Император из двух времен - Владимир Викторович Бабкин

Леночка вздохнула.

– Да, нет, все правильно. Тем более что и учителям, и врачам дозволили носить такой знак классного чина. Это честь. Честь в служении на благо Отчизны. Я надеюсь через месяц пройти вступительные испытания на медицинский факультет Константинопольского университета. Поэтому мы, собственно, и приехали в Город из Москвы.

Берголо удивился:

– Позвольте, сударыня, но ведь и в Москве есть университет? Я же правильно понял, что вы живете в Москве?

Та кивнула.

– Да, всё верно, я коренная москвичка. Как и Саша. Но, во-первых, Саша получил сюда перевод по службе, а, во-вторых, в Городе сейчас формируется очень сильная школа. Много ученых и преподавателей из Европы перебираются сейчас в Единство на жительство. Часть едет в Санкт-Петербург, часть в Москву, но основная масса едет именно в Константинополь. Всё-таки новый университет, много вакансий, можно хорошо устроиться. К тому же государь не жалеет средств на поддержание и развитие университета. Строятся новые корпуса, закупается новейшее оборудование, всё по последнему слову техники. Рядом университетская клиника, где мы будем проходить практику и интернатуру. Впрочем, это касается не только врачей. У каждого факультета есть не только свои лаборатории, но и мастерские, конструкторские и технические бюро. Всё это сделано для того, чтобы студенты не только изучали теорию, но и воплощали свои знания на практике, а тот же ученый и преподавательский состав мог совмещать учебный процесс и свои научные стремления к открытиям и изобретениям, в том числе тут же воплощая свои идеи в металле или в другой практической форме. Государь называет это «кластер» – соединение учебы-учёности-испытаний и производства. Всё в одном и дополняет друг друга.

Леночка перевела дух и завершила свою мысль:

– Так вот, когда я поступлю в университет, я тоже буду иметь право надеть свою брошь в качестве отличительного знака медика. Вот.

Она так победоносно посмотрела на сидящих за столом, словно уже получила вожделенное украшение. Ольга поощрительно улыбнулась. Да, идея Миши (а мысленно она государя никак иначе и не называла) с этой брошью-знаком просто потрясающая. Такая вроде безделица, а стала, пожалуй, самой модной штучкой сезона. И вряд ли эта мода быстро пройдет. Скорее наоборот, поскольку появление в высшем свете без такой брошки вскоре станет буквально неприличным. Честь в служении на благо Отчизны, не так ли?

Берголо кивнул и, заверив Леночку, что всё у неё получится, обратился к молчавшему инженер-подполковнику:

– А вы, сударь, где служите, если не секрет?

Тот пожал плечами и скупо ответил:

– Прохожу по ведомству Министерства вооружений и военных нужд.

Конечно, трепаться о том, что на него в США оформлены несколько фирм, в том числе и кадровые агентства, переманивающие в Единство лучшие научные и технические умы Америки, он не стал. А то там такие люди проходят, что иной раз и не по себе становится. Вот, тот же Никола Тесла, например.

ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. ВОСТОЧНАЯ РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. МРАМОРНОЕ МОРЕ. ОСТРОВ ХРИСТА. ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ. 3 июня 1919 года

Горел костер. Пылал огонь в глазах моей Маши.

Плетеный диван. Мягкие подушки. Столик с закусками и напитками.

Разумеется, одним прошлым вечером наш «разбор полётов» не ограничился. Думаю, что он не ограничится ближайшими годами. Маша задавала всё новые и новые вопросы. Голод и засуха. «Пылающие небеса». Роль Муссолини и упадок итальянской королевской семьи. Фашизм и нацизм. Истоки и спонсоры Второй мировой войны. Война на море и на суше. Эфиопская кампания итальянской армии. Независимость Индии, Египта и Ирландии. Истоки мексиканских событий и роль в этом русских революционеров. О Нюрнбергском трибунале, в конце концов. Тем более что в Бейруте сейчас готовился наш собственный вариант международного трибунала, в котором должны были осудить военные преступления против человечности, включая химическую бомбардировку Риги, концентрационные лагеря в Германии и Австро-Венгрии, резню армян в Османской империи и прочие британские зверства.

Британия, кстати сказать, наотрез отказалась от участия в работе Бейрутского трибунала. Ну, тем хуже для них. Зато американцы участвовали очень охотно. Эта тема была им очень в масть. Впрочем, и нам тоже.

Конечно, максимализм юной императрицы давал о себе знать, и её оценки, несмотря на школу интриг Вечного города, нередко носили эмоциональный характер. Муссолини того же она никогда не простит, хоть тот ещё ничего в этой истории не сделал. Не сделал, но сделал. Пусть и там. Потом.

А за семью Маша была порвать кого угодно.

– Миша, а почему ты так не любишь республику? Ты же при ней вырос и прожил всю жизнь в том своем далеком будущем?

Мои губы шевелятся хмуро:

– Потому и не люблю.

– А серьезно?

Почему я не люблю республику? Как объяснить это женщине, которая в республиках была лишь в гостях? Да и то лишь с увеселительной целью…

Не люблю я республику. Вот и всё.

– Республика – это совсем не то, что рассказывают про народовластие и прочую демократию. Будучи в том моём будущем руководителем одного из крупнейших медиа-холдингов, я это ответственно заявляю: это всё манипуляции.

– Но ведь ты и в нашем времени создал своё Министерство информации!

Киваю.

– С массами надо работать любой власти. Николай этого не понимал и не умел. Я – умею, поскольку являюсь профессионалом в вопросах формирования общественного мнения и на службу нанимаю профессионалов, типа графа Суворина. Стране нужны реформы и модернизация, а не потрясения и революции.

Не удержавшись, я закурил «Герцеговину Флор» и, выпустив дым, продолжил:

– Возвращаясь же к твоему вопросу, отвечу так. Знаешь, два года назад, в Кремле, объясняя институт монархии, я рассказывал Георгию притчу о садовнике. Я тогда сказал сыну: «Получив сад от предков, садовник должен оставить его своим потомкам цветущим и здоровым, чтобы долгие века шептались между собой листвой деревья, посаженные разными садовниками и передававшими сад от одного к другому из века в век»[10]. Монархии мыслят столетиями, а республики лишь периодами до следующих выборов и интересами финансовых групп. Другое дело, что и аристократия вырождается. Кровь нужно регулярно обновлять. В том числе пускать её. Ну, это проблема и республик тоже. Элиты загнивают. Им нельзя давать застаиваться. Это как тромб. Застой крови, который, прорвавшись, может поразить в самое сердце.

Маша серьезно кивнула.

Да, в Единстве сейчас шли аресты. Не так чтобы слишком массовые, чай не переломный 1917 год, но весьма приличные. Бывший мой адъютант и бывший уже полковник Абаканович активно сотрудничал со следствием и давал показания. На повторение процесса в московском Манеже дело пока не тянуло, но многие значимые лица