Светлая и Темный - Ольга Гусейнова

— Семнадцатый лорд Дернейский умер два месяца назад!

— Как? — удивилась я и тем не менее через секунду испытала невероятное облегчение.

— Его отравил ваш супруг, — пояснила Ноэль, пожав плечами.

— Мой — кто? — сиплым от ужаса голосом спросила я.

— Ваш супруг, Мердок Револейский! — кивая в такт своим словам, словно придавая им весомости, довела до моего сведения фактически сестра.

Я прикрыла глаза, пытаясь принять эту шокирующую новость. Мало того, что замужем, так еще и муж с противным именем достался.

— Миледи… — словно издалека услышала испуганный голос Ноэль.

Но я, уже не в силах удержаться, вновь погрузилась в пучину чужих воспоминаний.

Вторая по размерам спальня Хемвиля, ставшая моей пыточной. Дрожь пробирает до внутренностей, сковывая тело лютым холодом. От ужаса сердце заходится бешеным стуком. Нестерпимо хочется зажмуриться, а еще лучше — свалиться без чувств в спасительную темноту. Но нельзя, потому что будет еще хуже.

Передо мной на огромном ложе сплетаются блестящие от пота тела… стоны страсти… животные крики… Мердок не главный в этом аду. Сейчас его объезжает любовник, заставляя прогибаться, подчиняться, раскрываться полнее… ласкать другого мужчину, лежащего уже под ним…

«Не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу…» — шепчут мои губы, а взгляд обращен в себя.

— Смотри, тварь! Не смей отворачиваться! — рычал, заходясь в экстазе, еще один мой мучитель.

Долгое тягостное ожидание неминуемого продляет мою агонию. Рык, в котором слышится облегчение похотливой троицы, а затем обнаженный Мердок сползает с кровати и приближается ко мне.

Я осторожно сменила позу, внутренне сжимаясь в комок и готовясь к тому, что последует дальше. В том, что последует, не сомневалась. Наша первая брачная ночь закончилась полным провалом для мужа, что любит и хочет лишь мужчин, а меня считает досадной ненавистной помехой и дальше свободно предаваться разврату и разгулу. Женщиной физически я так и не стала, за это меня с удовольствием бы убили. Мердока остановила исключительно перспектива потери Хемвиля. Ведь между ним и замком был еще лорд Калем.

— Ты плохая жена! — злобно прошипел мой муж. — Кто разрешал тебе отворачиваться?!

В его руке привычно появляется хлыст. Резкий свист — и моя спина зажглась от боли. Одежда спасает от рубцов, но от боли — нет. За год супружества я свыклась с ней.

— Бей эту бесполезную тварь, бей! — радостно прошипел Мердоку любовник, подзадоривая.

И тот старательно лупил меня, не задевая лица, чтобы никто не узнал, как проходят наши супружеские ночи. Ведь семнадцатый лорд Дернейский ждет внуков, а их все нет и нет. Лорд Калем опять просчитался. В первый раз силой принудил выйти за него чистокровную драку Амалию, во второй — выбрав мне в мужья садиста Мердока, сочтя того мягкотелым, слабовольным и управляемым. Только не учел его наклонностей, жадности и глупости. Моим мужем легко управлять, но таким манипулятором стал его любовник — мелкопоместный дворянчик из людей: сильный, властный и коварный. От домогательств которого меня спасло, помимо пристрастий, еще и происхождение. Полукровок отец зятю не простит и убьет не задумываясь. А Мердок — единственный чистокровный драк в замке помимо лорда Калема.

Я металась на кровати, словно в горячке, и даже слышала лихорадочный шепот: «Не хочу слышать, не хочу видеть, не хочу, не хочу…»

Но кошмары не выпускали из своих жутких крепких лап. Словно кадры из фильма пробегали, иногда наслаиваясь, иногда резко сменяясь один другим…

«Семейная» жизнь Сафиры, без всякого сомнения, — наказание любому за самые тяжкие смертные грехи. Избиения и «просмотр» порносцен с участием мужчин. Спать ее отволакивали в свою комнату под утро, а там белая как полотно Ноэль смазывала раны целебными мазями и приводила миледи в порядок, чтобы уже днем над ней продолжал издеваться отец.

Немного затихшая боль в ране вспыхнула пламенем, а перед глазами возникла новая картинка.

В огромном обеденном зале вдоль стен жалась перепуганная прислуга, рыцари были в замешательстве. А я замерла посередине, не отрывая взгляда от пола. Там, в луже крови, лежали трое — те, то почти четыре года мучили меня изо дня в день с перерывами на охоту и поездки в столицу: Мердок и оба его любовника. В нескольких шагах от них стоял отец. Я видела лишь его сапоги и окровавленный меч, которым он только что разделался с теми, кто покусился на его земли, замок и жизнь. О Всемогущий, давно я не испытывала такого облегчения, такого неистового счастья, как в эту минуту! Не выдержав, запрокинула голову и от души захохотала, выплескивая наружу накопившиеся за пятнадцать лет боль и страх…

Меч с грохотом выпал из рук захрипевшего отца. Впервые за несколько лет я решилась поднять взгляд от пола в его присутствии. Высокий красивый мужчина с буйной серебристой шевелюрой и яркими голубыми глазами, что стоял напротив, — Калем Дернейский! Последний лорд этого рода и владелец Хемвиля! Уж я позабочусь об этом. Меня пронзила дикая радость сродни экстазу, когда я увидела, с каким ужасом и отвращением отец смотрит на меня. Затем его скрутила судорога, следом другая. Схватившись за горло, отец обессиленно просипел:

— Не могу дышать… у меня горит все внутри…

Огромный мощный лорд грузно упал на колени, голубые глаза выпучились от муки, а я продолжала стоять и с триумфом смотреть, наслаждаясь:

— Ты выбрал этого мерзавца мне в мужья! Ты открыл предателю ворота в наш дом! Ты легко прощал ему мои побои! И так же легко сам принял бокал с ядом из рук садиста! — Снова жутковатый сумасшедший женский смех, который вырвался из моей глотки. — Пришла пора платить по долгам, отец!

— Ты… — прохрипел лорд Калем, скрючиваясь от очередной волны боли.

Подошла вплотную, впервые без страха, низко наклонилась и шепнула в ставшее багровым от прилива крови ухо:

— Я, отец! Именно я подменила яд Мердоку. Он хотел, чтобы ты тихо-мирно уснул, не привлекая внимания. — Голубые глаза с красными прожилками вспыхнули пониманием и лютой ненавистью. — Но я не могу позволить тебе умереть так легко! Хочу, чтобы ты умирал медленно и мучительно, как я каждый день, пока жила рядом с тобой! Теперь ты прочувствуешь на себе, каково быть твоим ребенком. Быть Сафирой Дернейской!

Глава 4

— Миледи, миледи, очнитесь!.. — Из кошмара, где застывшие голубые мертвые глаза заглядывали в самую душу, меня вырвала отчаянная просьба-мольба Ноэль.

— Успокойся, дитя! Она проснулась… ну все… ну все, Ноэль, успокойся… — тихо приговаривала сестра Аниза.