Гений - Пол Андерсон

это триумфаторское подтверждение теории истории, как я только что объяснил, — ответил Хейм. — Мы изолировали чистокровных гениев от посредственностей и предоставили им полную свободу творить свою собственную судьбу. Результат превзошел все наши ожидания.

— Несомненно, здесь рождаются агрессивные, консервативные и эгоистичные люди. Но в этом мире сила социального воспитания и общественного давления — в стороне от этих тенденций, у них нет возможности развиваться.

— Создается впечатление, — Хейм повысил голос, — что гений показывает качественные отличия благодаря количественным отличиям от простого человеческого разума. Гений — это совершенно другой тип, так же как идиот на другом конце шкалы. И здесь — на Семнадцатой — этот новый тип развивался, не ограниченный никакими рамками.

Он отвернулся от окна. Горам сидел неподвижно, уставясь в пол, и как же медленно тянулись эти несколько следующих секунд, пока он, наконец, не начал говорить.

— Я не знаю… — пробормотал он и запнулся.

В горле Хейма застряли поражение, отчаяние и сдерживающая ненависть. «Ты не знаешь! — прокричал его мозг эту мысль, и казалось невероятным, что Горам сидит, развалившись, здесь, не двигаясь и не слыша ничего. — Да, ты не знаешь. Такие, как ты, никогда не знают ничего, кроме собственного эгоистичного оправдания побуждений, которым следовало бы умереть века назад! Ты уничтожишь Семнадцатую, каковы бы ни были причины, просто из извращенности… и будешь утверждать, что сделал это во имя Империи!»

Нож, казалось, сам прыгнул в его руку. Он сделал выпад, прежде чем осознал это. Хейм увидел блеск лезвия клинка в опускаемой им вниз руке, и ему показалось, словно другой человек владеет им. Удар отдался у него в мышцах, и на мгновение его сознание помутилось, все казалось нереальным… «Что же это я делаю?»

Нельзя было терять времени. Горам крутанулся на своем сиденье, пронзительно закричал и схватил Хейма. Нож глубоко засел у него в шее. Хейм дернул за него: вытащить его, приставить к горлу, убить…

Что-то ударило его сзади. В голове у него замелькали звездочки, он рухнул на пол и перевернулся. Сквозь туман головокружительной боли он увидел людей, согнувшихся над Горамом — людей этой планеты, спасателей чудовища, которое уничтожит их.

6

Служащий отеля спутанно бормотал слова, встревоженный и пораженный:

— Вам не больно? Вы… Не двигайтесь, лежите неподвижно, сейчас придет доктор…

Из-за боли Горам оторвал губы от зубов, но пробормотал ответ:

— Нет… Со мной все в порядке… Я ранен…

Доктор согнулся над его залитой кровью фигурой.

— Глубокая, — произнес он, — но не затронуты важнейшие вены. Ну-ка, я просто-напросто вытащу нож…

— Давайте, — прошептал Горам. — Впрочем, со мной бывало и хуже… Вот уж никогда не предполагал, что такое может случиться и здесь. Хейм лежал на полу, пока обрабатывали рану полководца. Его звенящая кружащаяся голова постепенно успокаивалась, и, медленно наполняя его ужасом, но не вызывая эмоционального шока, входило в его сознание понимание.

Горам ответил туземцам… на их собственном языке.

Над психологом согнулся человек.

— С вами все в порядке? — спросил он. — Простите, что пришлось ударить вас так сильно… Вот выпейте это…

Хейм заставил себя проглотить эту жидкость. Она неистово устремилась по его венам, и он уселся с помощью поддерживающих на уровне груди рук, удерживая голову руками.

Заговорил кто-то другой, и казалось, его голос доносится из бездны:

— Он услышал?

— Боюсь, что да, — ответил со стоном от боли Горам, его шея была уже перевязана бинтом. — Я слишком возбужден, чтобы хранить молчание. И это вызывает… неудобства.

Люди этой планеты помогли Хейму усесться в кресле. Он начал приходить в себя и сквозь туманную дымку посмотрел на человека, которого пытался убить. Остальные стояли около кресел, высокие бородатые мужчины в варварской одежде, следящие за ним с тревогой и странной жалостью.

— Да, — очень тихо произнес Тамман Горам, — помощник Верховного Маршала Солнечной Империи — уроженец Семнадцатой Станции.

— Кто еще? — прошептал Хейм. — Как и почему? Я пытался убить вас, потому что думал, что вы собираетесь отдать приказ стерилизовать эту планету.

— Это была игра, — сказал Горам. — Я намеревался в конце концов сообщить, что эта Станция не представляет угрозы и может быть в безопасности оставлена для наблюдателей Основания. Исходящее из того, кто столь очевидно проявлял свое сильное стремление к противоположному мнению, это заявление было бы вдвойне убедительным для имперских официальных лиц. Именно могущественный и охваченный подозрительностью министр приказал провести расследование, и меня отправили, чтобы рассеять его опасения. Его преемником станет один из наших людей, который заявит, что Семнадцатая Станция не представляет никакой угрозы, не известна никому, перестает иметь какую-либо важность и вообще это неудачный эксперимент, проводимый несколькими безвредными идиотами.

— Но… разве вы… вы не были…

— О да! История моей жизни полностью настоящая. Много лет назад я стал неприметным рекрутом в пограничном гарнизоне, и с тех пор началось мое стремительное продвижение в соответствии с принципами Империи. Все наши люди в Империи выдерживают такие самые тщательные проверки. Иногда они происходят из семей, которые прожили уже несколько поколений на имперских планетах. Наша программа замены руководящего персонала нашими людьми была задумана еще столетия назад и успешно осуществляется, что доказывается хотя бы тем, что в среднем, через долгие промежутки времени, эти люди становятся намного более способными, чем кто-либо другой.

— Сколько же времени?..

— Около пятисот лет. Вы неодооценили способности ваших экспериментальных «мышей». — Горам на мгновение остановился, а затем спросил — Если человеческий разум так качественно отличается от животного, как гений — от обыкновенного… тогда скажите мне, что может являться эквивалентом гениев в мире, где средний человек — гений по обычным стандартам?

— В процессе эволюции сохраняются только наследственные черты гениальности, и в действительности этот процесс происходит более быстро, чем это можно было бы объяснить, основываясь на чем-нибудь другом, а не на существовании ортогенетического фактора в эволюции. Супергений — дадим ему имя и назовем его Превосходящим, поскольку это совсем другое качество, — имеет способности, с которыми обыкновенный разум сравним не более, чем простой инстинкт — с логикой.

— Ваши театральные божественные откровения не были забыты, их осторожно осмысливали. Позже, когда была развита теория эволюции, показалось странным, что человек, хотя и являлся по существу животным, не имел видимого филогенезиса. Истории о «богах», теории эволюции и астрономия — мы начали подозревать правду. И с этим подозрением для Превосходящего не представляло сложностей обнаружить ваших замаскированных психологов. Похищения, допросы с использованием лекарственных средств, усовершенствованных с помощью психиатрии, и освобождение пленников, у которых стирали память об этом, сообщили нам остальное. Позднее, под обликом других пленников, вместе с их знаниями