КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Джон Бэррон

Методы работы Второго главного управления приносили все меньший улов и все чаще давали обратный эффект. К тому же большинству его сотрудников недоставало знания иностранных языков и зарубежных обычаев, то есть того, что можно было постичь лишь живя за границей. Казалось бы, им уже удалось поймать вербуемую жертву в свои сети, достичь с ней «полного взаимопонимания», — но иностранец возвращался домой и выяснялось, что от взаимопонимания не осталось и следа.

Вновь образованный Двенадцатый отдел Первого главного управления не страдает этими недостатками. Он укомплектован старшими офицерами КГБ, хорошо зарекомендовавшими себя в ходе длительных тайных операций за рубежом. Эти офицеры вполне освоились с образом мышления иностранцев и привыкли чувствовать себя среди них совершенно непринужденно. Выдавая себя за представителей Академии наук, Торговой палаты или какого-либо университета, они вполне естественно выполняют эту роль и не вызывают подозрений у иностранных визитеров. Более того, такое «легальное прикрытие» позволяет им принимать от последних приглашения в ту или иную зарубежную страну. Приезжая туда, они, в свою очередь, заманивают в Советский Союз простаков, обработкой которых здесь займутся их коллеги.

Чрезвычайно характерной для Двенадцатого отдела фигурой можно считать, например, полковника Радомира Георгиевича Богданова, маскирующегося под научного работника — формально он является заместителем директора московского Института США и Канады. Будучи протеже генерала Бориса Соломатина, который в 70-х годах был резидентом КГБ в Вашингтоне, а затем в Нью-Йорке, Богданов сначала получил задание, связанное с Индией. Дело было в 1957 году. Почти десять лет он занимался тут вербовкой индийцев, владеющих английским языком, помог довести Ромеша Чандру до кондиции полноценного агента, а сам в конце концов вроде бы сделался резидентом КГБ в Нью-Дели. Играя роль ученого, серьезно занимающегося Северной Америкой, Богданов посещает международные конференции в разных странах, рассчитывая поймать на удочку кого-нибудь из нужных американцев. Он появляется в Соединенных Штатах, встречается с конгрессменами на Капитолийском холме и пытается, правда безуспешно, получить разрешение «вести исследовательскую работу» в Стэнфордском университете.

Двенадцатый отдел — одно из немногих подразделений Первого главного управления, оставшихся на Лубянке, в то время как большинство отделов этого управления перебралось в собственное здание, построенное за чертой города.

Приблизительно в пятнадцати километрах на юго-запад от Москвы, вблизи деревни Теплый Стан, от окружного шоссе отходит узкая дорога, углубляющаяся в густой лес. На съезде с окружной дороги виднеется предостерегающая надпись: «Стой! Проезд воспрещен. Водоохранная зона». Проехав метров двести, вы наталкиваетесь на милицейский пост. Здесь круглосуточно дежурят гебисты, одетые в милицейскую форму. Еще полкилометра и дорога кончается. Перед вами площадка для стоянки, где оставляют свои машины приезжающие сюда на работу сотрудники. Впрочем, большинство прибывает в служебных автобусах, отправляющихся каждое утро от пунктов сбора возле основных станций метро.

Подступы к этому тайному святилищу КГБ ограждены забором с колючей проволокой. Сотрудники проходят поодиночке через турникет, установленный в охраняемой проходной. Медная пластина на стене проходной сияет накладными позолоченными буквами: «Научно-исследовательский центр». Вооруженные вахтеры из охранного дивизиона КГБ — форма защитного цвета, голубые петлицы, голубой кант на обшлагах и брюках — вглядываются в пропуска: темножелтые пластиковые прямоугольники с фотографией и выбитыми на каждом цифрами. Это коды участков, куда разрешен доступ владельцу пропуска.

Миновав проходную, нужно одолеть еще метров триста дорожки, обрамленной газонами и цветниками. И вот перед нами — здание Первого главного управления, спроектированное финскими архитекторами и построенное в значительной мере с использованием материалов и оборудования, доставленных из Финляндии. Напоминающее в плане трехлучевую звезду, это семиэтажное сооружение сверкает стеклом и алюминием. Его многочисленные окна обведены по периметру голубой каймой. Через двойную стеклянную дверь сотрудник попадает во внушительный, отделанный мрамором вестибюль, где вновь необходимо предъявить охране пропуск. В центре вестибюля — бюст Феликса Дзержинского со свежими цветами у подножия, сменяемыми ежедневно. В стороне — газетно-журнальный киоск. Центральную часть здания занимает мощный ствол шахты, в которой размещены лифты. За этим стволом — обширный кафетерий и буфет.

