Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко

найдёт красное вино. А Снорре всё сильнее хмурился. Ему тоже не нравились перемены в когда-то непоседливых мальчишках, рыжими вихрями носившихся по деревне.

Лекарь ходил из дома в дом, осматривал детей, неодобрительно цокая языком при виде татуировок, нанесённых над сердцем.

– Сие есть знак тьмы, – многозначительно сообщал он. – Вы же не хотите, чтобы в душе вашего чада поселилась тьма?

Татуировка не выглядела глубокой и почти полностью исчезала, если хорошенько потереть её жёсткой щёткой, смоченной в горячей воде, оставляя на месте себя кровоточащую ссадину.

Несколько мужчин, которые бывали в походах конунга, и видели, как выглядят тела погибших, если их не захоронить вовремя, тоже относились с опаской к воскресшим детям. Но и к Снорре со своими советами не лезли.

Агне вместе с Богданкой перебирала остатки своих трав в ожидании, когда к ней приведут детей, которых она хотела ещё раз осмотреть на предмет одержимости.

Попутно она объясняла своей ученице, где какая трава, как её собирать и хранить, с чем она сочетается, а с чем лучше не мешать. Девочка слушала тихий и уютный, словно потрескивание огня в очаге, голос ведьмы, не находила в её словах ничего, что противоречило бы её взглядам, и старалась запомнить.

Наконец, они закончили с последним пучком, и Богданка спросила:

– Агне, а домовые и лешие тоже бывают?

– Кто это? – удивленно подняла брови ведьма.

– Ну… они живут в домах, помогают иногда…

– Ты про брауни? Бывают. Богат и счастлив тот дом, в котором он живёт. Но брауни сырости не любит, а потому его тяжело к себе заманить.

– А у тебя есть? – почему-то шёпотом спросила девочка.

– У меня – нет, – в голосе ведьмы послышалось искреннее сожаление. – И ни у кого в деревне нет.

За окном сгущались сумерки, и Агне всё тревожнее посматривала на тропинку, ведущую из деревни. Оттуда никто не шел.

Она в тревожном ожидании вертела в руках оловянный кубок с горячим отваром.

В деревню было нельзя. Просто выходить на улицу не хотелось, да и не зачем – скотины ведьма не держала. Подумав немного, она решила заварить новый отвар и добавить туда несколько листьев сон-травы. После последних напряженных дней ей нужен был качественный отдых.

Богданка, которой кто-то из деревенских принес в благодарность отрез грубой домотканой ткани, мастерила себе новую сорочку, рядом ждала своего часа уже скроенная нижняя рубаха до колена.

«Вышивку бы ей по воротнику пустить», – думала девочка, остро жалея о том, что в доме у ведьмы не водилось ничего для рукоделия.

Агне встала и направилась в сторону только что приведённых в порядок запасов, выбрав нужный пучок, она собиралась вскипятить котелок травы, но её остановил стук в дверь.

– Агне, это Ульрик! – представился гость и открыл дверь. В дом, однако, входить не стал.

– За тобой Къелл прислал. Просил только тихо, чтоб не видел никто. Надо посмотреть на детей Снорре, ему твой совет нужен.

Ведьма подозрительно смотрела на застывшего в дверях гостя, задумчиво перебирая в длинных тонких пальцах пучок сон-травы.

– Хорошо. А сам чего не заходишь? Подождал бы тут, пока я соберусь.

– Так это… – Ульрик неожиданно смутился. – Помыто у тебя. Къелл сказал, если натопчу – он меня языком заставит…

Агне расслабилась и рассмеялась.

– Ясно, – сказала она. – Подожди меня снаружи. Я быстро.

Ведьма натянула сапоги и потянулась за курткой, краем глаза заметив Богданку, которая метнулась в свою комнату.

– А ты куда собралась? – неожиданно строго спросила она. – В этот раз я пойду одна.

– А вдруг тебе понадобится помощь? – девочка с надеждой смотрела в глаза своей наставнице.

– Мне нужно, чтобы ты осталась здесь. На случай, если кто-то придёт, – Агне протянула Богданке пучок трав, который до этого бросила на столе. – Свари лучше ещё отвара и добавь это.

Девочка недовольно сморщила нос, но послушалась. А Агне, одевшись, вышла из дому.

На выходе беспокойно топтался Ульрик. Если бы не тусклый свет из окна – ведьма бы налетела на него.

– Къелл сказал не зажигать факелов, – объяснил он. – Не рады тебя будут видеть в деревне. Да и меня ярл накажет, – Ульрик протянул ей тяжелую накидку с отстрочкой из беличьего меха. – Это плащ Нэл на случай, если нам кто-то встретится.

Агне скривила губы в ироничной усмешке. Она была немного выше Ульрика, и спутать ведьму с миниатюрной Нэл было невозможно даже в темноте. Но накидку всё же надела.

Ульрик в дом Снорре заходить не стал – остался на улице, чтобы вовремя предупредить, если ярл или лекарь захочет навестить норда. Агне же юркнула в приоткрытую дверь.

В доме было жарко натоплено, и ей в нос бросился сладковатый приторный запах, который невозможно ни с чем спутать.

Къелл тихо переговаривался со Снорре, супруга рыжего норда, Илва, помешивала какое-то варево над очагом, постоянно оглядываясь на натянутую в углу дома сеть.

За сетью, словно два диких зверька, сидели её дети. Они всё меньше становились похожи на людей, их движения были резкими и прерывистыми. Передвигаться они предпочитали на четвереньках, изредка вставая в полный рост, чтобы оглядеться. При виде ведьмы, дети заметно оживились: тянули шеи в её сторону, шумно втягивая воздух, словно пробуя его на вкус, и издавали мычаще-гортанные звуки.

Къелл посмотрел в полные ужаса глаза Агне и понял всё без слов.

– Илва, а есть ли у тебя замороженная ягода? – нарочито миролюбиво спросил он.

– Да, снаружи, под крышей висит, – женщина удивлённо подняла глаза на норда.

– Уважь меня. Принеси горсть. Кислого захотелось – невмоготу.

Женщина быстро укуталась в меховую накидку и, взяв факел, выскочила из дому.

– Это нужно сжечь, – тихо сказала Агне, когда дверь за Илвой захлопнулась. Она мысленно похвалила себя, что не взяла Богданку с собой.

– Ты в своем ли уме, ведьма? – угрожающе зарычал Снорре. – Доктрус с самого начала сказал, что сжечь нужно тебя!

– Ты сам видишь, что я права, – спокойно ответила Агне, пропуская угрозы мимо ушей. – Только своим глазам не веришь.

Агне подошла к туго натянутой сети и присела на колени, один из близнецов тут же кинулся на нее. Второй наблюдал за ведьмой, сидя и слегка покачиваясь из стороны в сторону.

– Это не твои дети, Снорре, – Агне безучастно наблюдала, как мальчишки злобно кривят маленькие ротики. – Их телами завладели духи. Остальные дети защищены от этого, но только пока носят на груди защитный знак.

– Уже не носят, – тихо сказал Къелл и положил свою могучую руку на плечо Снорре, который стоял ни живой, ни мёртвый, закрыв лицо ладонями.

Агне выпрямилась так быстро, словно внутри у неё