Останкино 2067 - Сертаков Виталий Владимирович

Девушки переглянулись:

– Ну да, а что тут такого? «Салоники» арендуют в «Конте» три этажа.

– Офис тоже здесь? – допытывался Полонский, с бешеной скоростью перебирая массивы данных. – Руководство компании к вам заглядывает? Вы в курсе, кто из акционеров курирует эту площадку?

– Нет… нет… нет.

Младшие сотрудницы ничего лишнего сказать не могли. Этого следовало ожидать. Полонский вошел на официальный сайт компании «Салоники».

Так… Основана… Заявленный акционерный капитал… Список акционеров… Крайне любопытно, но за две минуты не раскопать. Шесть из девяти основных акционеров прячутся за вывесками офшорных фирм, еще трое – частные лица. Почти все виды деятельности так или иначе относятся к сетевым компьютерным играм и… Опля! Разработка и продажа реалити-форматов. Это уже совсем забавно, деятельность на стыке дисциплин. Хотя по-прежнему ничего не проясняет… Девять игровых площадок в Москве, три в Петербурге, и еще четыре разбросаны по другим крупным городам. И в ближайших планах – строительство пяти собственных развлекательных центров.

Какого черта тут понадобилось перформеру Милене?

– А зачем вообще сюда ходят мальчишки? – Дознаватель поднял глаза. – Я имею в виду – зачем платить деньги и абонировать кабинки на месяц вперед, если можно играть и дома?

– А вы сами не пробовали? – хмыкнула стриженая. – Там, при входе наша реклама.

– Я не успел прочитать.

– «Салоники» – это не просто шарашка для сетевых онанистов, – улыбнулась девушка и тут же перешла на официальный тон, будто читала по шпаргалке: – Клиентам фирмы предоставляются мощности и техническое обеспечение, недоступное с домашних скринов. Только здесь вы можете ощутить себя командором целой эскадры боевых звездолетов или пилотом шлюпа, несущегося над поверхностью Сатурна… Новые версии и уровни игр пополняются непрерывно и не подлежат тиражированию через открытые сети.

– Спасибо, вы очень помогли следствию! – сказал Полонский и вернулся к эскалатору.

Там во весь рот зевал скучающий лейтенант Бекетов. Трое молодых людей ползали с пылесосами по полу вокруг туалета. Часы показывали половину второго ночи. Гирин не отзывался ни по одному из номеров.

– Ты мне можешь сказать, кому поручено дело?

– Тут загвоздка. – Лейтенант понизил голос, стрельнул глазами в сторону коллег, отгонявших свору папарацци. – Слушай, Полонский, я не имею права с тобой болтать!

– Клянусь тебе, я никому не обязан докладывать.

– Короче, так… Местная охрана опознала тело по принтам, позвонили в районную Управу, и тут выяснилось, что у девки синий флажок.

– Что-о?! Этого быть не может, она всего лишь актриса.

– Для твоих телевизионных боссов она, может, и актриса, а синий флажок – это синий флажок.

– Но тогда… – Дознаватель потер виски. – Тогда с ней должны заниматься федералы…

– Уже, уже… Клементина примчалась, шороху навела… Ты ведь с ней работал? Чумовая баба! Мужиков и так-то не любит, а тут еще девчонку пристрелили. Так она теперь в каждом из нас маньяка видит. Не успела на всех наорать, как из Управления команда – передать дело органам безопасности. Теперь Клео злющая, как голодный лев.

С шефиней убойного отдела Януш соприкасался много раз. За подполковником Фор ходила слава даже не мужика, а скорее зверя в юбке. Кроме того, госпожа подполковник состояла в несметном количестве радикальных женских организаций. И поддерживала связи с теневиками.

– Слушай, кроме принта на ладони, ничего не осталось?

– Да в том-то и дело! Этот сукин сын, кем бы он ни был, прострелил девчонке глаз и ухо. Может, ее и не хотели убивать, но не нашли другого способа прожечь следящие чипы…

– Так федералы уже здесь?

Раздвигая в стороны любопытных, по лесенке спускались двое с носилками и черным пластиковым мешком. Выплыла величественная Клементина, перекатывая во рту вишневый «эрзац», удостоила Полонского вежливым кивком.

