Долина смерти (Искатели детрюита) - Виктор Гончаров

Мистер Уэсс тщательно осмотрел каждый сантиметр вырезанного стекла, не жалея брюк, исползал каждую пядь тротуара перед витриной… А слона заметил — лишь когда кончил осмотр, отряхнул брюки и выпрямился…

Это был кусок теста, скромно приютившийся в пыли, у самого плинтуса окна; с одной стороны, он обнаруживал хорошее знакомство со стеклом — был гладок и глянцевит, с другой — с пальцами любителя ювелирных драгоценностей: все пять пальцев оставили свой отпечаток на куске теста.

— Тэ-тэ-тэ! — сказал мистер Уэсс, осторожно извлекая из пыли corpus delicti и обдувая его.

— Тэ-тэ-тэ!!. — с еще большим одушевлением повторил он, заметив на тесте след от перстня.

— О-о-о! — На тонкой полоске, вдавленной в тесто, выпукло рельефилась надпись.

Мистер Уэсс завернул обветрившийся кусок теста в бумагу и опустил в карман.

— Милиционер!

Ни звука.

— Милиционер!!. Спит, ракалия..

Мистер Уэсс твердо решил разбудить блюстителя порядка, перешел улицу и еще раз в самое ухо крикнул… Результат тот же.

…Тонкая-тонкая струйка крови, как красная ниточка, через нос делила лицо милиционера на две части. Кровь — совсем свежая. На лбу — рубиновая капелька, от нее и начиналась струйка.

Мистер Уэсс вынул из кармана убитого свисток, через платок взял его в рот и резко свистнул три раза.

Расписание было составлено заново и опять чуть не разлетелось на куски.

— Ванна — десять минут. Крепкий кофе — пять минут. Переговоры с дворником — пять минут. В милицию к 7 часам. От половины восьмого до половины девятого — сон. К 9-ти на заседание. В 10 быть дома. В 11 лететь в Англию вместе с В. В. Ипостасиным. Закусить — между делом.

— Роберт!

— Есть, сэр…

Что-то надут сегодня Роберт сверх нормы; неряшлив и небрежен, как никогда: ливрея не застегнута на все пуговицы, и из-под жилета торчит клок нижней рубашки.

— Роберт, приготовьте мне ванну и сварите крепкого кофе… Ну, что же вы, Роберт?.. Мне очень некогда…

Зажевал тонкие сухие губы молодой Роберт; длинные белесые ресницы опустил на глаза; и ресницы дрожат, и губы, и самому, видно, сильно не по себе.

— Я хотел… с вами… сэр… поговорить…

— Ну, говорите, Роберт… Но помните: мне очень некогда…

— Я, сэр… у вас… больше не служу…

Усмехнулся мистер Уэсс; недурно складываются обстоятельства. Заявление слуги не было неожиданностью; давно замечал, как прогрессировал Роберт в самоотравлении большевизмом.

— Хорошо, Роберт, я вас отпущу… Но вы ведь не откажетесь пробыть у меня до 11-ти утра этого дня?.. В одиннадцать я еду в Англию…

Вот уж никогда не ожидал Роберт столь быстрой и легкой развязки. Вспыхнул, просиял, уподобившись новенькому полтиннику.

— Хорошо, сэр!.. Спасибо, сэр!.. — и опрометью кинулся в ванную.

— Что же вас толкнуло, Роберт, на столь серьезный шаг? — спросил мистер Уэсс, нежась в прохладной воде.

— Если вы, сэр… — зажевал Роберт тонкие губы, — будете улыбаться, сэр… я вам… не отвечу…

— Нет, нет, Роберт. Я улыбаюсь не над вопросом… Меня сильно располагает ко сну ванна, а спать мне никак нельзя. Вот над чем я улыбаюсь… Вы уж ответьте, пожалуйста…

— Я, сэр, понял, что коммунистическая партия, коммунистическая партия… Я, сэр, записался кандидатом в ячейку… и буду работать над собой…

— Но, Роберт, вы ведь не знаете русского языка — это во-первых, а во-вторых, коммунистическая партия есть и в Англии… с большим успехом вы могли бы записаться в ячейку у себя на родине!..

