Лорд Света - Дж. С. Андрижески

чувствовала, что здесь что-то меняется. Может, это вызвано потерей её сил. Возможно, это из-за того, что порталы закрыты… или из-за смеси всего перечисленного… Но теперь всё здесь ощущалось иначе.

Её беспокоило то, что энергетика здесь теперь ощущалась очень схожей к тому, каким она помнила родной мир Кэла. Почему-то всё стало казаться тяжелее. Цвета казались менее яркими, воздухом было труднее дышать.

Она чувствовала, как что-то грядёт.

Шёпот из сна стремительно пронесся у неё в голове.

Алексис не могла удержать это ощущение, но оно заставило её вздрогнуть.

Даже не считая потери сил, в некотором смысле ей казалось, что она вернулась совершенно в другой мир.

Вик взглянул на Девина.

Большой волк, заместитель Девина, перебирал ключи на своей связке, направляясь к задней двери огромного одноэтажного дома. Вик шёл к той двери, которая вела в гостиную через гараж Девина.

— Мы использовали это место как домашнюю базу, — сказал Вик.

Его голос прозвучал хрипло и с едва уловимым извинением.

Он снова оглянулся на Девина.

— Мы подумали, что будет лучше держаться всем вместе, — добавил Вик. — И раньше этот дом всегда был местом наших встреч, — его взгляд помрачнел, становясь стальным. — Кроме того, это единственное место, где мы точно знали, что эти твари уже однажды появлялись. Некоторые из нас, возможно, надеялись, что они вернутся. Что тогда мы могли бы найти какой-нибудь способ нейтрализовать их, если они сюда сунутся.

— Скорее всего, ты бы сразу оказался в нокауте, — снисходительно отметил Кэл, всё ещё опираясь на Алексис. — Или рухнул мордой в завтрак, пуская слюни в свои хлопья.

Вик сделал паузу достаточную для того, чтобы свирепо посмотреть на Кэла.

Затем он перевёл взгляд на Боргена, который только что вышел из машины позади него.

Алексис заметила, что Вик как будто всё ещё оценивал Боргена, пытаясь составить о нём своё мнение. Или, возможно, именно тот факт, что Джулс стояла рядом с Боргеном, заставил Вика умерить свою реакцию на более крупного мужчину.

— …В любом случае мы хотели быть готовыми и ждали их, — продолжил Вик, как будто Кэл ничего не говорил. — На тот случай, если они когда-нибудь вернутся. Ещё мы хотели защитить твой дом.

Девин кивнул ему и махнул рукой.

Оба жеста выглядели почти нетерпеливыми.

И действительно, в случае с оборотнями, наверняка было излишним объяснять такого рода вещи. Их стандартную позицию стаи оборотней можно более-менее охарактеризовать следующим образом: что моё, то и твоё, даже если это почка, две пинты моей крови или мой дом на холмах Студио-Сити с видом на Голливуд.

По этой же причине само собой разумеющимся было то, что дом Девина открыт для круглосуточных гостей при условии, что они члены его стаи.

Кроме того, альфа как вожак мог читать мысли каждого члена своей стаи. Если бы Вик или кто-либо другой пытался каким-то образом воспользоваться им, Девин немедленно узнал бы и сразу же пресёк бы это.

Как бы то ни было, Алексис случайно узнала, что альфа являлся скорее избранным слугой стаи, а не её королём.

Однажды ночью, несколько лет назад, Девин напился достаточно, чтобы объяснить всё это ей и Джулс в баре в Резеде — то, что на самом деле у оборотней довольно эгалитарная структура стаи, и что наличие лидера скорее обеспечивает достижение согласия, предоставления решений группе, и лишь иногда становится решающим голосом.

Девин говорил, что будучи альфой, он являлся нечетным голосом.

По той же причине ему часто приходилось держать своё мнение при себе, пока все остальные не выскажутся, не вступят в дискуссию или же не получат шанс не согласиться. Он оглашал вопрос, давал возможность основной массе высказаться, а затем призывал к окончательному голосованию.

Затем он поддерживал мнение большинства.

Он вмешивался только тогда, когда голосование было слишком неоднозначным.

И время от времени он был вестником плохих новостей.

Хотя иногда, конечно, он приносил и хорошие новости.

Как бы то ни было, Девин сказал ей и Джулс, что суть заключалась не в том, чтобы один оборотень в одностороннем порядке принимал решения, которые касались всех.

Джулс, которая была очарована всем этим, спросила его, что бы сделали волки, если бы у альфы имелось категоричное мнение по проблеме — действительно ли он просто промолчал и позволил бы другим решать?

Девин пожал плечами.

— Конечно. Ну то есть, никто не может всегда добиваться желаемого. Даже я.

— Но что, если это идёт вразрез с твоими убеждениями? — настаивала Джулс. — Неужели ты действительно совсем не пытался бы их переубедить? Даже если это что-то сверхважное для тебя? Даже если это нечто, безумно сильно волнующее тебя?

Девин серьёзно посмотрел на неё.

— Если бы я так сильно переживал по этому поводу, если бы это была проблема ценностей, морали или этики, и стая бы выбрала то, что я глубоко в душе считаю неправильным…

Девин поднял руки, снова пожимая плечами.

— …Значит, я не в той стае, — прямолинейно сказал он. — Если это достаточно серьёзная проблема, которая для меня очень важна, и мы не смогли договориться о приемлемой моральной позиции, или другие приняли решение, и я не смог с ним смириться, что ж… значит, я должен уйти, — закончил он.

— Уйти?

— Покинуть стаю. Уехать.

Джулс, разинув рот, уставилась на него, когда Девин поднял бутылку, которую держал на колене и поднёс её ко рту, сделав несколько больших глотков пива.

Джулс посмотрела на Алексис, затем снова на Девина.

Алексис, которая, видимо, была немного меньше удивлена словами Девина, чем Джулс, поймала себя на том, что сейчас думает об этом разговоре.

Она знала, почему Девин говорил об этом так небрежно.

Сейчас она ещё лучше понимала вольность его позиции.

Девин знал своих товарищей по стае.

Он знал их вдоль и поперёк.

Он мог спокойно говорить о возможности покинуть стаю, потому что совсем не беспокоился на этот счёт.

Для Девина такое развитие событий было почти невозможным, если только не случится массовый психоз, какая-то магическая или технологическая промывка мозгов или какой-то другой полуапокалипсис в умах и сердцах его собратьев волков.

Окинув их всех взглядом, Алексис поняла, что немного завидует.

Она всегда завидовала этому.

Она завидовала даже ещё до того, как полностью осознала это.

В конце концов, женщина, которая вырастила её, женщина, которая все эти годы, пока Алексис не исполнилось восемнадцать, утверждала, что была её матерью, в конечном счёте оказалась не кем иным, как лгуньей. Мошенницей. Непревзойдённой обманщицей, которая оправдывала свою ложь ещё большей ложью.

Лана не являлась её матерью.

Она была просто