Искусство и кофе - Софья Ролдугина

   Воспоминание о сегодняшнем сне вспыхнуло ярко, как фейерверк в ночном небе. Я ощутила озноб, как будто в спину пахнуло холодным ветром, и, поддавшись порыву, спросила:

   - Может, Нинген нарисовал кого-то из своих родственников? Например, брата жены, или...

   В глазах Глэдис появилось такое недоумение, что я осеклась.

   - Милая моя, что вы такое говорите, - она подняла лорнет и посмотрела на меня сквозь желтоватые стеклышки, ловящие отблеск светильников. - Все знают, что у Вивьен Марье-Нинген не было братьев.

   Некоторое время царила тишина, а потом мистер Уэст внезапно очнулся от скорбного полузабытья и рассеянно произнес:

   - Нет, кажется, был. Старший брат. Но он умер во младенчестве, ему даже имя не успели дать... Леди Виржиния, вам дурно?

   - Это все погода, - улыбнулась я через силу. - Просто плохая погода. Не обращайте внимания. Лоренс, так что вы говорили о коллекции де Ларнака?..

   Лоренс с готовностью подхватил тему, мистер Уэст, немного оживший к середине чаепития, поддерживал сына, как мог. Я старалась не ударить в грязь лицом и не показать себя полной невеждой в живописи - хотя, без сомнений, знания мои были прискорбно скудны.

   И только Глэдис молчала еще очень долго, разглядывая меня сквозь блестящие стекла лорнета.

   Туман над городом густел, кажется, с каждым часом. Если утром Бромли был похож на стеснительную невесту, прячущую лицо за легкой вуалью, то к вечеру он превратился в мерзнущую старуху, все плотней кутающуюся в толстую белую шаль. Я стояла на пороге особняка на Спэрроу-плейс и не могла разглядеть не то что другой стороны площади - даже собственного автомобиля, хотя знала, что Лайзо подогнал его к воротам. Грохочущие по мостовым кэбы, тоскливый голос мальчишки, продающего за углом вечерние газеты, собачий лай и глухое ворчание автомобилей - все это было невообразимо далеким, нездешним... и в то же время близким и родным. Как полустершиеся воспоминания о детстве.

   Я медленно вдохнула холодный воздух и провела рукой по лицу. На серой замше перчатки остались темные пятна - влага. Святая Роберта, ну и сыро же нынче! И с каждым днем все холоднее. Надо будет напомнить Георгу, чтобы он добавил в меню что-нибудь согревающее. Глинтвейн с зернами кофе наверняка будет пользоваться спросом. Можно будет представить это, как особый осенний рецепт или новинку...

   Мысли о делах кофейни всегда успокаивали меня и приводили в хорошее расположение духа. Вот и теперь я, позабыв о минутной слабости, наконец стала спускаться. Металлический наконечник трости отстукивал на каменных ступенях что-то бодрое и воинственное, прекрасно подходящее для визита к маркизу Рокпорту. Только сердце колотилось все так же заполошно, но в этом скорей были повинны три чашки крепчайшего черного кофе, чем волнение...

   Конечно-конечно, какое волнение? Это ведь всего лишь встреча со старинным другом семьи - и моим женихом по совместительству.

   Лайзо терпеливо ждал у автомобиля - в тяжелом свитере грубой вязки, немного напоминающем те, что так полюбились летчикам. Я даже остановилась на секунду, позабавленная неожиданной ассоциацией, а потом задумалась: ведь правда похож - только шлема из кожи и специальных очков не хватает. Ла Рон как раз недавно написал прекрасный репортаж о смельчаках, покоряющих небо; один из номеров "Бромлинских сплетен" был едва ли не целиком посвящен аэропланам и пилотам. Помнится, даже Мэдди тогда проявила интерес к прессе и надолго засела за газету, внимательно разглядывая фотографии. Некоторые из них были совсем расплывчатыми, дурными - и не поймешь, то ли это облако, то ли аэроплан. А с других - улыбались летчики, первопроходцы небесных путей, и в этих улыбках, светлых и лихих, жила Вечность.

   - Смеетесь надо мною, леди? - спросил Лайзо вместо приветствий, но тон у него был не обиженный, а веселый.

   - Нет. Радуюсь чудесной погоде, - чопорно ответила я, вперив взор в густой, унылый туман, и Лайзо расхохотался. У меня по спине мурашки пробежали: что, если б нас сейчас увидел Рокпорт? Или его люди? В таком тумане толком никого и не разглядишь. Вон тот силуэт - это "гусь", прохожий, или?..

   Святые небеса, о чем я думаю!

   Нет, нервы у меня точно испортились - мерещатся уже шпионы и заговоры. Да и даже если так, неужто пристало графине Эверсанской и Валтерской бояться - только подумайте! - своего собственного жениха? В конце концов, ничего предосудительного не происходит...

   И если б происходило, маркиза это бы касалось в последнюю очередь!

   Рассердившись на себя, я молчала всю оставшуюся дорогу. Ехать, к несчастью, было далеко. Когда-то давно "Оленьи угодья", как еще называли владения Рокпортов по зверю, изображенному на гербе, располагались и вовсе за чертою города, но постепенно столица разрослась и поглотила их. О том, как велико было поместье в те времена, напоминал только огромный сад, окруженный древней каменной стеною. Тяжелые кованые ворота были распахнуты настежь.

   - Леди, нам точно надо сюда? - уточнил Лайзо, остановившись у въезда.

   Я, прищурившись, вгляделась в туманный полумрак - туда, под арку скрещенных дубовых ветвей, по осени уже голых, почерневших от дождя... Если мне не изменяла память, аллея вела от ворот к небольшой мощеной площади перед домом, но все равно въезжать под сень вековых деревьев было жутковато - до озноба.

   Впрочем, идти по дорожке одной, оставив машину - мысль и вовсе никуда не годная. Сомневаюсь, что выдержу сейчас долгую прогулку - ноги и так будто стеклянные, каждый шаг - как по канату.

   - Да, сюда. И, пока мы не приехали, мистер Маноле... Маркиз Рокпорт очень не любит дерзких людей. И слуги у него очень наблюдательные, исключительно верные своему нанимателю.

   Лайзо - вот умница! - понял все абсолютно верно.

   - Я, это, в автомобиле подожду, леди. Подремлю, если вы не возражаете.

   - Будьте готовы выехать через два часа, - добавила я. Впрочем, если подумать - и двух часов в обществе маркиза будет слишком много. В крайнем случае, сошлюсь на дурноту из-за плохого сна и погоды. Тем более это недалеко от истины. - И, да, чуть не забыла. Лучше отказывайтесь от напитков или еды, если их вам предложат в этом доме, и следите за тем, чтобы в автомобиль не уронили какую-нибудь ценную вещь. Случайно.

   Лайзо бросил на меня быстрый взгляд из-за плеча и вновь уставился на дорогу. Брови у него были нахмурены.

   - Маркиз настолько неразборчив в средствах?

   - Он умеет пользоваться ситуацией, - ответила я словами леди Милдред. Если вспомнить, и отец тоже говорил нечто подобное... только с восхищением, а не с опаской, как бабушка. - И, боюсь, настроен к вам не слишком дружелюбно.