— Я здесь недолго пробуду, сэр… Я поработаю над собой, сэр… Язык мне не помеха… А в Англию мы еще приедем. Мы скоро приедем, сэр.

— О-о… — сказал мистер Уэсс, выпрыгивая из ванны. — Позовите ко мне дворника.

Дворник, конечно, не выспался. Был всклокочен, как разодравшаяся овчарка, глядел исподлобья. Но мистер Уэсс действовал по-английски:

— Вот вам, Степан, на расходы. Вы должны будете справиться в адресном столе о местожительстве В. В. Ипостаси-на… и отнесите ему это письмо.

— Ответ надо, что ль? — спросил Степан, хладнокровно пряча кредитку и письмо и поворачиваясь к выходу.

— Нет, ответа не надо… Только вы сейчас же поезжайте. Срочно нужно. Поняли?..

Дворник постоял у дверей — спиной к мистеру Уэссу, — потом повернулся.

— Понять-то понял, только… куда же я сейчас поеду? Сейчас, поди, только семой час, а адрисный открывается в девять?!..

— Годдэм! — выругался мистер Уэсс. — Что же делать?

— Если вам непременно нужон адрисный стол, то не знаю…

— Тэ-тэ-тэ… Как нехорошо…

— А зачем вам адрисный-то? — спросил дворник, почесывая в затылке.

— Как зачем?! Вот чудак, нужно же мне узнать адрес этого самого В. В. Ипостасина?..

— Василь Василича?.. Чего проще… Я знаю, где он живет. Это бывший дьякон у Полувия… У Никитских он живет…

Дворник ушел. Мистер Уэсс долго смеялся, скаля крупные белые зубы.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Пыхтит самовар, плюется… Сквозь кружевной занавес радостное солнышко зайчиков пускает по белой скатерти. В воздухе пахнет сдобью: дьяконица Настасья пышек напекла к чаю.

— Мать, а мать, ну-ка?.. Ты б самовар-то приглушила, а то как бы не тово. — Пыхтит дьякон над «Известиями ВЦИКа». Никак не найдет отдела хроники.

— Чего ему? — просунула дьяконица в дверь красное от печки лицо. — Вон крышка-то, не видишь?..

Нашел дьякон хронику. Хитро сощурился весь, — благодушествует: откусит пышки, сладким чаем с молоком запьет, в хронику уставится жующим ртом. Во всей газетине только хронику да судебный отдел читает. «ЕЩЕ О ТАИНСТВЕННОМ ГРАБИТЕЛЕ» — интересно, черт!..

Залился дьякон благодушным рокотком… и вдруг откуда-то холодком на душу пахнуло…

— Ах да, милиционер!.. Чтоб его!.. Надо было ему заворочаться… Спал бы себе, дурень, дурень!..

Однако в комнате будто темнее стало. Или, может быть, это приглушенный самовар перестал плеваться?.. Просунулась голова дьяконицы в дверь:

— Вась, а Вась! Спрашивают тебя там…

— Кто б это? Раненько что-то. Ну-ка?..

Письмо было весьма лаконично и не про всякого писано, но дьякон-то понял: стряслась беда… кто-то проник в тайну детрюита.

Забыл дьякон чай, забыл пышки, хронику… Даже свою фамилию забыл…

Побледнел и осунулся за одну минуту, будто в тифу три недели провалялся.

— М…мать… ну-ка?… мне ли это?..

Дьяконица — руками в тесте — конверт взяла и письмо. Взглянув на конверт, беспрекословно решила:

— Тебе!

Развернула письмо, и:

— Ах!!..

«К 10 часам утра сего дня вы должны прийти на Арбатскую площадь, дом № 5, кв. члена английской делегации мистера Уэсса, дело идет о ювелирном магазине и о вашей жизни. Если не придете, все пропало.