«Желтая смерть» - Герман Иванович Романов

но у него есть младшие братья, которые обязательно подрастут, и станут работать, и тогда уже через пару лет он не имеет права на подобную льготу. И единственный сын в семье не может быть одним работником, не 21-й век феминизации на дворе — почти у всех есть работающие отцы, разводы в этом мире фактически не приняты, браки ведь церковные, а не через ЗАГС.

Все уездные воинские начальники за два года провели кропотливую работу, разбивая ратников ополчения по новым категориям, согласно возрастам. До 28 лет состояли в резерве, организованном на манер германского, потом следовал запасной разряд до 33 лет, возраста Христа, своеобразного рубежа для каждого мужчины. В ополчение состояли бородатые, обремененные детьми, а порой уже внуками, мужики до 38-х лет, после чего все окончательно снимались с воинского учета. Раньше это происходило только в 43 года, а тут такое облегчение сделали.

Так что сейчас вооруженные силы империи определенно «распухли» до двух миллионов служивых, вместо прежних полутора, причем исключительно за счет западных округов. Примерно то же самое сделала Франция в прошлом году, снизив планку призыва с 21 года до 20 лет, и увеличив срок службы на один год — с двух до трех лет. Армия в одночасье удвоилось, а это одно говорило о том, что в Париже заранее ожидали войны этим летом, и готовились к ней, к чему экивоки устраивать.

Для России такое скрытое пополнение рядов означало только одно — не ожидать окончания мобилизации и нанести первыми упреждающий удар, и попытаться сорвать в ряде районов мобилизацию противника. И вот здесь свое дело должна была совершить конница, задачи которой были кардинально изменены — не прикрывать развертывание собственных войск, а в первый день войны начать быстрое выдвижение к границе, с ее переходом, как только, так сразу. И без промедления уходить в рейд, круша на своем пути все, до чего только возможно дотянуться. И хватая в плен призывников, что еще не успели явиться по мобилизации в свои части по приписке. Нужно было лишить врага ценного людского ресурса в первые дни войны, и ввести в смятение его штабы неожиданностью внезапного вторжения огромных конных масс, отлично обученных и до зубов вооруженных.

Великий князь Николай Николаевич был по своей натуре конником, и довел регулярную кавалерию до совершенства, рубка с ней в конной сшибке ни к чему хорошему для врага привести не могла — на раз-два вырубали, что показали бои между всадниками в годы 1-й мировой войны. Но и стрельбе генерал-инспектор уделял большое внимание — командир полка мог немедленно быть снятым с должности, если его подчиненные отстрелялись на «хорошо», вместо «отлично». Да и боям в спешенном порядке придавалось значение, вот только окапываться толком не учили — чай, не пехота сиволапая, чтобы в окопах под огнем стойко держаться.

Однако «попаданец» в его тело имел на этот счет совсем иное мнение, и начал реформы именно с конницы, превратив ее в страшное по своей убийственности оружие. И предназначение было одно — вынести на себе первые два месяца войны, когда нет еще в помине позиционного фронта, можно совершать открытые и быстрые маневры, и, главное — пулеметов у неприятеля в крайнем недостатке, чем необходимо воспользоваться…

Погоны штаб-офицеров Российской императорской армии в АИ — майор (у казаков войсковой старшина), подполковник и полковник.

Глава 10

— Владислав Наполеонович, письмо написано великолепно — его нужно немедленно отправить великому князю Сергею Михайловичу, думаю, его позабавят поползновения Сухомлинова, — в улыбке Ренненкампфа не было ничего доброго, кроме стойкой неприязни к царскому «выдвиженцу», который умел только развлекать монарха своими докладами. К счастью, пока тот не успел наворотить дел, и убрать назначенных покойным Николаем Николаевичем людей, которые фактически саботировали назначения и приказы военного министра. Все прекрасно понимали полную бестолковость «временщика», который не нашел ничего лучшего и полезного, как переодеть армию в мундиры времен наполеоновских войн, словно появились в казне лишние деньги, достаточные для удвоения военных запасов.

По большому счету, Сухомлинов пытался порушить систематические и плановые приготовления к войне, которые тут же заменил импровизацией. Эти поползновения были встречены генералитетом, как говорится, в «штыки». Причем, незадачливый военный министр неадекватно оценивал обстановку, не понимая, что он лишь «первый среди равных», и должность у него административная, а отнюдь не командная. И если он открыто проявит желание стать главнокомандующим, то против этого восстанут все. Так что место главкома пока вакантно, и все дело в том, что среди обоймы «полных» генералов нет явных лидеров, на кого можно было бы взвалить эту ответственность. А в такой ситуации ношу на себя примет царь — другого кандидата среди членов «Романовского Дома» просто нет. Николай Николаевич убит, Владимир Александрович помер, «Михайловичи» не подходят по «планкам» — Александр моряк, а Сергей, «главарт», слишком молод.

— А еще нужно отправить официальный отзыв в ГАУ — не жалейте восторженных слов, и замаскируйте предупреждение, что малейшее затруднение выпуска оружия генерал-майора Федорова будет иметь крайне негативные последствия. Отзывы генералов Келлера, Каледина и Деникина приложите. Кроме того, подготовьте рапорт генералу Жилинскому, пока он возглавляет округ. Нужно дергать все веревки и звонить во все колокола о преступном, да-да, именно преступном ввиду крайней недальновидности военного министра, промедлении, связанном с выпуском автоматического оружия. Легкомыслие с изменой порой неотличимы по своим последствиям!

Слова были сказаны, и услышаны, судя по потемневшему лицу Клембовского. Начальник штаба только кивнул в ответ, промолчал, понимая, что командарм еще не закончил, внимательно смотрел на Ренненкампфа. Павел Карлович решил, что настала пора действовать уже без всяких оглядок, голос стал крайне серьезным, слова звучали твердо.

— Отправьте государю доклад литерным поездом, я имею на это право как его генерал-адъютант. До начала войны осталось всего три дня, нам нужно успеть, — Ренненкампф нахмурился, прекрасно понимая, что невероятно рискует. Он собственноручно написал текст послания, имея на это полное право — его армия являлась отдельной и не входит в состав ни одного из двух фронтов. Там были написаны ключевые слова, и если великий князь Николай Николаевич ввел монарха в курс дела, то его царственный племянник прекрасно поймет намеки. Скорее всего, покойный просто не разъяснил ситуация во всей ее полноте, вот потому незадачливый венценосец и сменил военного министра, забыв, что коней на переправе не меняют. Хотя ослов, как говорил один генерал, не только можно, но и нужно!

— И отправьте по корпусам условленный сигнал — первого числа августа, с самого утра мы начинаем выдвижение всеми конными дивизиями к границе, чтобы перейти ее перед рассветом второго. Пусть комкоры начинают проводить все приготовления,