Так становятся кобелями - Рина Макошь

пил в караоке, в барах, в клубах. И наконец остановился на промежуточном варианте: в одиночестве, в ресторане. Напивался каждый раз так, что без помощи не мог добраться до такси.

Но легче не становилось. От Ольги было противно. Родители вывесили железный занавес. Игорь растаял в тумане. Паша… Паша вернулся в Шанхай, и у него все хорошо.

Прошло три года. Олег в очередном ресторане пил рюмку за рюмкой, а молоденькая официантка морщила нос каждый раз, когда он подзывал ее к себе. На пятой или на шестой стопке Олег потребовал менеджера.

– Эта девушка… – начал Олег медленно, собирая все силы, чтобы его голос звучал чуть более трезво, чем есть на самом деле. – Маша, девушка Маша. Официантка. Я могу пятнадцать минут ей рассказать, а потом она опять будет еду разносить? Это тысяч сколько будет? Пять? Десять?

Менеджер вскинул белесые брови.

– Прошу прощения, – вежливо начал он, – я правильно понимаю, вы хотите переговорить с Марией?

– Да, она так морщится каждый раз… Она не знает, ну, знаете, почему я пью… а ведь… в общм…

Менеджер вытянулся по струнке. Кивнул со словами: «Одну минуту, подождите, я решу этот вопрос».

Его не было действительно минуту или даже чуть меньше. Лицо вежливое, но не улыбается. Голубые глаза сверкали.

– Знаете, в нашем заведении не принята подобная практика, – начал он. – К тому же вы предлагаете деньги, а это тем более неприемлемо в нашем заведении. Но в связи с тем, что Мария действительно позволила себе вольности в ваш адрес, мы приносим свои извинения. Она только заканчивает стажировку, и ей действительно стоит быть терпимее. Она подойдет к вам в ближайшие пять минут и выслушает все, что вы имеете ей сказать.

И вот она села напротив. Старалась держать вежливое выражение лица, но у нее плохо выходило. Она раздосадована и недовольна. Ее пухлые губки поджаты, веснушки темнели на красных щеках, черные кудрявые волоски выбились из хвоста, взгляд темных карих глаз то и дело соскальзывал в сторону и начинал метать молнии. Но она все время одергивала себя, заставляля слушать. И все меньше отвлекалась. Все чаще округлялись ее глаза.

– И ваши родители так и не простили вас? – тихонько пропищала она, прижимая ладони ко рту.

Олег покачал головой.

– Но они ведь ничего не знают… как они могут?

– А как вы могли? – Олег лукаво прищурился.

Официантка потупила взгляд.

– Я прошу прощения.

– Да ладно, расслабься. Просто водка у вас сегодня странная. Так и тянет рассказать кому-нибудь, хотя три года молчал. Ладно, иди уже, неси счет, а я поеду. Впервые до такси сам дойду.

– Хорошо, – улыбнулась Мария уже без всякой брезгливости, – у вас есть наша карточка?

– Да…

Олег оплатил счет и вышел на улицу. Стоял осенний, прохладный вечер, небо было низким, злой ветер мгновенно освежил и голову, и мысли. Он уже ругал себя за свою болтливость и ехал домой в дурном расположении духа, когда на телефон пришло сообщение.

«Это Маша, официантка. Я осталась под большим впечатлением от вашей истории. Если вдруг вы захотите еще как-нибудь поговорить, мы могли бы встретится, когда я не буду работать».

И дурацкий такой колобочек в конце с распростертыми ручками.