Невеста из империи Зла - Эльвира Валерьевна Барякина

его в банки от морской капусты, но на складе все перепутали, и партия уплыла в гастроном.

Выклянчив у мамы четвертак, Жека помчался назад в магазин. Очередь, нервы, предчувствие скорого богатства… Слава богу, продавщица ничего не заподозрила и без вопросов отпустила ему целый ящик «капусты».

Вечером того же дня все Жекины долги были розданы, а в кармане зашелестели первые крупные наличные.

А дальше коммерческая волна подхватила Пряницкого и понесла к новым свершениям. Чем он только не занимался! Кожаными куртками, иголками к швейным машинам, немецкими каталогами «ОТТО», которые разбирали только для того, чтобы посмотреть на «ихнюю жизнь»…

Но самые интересные перспективы начали вырисовываться, когда Жека устроился электриком в общежитие и обзавелся первыми иностранными друзьями.

На второй день знакомства с Алексом Уилльямсом они обменялись сувенирами: Пряницкий выдал ему стащенную из дома хохломскую ложку, а взамен получил целый блок американской жвачки. Алекс совершенно не понимал, каким богатством он обладает! Он, не задумываясь, растрачивал свои запасы: кнопочные ручки, длинные конверты, журналы, в которых было до черта рекламы… Любой здравомыслящий человек давно бы развесил всю эту красотищу по комнате. А у Алекса вместо этого на стенах висели листочки со всевозможными русскими выражениями.

«Мать твою за ногу», — значилось на одном. «Крути педали, пока не дали», — на другом. «Придурок лагерный», «Оборзеть», «Заколебали!»… А под самым потолком чернела загадочная «Хитрожопость».

Известие о том, что Алекс собрался поехать в колхоз, привела Жеку в неописуемый восторг.

— За грибами пойдем! — заранее предвкушал он. — В карты всю ночь будем дуться! Картошки на костре напечем! Только нам надо решить, в чем ты поедешь.

Алекс пожал плечами:

— Ну, что-нибудь отыщу в чемодане.

— Дай поглядеть!

Выяснив, что Алекс собрался покорять российскую глубинку в кроссовках фирмы «Найк», Жека чуть не прослезился.

— Да ты что?! — в негодовании кричал он. — Если ты появишься в колхозе в таком виде, тебя первой же машиной отправят в психбольницу!

Весь следующий день они прошатались по магазинам в надежде найти подходящую амуницию. Правда, лукавый Жека специально заводил Алекса не совсем туда, куда надо.

— У нас не бывает резиновых сапог! — неизменно отвечали продавщицы из магазинов «Все для дома» и «Хозяйственных».

— Что за жизнь! — притворно всплескивал руками Пряницкий. — Везде сплошной дефицит!

Когда же клиент окончательно созрел, Жека пригласил его к себе домой:

— Ладно, поехали ко мне. Что-нибудь придумаем.

 

До этого Алекс ни разу не бывал в гостях у русских. Здесь все было не так, как в Калифорнии! Пятиэтажный панельный дом, стайки любопытных бабушек на лавочках, нечистый подъезд, сожженные почтовые ящики…

Мама Жеки встретила Алекса, как родного, выдала ему тапочки и тут же кинулась готовить праздничный ужин. Оказалось, что тут не принято отпускать гостей, не накормив их до отвала.

— Сиди здесь, — распорядился Жека, оставляя Алекса в гостиной. — Я сейчас пороюсь в кладовке: может, чего и отыщу.

Оставшись один, Алекс огляделся.

Жекина квартира казалась ему неправдоподобно маленькой. На стенах — ковры, в полированном серванте — хрусталь и праздничная посуда, на всей мебели — масса вязаных салфеток. И никаких картин и фотографий в рамочках, столь характерных для Америки.

В коридоре послышался грохот, что-то зазвенело и в гостиную ввалились замотанные в целлофан лыжи.

— Прошу пардону! — смущенно прокричал Жека. — В кладовке ни черта нет, надо на балконе посмотреть.

Поднявшись, Алекс подошел к книжному шкафу.

— У вас столько книг! — удивился он. — И ты все это прочитал?

— Не, — замотал головой Жека. — Это мама коллекционирует. У нас же нормальные книги очень сложно достать, поэтому книжный шкаф — это гордость дома. Чем больше в нем собраний сочинений, тем престижнее.

— А как же вы их достали?

— Ну как… Мама выписывает газеты, сдает в макулатуру, получает талончики и обменивает их на книги. А без талончиков шиш что тебе дадут.

Алекс улыбнулся. Его постоянно изумляло, насколько советские люди любят создавать себе лишние трудности. Чтобы купить что-либо в магазине, надо отстоять не одну очередь, а две — за товаром, и в кассу. Чтобы прописаться в общежитии, нужно собрать целую кучу справок с разных концов города. Чтобы сходить в кино на дневной сеанс, нужно иметь при себе доказательство, что ты не прогуливаешь работу. Иначе можно запросто попасть за решетку за тунеядство.

— А ты что-нибудь коллекционируешь? — спросил Алекс у Жеки.

— Я-то? — отозвался тот с балкона. — Да пачки от иностранных сигарет.

Действительно, на каждой полке в книжном шкафу красовались длинные ряды «Marlboro», «Chesterfield» и «Camel».

— О, нашел! — закричал Жека, появляясь на пороге с парой громадных черных сапожищ. — Дарю!

Алекс померил. Сапоги оказались ему впору.

— Сколько они стоят? — спросил он.

— Да бог с тобой! Какие могут быть деньги между друзьями?

— Но я не могу брать у тебя вещи просто так. — (Пряницкий хищно напрягся). — Хочешь, возьми мои кроссовки!

«О, йесссссс!!!» — пропела Жекина душа. Многоступенчатая и тщательно выверенная операция прошла просто блестяще.

 

Марика Седых могла считать себя удивительно удачливым человеком.

Поначалу они со старшей сестрой Светой были обыкновенными иногородними студентками, приехавшими из провинции: мотались по общежитиям, питались кефиром и городскими булочками, подрабатывали на озеленении города… Но тут случилось чудо: живущая в Москве тетка перед смертью прописала их в своей коммунальной квартире.

Каждой из сестер досталось по полупустой светлой комнате с видом на Цветной бульвар. Плюс кладовка, ванная, здоровенная кухня и... перспективы остаться в столице после учебы. Возвращаться в родной город Горький ни Света, ни Марика не желали. Москва есть Москва: здесь все — лучшее в Союзе снабжение, театры, фестивали, дефицитные товары к праздникам и приезду зарубежных делегаций…

А чего стоило само гордое наименование «москвичка»! Это же все равно что дворянский титул — его только по наследству или за великие заслуги можно получить!

Почти всех иногородних студентов после окончания вузов ждало распределение в города и веси Советского Союза: в обмен на бесплатное образование государство имело право отправить тебя в любую дыру — хоть на великие сибирские стройки, хоть в Среднюю Азию. И только москвичи могли задержаться в столице. Это был еще один плюс московской прописки.

Жаль только, что вместе с жилплощадью сестры Седых получили по наследству и соседку бабу Фису.

У бабы Фисы был конфликт с человечеством на почве