За рубль с небольшим сотрудник этого учреждения может получить первоклассный обед, включающий мясное блюдо. Обед приготовлен симпатичными молодыми девушками, набранными в окрестных деревнях. В буфете есть пиво, никаких других алкогольных напитков здесь не держат.

Первому главному управлению удалось в значительной мере искоренить традиционное пьянство в служебные часы, которое долго процветало среди сотрудников органов государственной безопасности. Эта традиция возникла с молчаливого согласия начальства, и укоренилась во время чисток 30-х годов, когда персонал, избивавший, пытавший и расстреливавший узников, нуждался в водке, чтобы заглушить в себе всякие чувства по отношению к жертвам.

Традиция распространилась и на новые поколения гебистов. И даже в шестидесятые годы многие офицеры часам к десяти утра собирались в буфете, чтобы пропустить первый за день стаканчик. Строгости в этом отношении начались только уже в 70-е годы. В этот период КГБ под нажимом партийной верхушки начал пачками увольнять пьянчуг.

Впрочем, офицерам по-прежнему разрешается пить во время перерывов на оперативных совещаниях, а в свободное время многие вообще напиваются до бесчувствия…

Этот подмосковный центр закинул свои тайные сети в самые отдаленные уголки земного шара. Партийные пропагандисты гордо именуют сотрудников КГБ, соорудивших эту всемирную сеть, «бойцами невидимого фронта». Разумеется, сотрудники КГБ стараются оставаться невидимыми. Но в последние годы масштабы и интенсивность их тайной деятельности настолько возросли, что все большее число гебистов невольно обнаруживает себя. В результате перестают быть тайной цели этой войны, ведущейся фактически со всем миром, и вырисовываются ее существенные особенности.

В сентябре 1981 года из Египта было выдворено семь советских «дипломатов», включая самого посла, и два советских журналиста. Египетское правительство объявило, что Советы спровоцировали столкновения между христианами и мусульманскими фанатиками, переросшие в кровавую битву, которая стоила жизни семидесяти египтянам. При этом московские агенты работали рука об руку с местными левыми экстремистами и с «арабским государством, враждебным Египту», — несомненно, имеется в виду Ливия.

В феврале 1982 года два советских торговых представителя были высланы из Норвегии за попытку нелегально приобрести части американских истребителей Ф-16, производимых в этой стране. Они также неоднократно пытались вовлечь с помощью взяток норвежские фирмы в незаконные торговые сделки для снабжения Советского Союза передовой американской технологией.

В августе-сентябре 1980 года Пакистан выдворил около сотни советских граждан, уличенных в противозаконной пропагандистской и подрывной деятельности.

В феврале того же года два агента были высланы из Испании за нелегальную связь с запрещенными террористическими и революционными группами. В апреле 1982 года Испания выдворила еще двоих — за незаконные попытки воздействия на испанскую прессу и за связь с испанцами, замешанными в нелегальные операции по доставке в Испанию американского оружия.

Два советских агента в августе 1979 года были изгнаны из Коста-Рики — за подстрекательство масс к общенациональной забастовке.

В феврале 1978 года Канада объявила тринадцать советских граждан персонами нон-грата: они пытались подкупить сотрудников канадской службы безопасности. В 1982 году из Канады был выдворен еще один гражданин СССР, пойманный с поличным при попытке вывезти контрабандой сверх-современное оборудование, относящееся к технике связи.

В июле 1981 года три гебиста были выставлены из Малайзии. Они пытались завербовать в своих целях секретаря заместителя премьер-министра и снабдили его подслушивающим устройством, фотокамерами специального назначения и радиопередатчиком.

В августе 1981 года двум советским гражданам пришлось покинуть Бангладеш после стычки с сотрудником службы безопасности, уличившим их в попытке нелегального ввоза в страну оборудования электронного подслушивания.

В апреле 1979 года Либерия выслала трех советских агентов за подстрекательство населения к мятежу.