Если он неотразим - Ханна Хауэлл

— Как пожелаете, — сказала Алтея, после того как Яго и остальные согласно кивнули. — Четыре дня назад у меня было видение. — Она заметила, что у Хартли ее слова вызвали раздражение, но у его друзей — только любопытство. — Я увидела вас выходящим из красивого дома. На столбах у основания парадной лестницы были плохо выполненные грифоны. Я ощутила запах роз, а вы выглядели, ну, довольным собой. — Хартли раздраженно нахмурился, а его друзья ухмыльнулись. — Тут на вас накинулись и потащили в большую черную карету. То, что последовало за этим, было пугающим. Быстро сменяющие друг друга образы и эмоции. Было много боли. Пытки, я полагаю. Пятеро мужчин пытались заставить вас выдать свои секреты. Потом они вдруг заторопились, и вас настигла смерть. Вам перерезали горло, — прошептала она и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Сначала я не могла понять, зачем им убивать вас, если вы еще не сказали им то, что они хотели услышать, но теперь я считаю, что поспешность, которую я ощущала, означала одно — они боялись быть обнаруженными.

— В этом есть смысл, — сказал Олдус.

— Никакого смысла в этом нет, — отрезал Хартли. — Как у вас могли быть видения обо мне, Алтея? До сегодняшнего вечера мы с вами не встречались.

— Это правда, но удивительным образом я с вами знакома.

— Странно, но я не удивлен.

Алтея не обратила внимания на это замечание и протянула ему альбом, который всегда был у нее под рукой. В нем она зарисовывала видения, в которых участвовал Редгрейв. Там было и несколько других зарисовок, потому что по ошибке она схватила не тот альбом. Она тогда была очень смущена и взволнованна, как всегда после видений. И ей попался под руку только этот альбом. Она протянула альбом Хартли в слабой надежде, что этого хватит, чтобы он принял ее предостережение всерьез.

— У меня раньше были видения о вас. Начиная с пяти лет. — Она увидела, что друзья поспешили посмотреть ее наброски, а Хартли тихо выругался и побледнел. — Вот поэтому я отдаю вам ваш альбом. Ну, почти полностью ваш. Иногда я хваталась не за тот альбом в растерянности после видения. Я не все время видела вас, но, по крайней мере, раз в год на протяжении последних пятнадцати лет. Иногда это было видение сильное или просто мимолетное. Временами я видела сны. А бывало, что я, ну, чувствовала какие-то вещи. Я не вторгалась в вашу личную жизнь, Хартли. Правда, я этого не делала. Возможно, все эти прежние мимолетные видения вели к этому очень определенному предостережению. — Она напряженно ждала его реакции и даже удивилась, не услышав, как трещат от напряжения ее кости.

Хартли рассматривал рисунки, перелистывая страницы альбома, читая заметки, которые она делала на каждой странице. У нее настоящий талант: ее наброски выразительны, точны и полны чувства. Было заметно, как со временем росло ее искусство. Заметки говорили о ее остром ясном уме. Позже он еще вернется к ним и оценит по достоинству. А в этот момент у него кровь застыла в жилах.

Хартли без труда вспоминал каждый случай, запечатленный в ее рисунках. Вот он стоит у могил матери, отца, брата, сестры и своего самого дорогого друга. Вот он дерется на дуэли из-за этой вероломной шлюхи, Синтии. Алтея присутствовала при многих самых важных событиях его жизни, и он не знал теперь, злиться ему или пугаться. Просмотрев все рисунки, он вернулся к тому, который вызвал у него настоящее потрясение, и внимательно рассмотрел его. Поняв, почему простой рисунок, где он смотрит в огонь, так захватил его, Хартли резко захлопнул альбом и посмотрел на нее.

— Ваши глаза, — прошептал он, чувствуя себя таким выбитым из колеи, что на миг испугался, как бы не упасть в обморок, словно девица.

— Простите? — спросила Алтея, ей стало жаль его.

— Рисунок, где я стою, глядя в огонь камина, с бокалом в руке. Теперь я понимаю, почему, когда нас представляли, у меня было такое чувство, словно я знаю вас. В ту ночь я видел ваши глаза. Я тогда решил, что слишком много выпил. — Он протянул ей альбом. — Хотелось бы мне и сейчас воспользоваться такой отговоркой. Я считаю себя человеком логически мыслящим и образованным. Вещи такого сорта далеки от логики. Привидения — вне логики.

— Вы не верите в душу, в дух, который покидает тело, чтобы отправиться в рай или в ад, когда человек умирает?

— Ну, да, но…

— Итак, если существует душа или дух, так почему же она или он не может на некоторое время остаться, если смерть наступила неожиданно, слишком рано или слишком жестоко? Почему она не может быть растерянной? Почему ей нельзя искать справедливости за зло, причиненное ей? И если уж признавать существование души или духа, то почему же это так противоречит логике, если некоторые люди в состоянии видеть призраков?

— Вы спорили об этом много раз.

— Очень много раз.

— И как вам удается заставить видения подчиняться логике?

— Благодаря интуиции, которая у меня гораздо острее, чем у других. — Она сдержала улыбку, когда он насмешливо взглянул на нее. — У меня нет четкого логического или научного объяснения моему дару. Он просто есть. Он был у меня всю мою жизнь. Я не могу от него отделаться и иногда даже не могу его контролировать. Я предпочитаю считать это даром, необычным, иногда раздражающим, временами даже пугающим, но все-таки даром. Раз уж он мне дан, я должна относиться к нему внимательно. Он сказал мне: вас собираются похитить, подвергнуть пыткам и убить. Поскольку вы знаете больше нас, думаю, вы, по крайней мере, признаете возможность моей правоты. Не захотите прислушаться — дело ваше. Если вы сами ничего не предпримете, то я все равно постараюсь, чтобы мое видение не превратилось в настоящее предсказание.

— Мне кажется, в этом есть смысл, — сказал Олдус, когда они с Джиффордом снова уселись на свои места.

— Вы верите во все это? — спросил Хартли, удивленный тем, с какой легкостью его друзья приняли мысль о видениях.

— Да. И даже если бы я сомневался, она права. Все, что мы знаем, придает веса ее предупреждению, не важно, как она узнала об угрозе.

— А призраки?

— Э-э, я… не знаю. Я не хочу в них верить, это правда. Но опять же, я вынужден согласиться с тем, что Алтея сказала о душах и духах. Есть много вещей, в которые мы верим, не имея доказательств, вещей, которые тоже противоречат логике. Бог, сатана, ангелы, душа, рай и ад. Я не видел никаких доказательств их существования, но я в них верю. И как сказал Шекспир в «Гамлете», «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам». — Олдус задумчиво посмотрел на Яго. — Я слышал, что призраки предпочитают оставаться там, где люди умерли.

Яго кивнул:

— По большей части так и есть, поэтому их так много в замках и сторожевых башнях. Однако некоторые привязываются к человеку, а не к месту. А некоторые просто являются с визитом, у них слишком сильные связи, чтобы смерть могла прервать их полностью.