– Клео, тебя можно на секунду?

Некоторое время она крутит головой, срывая злость на подчиненных. Собирает всех в кучу, раздает указания. Тон такой, что даже овчарка чувствует себя виноватой. Вниз по лесенке спускаются еще двое безликих типов, пытаются поздороваться, но Фор их не замечает.

В подобных общественных местах убийства происходят нечасто. Осуществилась столетняя мечта сыщиков – стало возможным раскодировать то, что видела жертва в последнюю минуту. Эту информацию теперь можно прочитать. Если только жертва заблаговременно позаботилась, добровольно вживила следящие чипы. И если в короткое время после гибели найдется поблизости открытый перформер, вроде Полонского. Но слежка оскорбительна и попахивает диктатурой; во всяком случае, именно так вопят на каждом углу правозащитники. Впрочем, правозащитники вопили и тогда, когда после ядерного теракта было принято решение о тотальном слежении. Прежний президент поступил мудро, одним махом заткнул рот всей этой недовольной своре. Объявил референдум на тему безопасности, и восемьдесят семь процентов населения высказались за усиление контроля.

За передачу всех локальных следящих сетей в ведение Останкино.

За развертывание системы мобильных камер…

Это хорошо, что ядерный взрыв прогремел в США. То есть ничего хорошего в этом нет, но, если бы беда случилась в России, Америка бы не раскошелилась на всемирное расследование. А так – ЦРУ начало копать, а наша Дума предоставила все возможные материалы. И очень быстро выяснилось, что тактическую боеголовку арабы украли, а точнее, купили именно в России. И России ничего не оставалось делать, как согласиться на включение страны в глобальную поисковую систему. И принять в пользование восемь новых спутников над своей территорией. И вживлять принты всем несознательным элементам, хоть раз попавшим под следствие…

– Полонский, не спится по ночам?

Клементина покачивается на каблуках форменных ботинок и глядит в сторону, играя желваками на скулах. Ей нестерпимо хочется сочувствия, и она его получает.

– Клео, я смотрю, эти парни из Серого дома совсем оборзели? Забирают твоего покойника?

Госпожа подполковник немедленно загорается.

– Если утром я не получу письменных объяснений, – во всеуслышание громыхает она, – я кладу рапорт на стол, и пусть возятся в собственном дерьме сами! Полонский, ты можешь представить, чтобы я осталась без работы?!

Дознаватель отчаянно помотал головой.

– Клео, мы можем друг другу кое-что подсказать. Убитая работала перформером в нашем шоу…

– Что-о?!.. – Клементина разевает рот, замирает на секунду, но очень быстро берет себя в руки. В ее глазах мгновенно загорается интерес. – Так ты здесь по службе?! Ну-ка, отойдем в сторонку.

Спустя пару минут они устраиваются в баре двумя этажами выше. Полонскому приходится выложить все, что он знает об этом деле. Во-первых, с Клементиной иначе нельзя. Если она не получит правду, то не будет помогать. А помогать она будет, если почует, что кто-то затевает большую кривду. Во-вторых, Клео за полтора часа работы и с телом, и с персоналом казино выяснила такие детали, которые стоят того, чтобы приоткрыть тайны телепроекта.

– Вы там с ума посходили, – презрительно цедит «комиссарша». – Ты сам понимаешь, чем все эти персональные затеи могут кончиться? Мало вам «Жажды»?

– «Жажду» делаем не мы, а Питер.

– Да какая разница! Как запоют твои хозяева, если не удастся скрыть, что девчонка была перформером? Жуть какая…

– Синий флажок, – напоминает Януш.

– Ага, но это ерунда, – отмахивается Клео, чем повергает дознавателя в ступор.

– Разве может быть что-то важнее?

– Это ерунда! – повторяет Клео, прикуривая новый «эрзац». – Слушай, Полонский, есть кое-что поважнее всех этих шпионских штучек. Никто из персонала не следил за этой… актрисой, но мои парни успели снять показания камер. Твой перформер, перед тем как последний раз сходить на толчок, почти двадцать минут провел в одной из кабинок.

– Не понял? Она что, играла в… э-э… звездолетчика? Вы что-то там нашли?