Порог страсти - Лиза Вердж

— Я рассказывал тебе, что дедушка построил дом своими руками приблизительно семьдесят лет назад? — Дилан задумчиво смотрел на хижину.

— Нет, — охотно ответила Кейси. История дома — вполне нейтральный предмет. — Он неплохо сохранился для своего возраста.

— Ну, его перестраивали несколько раз, — признался Дилан. — Новые окна, новая крыша. Но тогда, в двадцатых, дом выглядел настоящей лачугой. Здесь дедушка имел обыкновение предаваться мечтам. Ты заметила два больших глиняных кувшина на камине? Это его кувшины фантазий. Когда я был мальчиком, вместо игры в ковбоев или индейцев мы играли в «битву с сухим законом» и «доберись до города». Впрочем, что это я все о себе? Расскажи мне что-нибудь.

— Ты даже не представляешь, сколько диких историй мне довелось наслушаться.

— Я тоже не прочь с ними познакомиться.

— Ладно, у нас впереди целых три недели. — Кейси откинулась на спинку стула. — Я брала интервью у парня, который прыгает с парашютом с небоскребов. Я встречалась с человеком, который живет в палеолите. То есть как в палеолите. Он убивает оленей ради шкур, охотится на кроликов и спит в пещере. Когда-нибудь я напишу про все это. Назову «Путешествие по Америке» или «Американский характер». Пока, правда, у меня не хватает времени заняться книгой. — Кейси доверительно наклонилась к Дилану. — История твоего дедушки будет там наравне со всеми остальными честными историями.

— Если ты собираешься писать книгу, там обязательно должен быть рассказ индейца Сенеки, — сказал мужчина, отодвигаясь от Кейси, — который показал дедушке водный путь в Канаду.

Цикады затрещали громче. Свеча источала ароматы лимона и мяты. Завитки дыма мед ленно таяли в вечернем воздухе.

Кейси испытывала тоску по ручке и блокноту. Она подалась вперед в предвкушении истории. Внезапно она поняла, что Дилан хочет открыть ей тайну, которую хранил много лет. Интересно, когда-нибудь Дилан перестанет ее удивлять?

— Дедушка говорил, что индеец показал ему путь в Канаду, — повторил Дилан. — Он был очень старым, этот индеец, и говорил, что дорогой пользовались торговцы мехами, но они всегда нанимали проводника-индейца. Индейцы — единственные, кто знал приметы.

— Приметы?

— Вехи. Скальные выходы. Петроглифы *. Детали, что отмечают верную дорогу. В детстве мы с друзьями часто играли во встречу с индейцем, который показал нам тайный ход и спас от какой-нибудь опасности.

— Невероятно.

— Я тоже так думаю. Я давно сбросил со счетов историю, занимавшую воображение двенадцатилетнего мальчика. Люди говорили, что у дедушки старческий маразм. Все его друзья умерли, и никто не мог подтвердить достоверность его рассказов. Знаешь, Кейси, дедушке почти девяносто, и он все еще довольно бодрый старикан. Правда, ему давным давно никто не верит.

— Кроме тебя, — помимо воли пробормотала Кейси. Слова повисли в мягкой тишине вечера.

— Нет, — признался Дилан. — Даже я считал, что он все путает. Мне казалось, что дедушка хороший рассказчик, но лучше бы ему прекратить требовать безоговорочного доверия к своим историям. Однажды я сказал ему об этом.

Сумерки обратились в ночь, а свет, падающий из окна кухни, стал ярко-золотым. Странная тишина. Ничего не изменилось. Они сидели за тем же покореженным деревянным столом, на тех же стульях, но между ними словно возникло что-то, некая близость душ.

— Приблизительно два года назад я занимался исследованиями истории Бриджуотера, моего родного города, и натолкнулся на газетную статью 1920 года. Там говорилось, что по Адирондакским ручьям из Канады привозят контрабандный ликер. Чуть позже я нашел карту Анри в какой-то сумбурной диссертации о Квебеке семнадцатого века. Она потрясла меня до глубины души. Я понял, что рассказы дедушки правдивы. Слишком много совпадений.

— Дилан… ты умолчал об этом в отчетах географическому обществу, правда?

Дилан криво улыбнулся.

— Я пятнадцать лет работаю в системе образования. Ты думаешь, географическое общество поддержит исследование путей, указанных старым мошенникам, который обманывал правительство Америки?

Кейси знала, что нет. Это исследование не имело отношения к науке. Оно не пахло старыми бумагами и древними языками. Но Дилан вложил в него свою душу.

— Ты занимаешься стоящим делом, — сказала Кейси. — Ты собираешься отыскать водный маршрут в Канаду не только потому, что по нему следовали торговцы три столетия назад, но и потому, что твой дедушка повторил их путь семьдесят лет назад.

Дилан пожал плечами. Судя по всему, у Кейси уже возник план будущей статьи. И главное в нем — история о человеке, о фантазии и изобретательности контрабандистов и о приключениях дедушки Дилана.

— Почему ты не рассказал мне об этом сразу? — спросила Кейси, снимая со свечи нагар. — Когда уговаривал меня присоединиться к тебе?

— Я не знал, кто ты.

Кейси резко поднялась, роняя стул.

— Я чувствовала, что ты что-то скрываешь. — Кейси подняла стул. — Только не думала, что это такая интересная тайна.

Она обошла вокруг стола и отправилась в домик. Мимо Дилана, мимо руки, протянутой к ней, мимо имени, сорвавшегося с его губ.

— Кейси…

Она хлопнула дверью и словно в тумане двинулась к спальне. К спальне Дилана, внука бутлегера, — к спальне, где она собиралась спать этой ночью.

Одна.

Глава пятая

Кейси вдохнула свежий утренний воз дух. Она бежала, стараясь не наступать на корни и острые камни. Она уже вошла в знакомый легкий ритм «три мили в день» и теперь могла наконец вернуться к своим мыслям.

Бегом трусцой Кейси занялась из-за Чарли. Он был звездой дорожки в средней школе. В шестнадцать лет Кейси вошла в школьную команду бегунов только для того, чтобы встречаться с Чарли и иметь с ним общие темы для разговоров.

Они всегда бегали трусцой в одном ритме, Кейси и Чарли. Она так привыкла к этому, что иногда забывалась и поворачивала голову, чтобы сказать Чарли пару слов. Но ее встречали только тишина и пустота.

Кейси увеличила темп. Потоки солнечного света, стекающие по листьям, обещали теплый день.

За последние годы Кейси твердо усвоила один урок. Она всегда должна быть честна и откровенна сама с собой. Человек может насочинять много странных вещей, если начнет лгать в душе. А правда такова — она опять почувствовала себя женщиной. Последние годы Кейси встречала многих мужчин. Не все двадцатипятилетние «мальчики» оставались равнодушны к ее обаянию.

Кейси даже привыкла к восхищенным взглядам, но сама всегда оставалась холодной и бесстрастной.