мартин вывернул из-за угла, восседая на сверкающей пожарной машине, Олд Дикси; невероятных размеров черные кони тащили ее, их гривы и хвосты были заплетены серыми и золотыми лентами. Гигантская пожарная машина мягко катилась, увлекаемая этими силачами. В нескольких шагах за Олд Дикси четверкой серых в яблоко лошадей управлял Лоуренс Виллчер. Их гривы и хвосты были увиты голубым с золотом. Подразделение пожарной охраны Северного Раннимида могло похвастаться белой машиной, о которой Инкриз с ребятами всегда говорили, что мощи у нее примерно как у кузнечика, которому приспичило помочиться. Но сегодня сама идея соперничества расплавилась на солнышке.