Убийца по прозвищу Англичанин - Дэниел Сильва

Габриель сунул адрес в карман. На губах Шамрона мелькнула слабая улыбка. Он давно познал сладость профессиональных побед – пусть даже самых маленьких.

Машина подъехала к тротуару возле знака «Бритиш эйруейз». Габриель вылез, забрал свои вещи из багажника, затем посмотрел в окошко, за которым сидел Шамрон.

Шамрон сказал:

– Мы не обсудили твой гонорар.

– Не волнуйтесь. Он будет существенным.

– С данного момента твои расходы оплачиваются, но помни: разбрасываясь деньгами, дела никогда не решишь.

– Я обдумаю эту жемчужину мудрости, пока буду лететь сегодня вечером первым классом назад в Лондон.

Шамрон состроил гримасу.

– Поддерживай контакт. Обычными каналами и методами. Ты их помнишь?

– Как я могу когда-либо их забыть?

– Это было хорошо сработано, верно?

– Что именно?

– То, как нашли человека через полчаса после его ухода с места убийства. Интересно, как герр Петерсон сумел это сделать. Должно быть, он профессионал.

6

Нидвальден, Швейцария

В Отделе анализа и охраны Герхардт Петерсон считался сотрудником, идущим на повышение. Начальство относилось к нему бережно. Подчиненные сжимались под его холодным взглядом. Коллеги смотрели на него с удивлением и завистью. Как это сыну школьного учителя из Эрстфельда удалось достичь таких высот? «Вы только поглядите на него! Ни одна волосинка не выбьется из прически! Никогда галстук не бывает небрежно повязан! Власть и успех чувствуются в нем, как запах дорогого лосьона после бритья!» Петерсон никогда не сделал ни шагу, который не способствовал бы продвижению его карьеры. Его семейная жизнь была столь же четко и правильно организована, как и служебная. Свои романы он затевал осмотрительно и благопристойно. Всякий, у кого хватало глупости встать на его пути, быстро обнаруживал, что Герхардт Петерсон имел могущественных друзей. Друзей в Берне. Друзей в банках. Скоро он станет шефом – все так считали. Затем займет начальственное кресло в Федеральном управлении полиции. А когда-нибудь, возможно, получит и контроль над всем департаментом юстиции и полиции.

У Петерсона действительно были друзья в банках. И они действительно оказывали ему услуги. Швейцарская финансовая олигархия была той невидимой рукой, которая подталкивала его вверх по лестнице власти. Но это не была улица с односторонним движением. Петерсон тоже оказывал им услуги, поэтому он и сидел сейчас за рулем своего «мерседеса» и мчался по мрачному лесу Кернвальда.

Спустившись с гор, он подъехал к дороге, обозначенной «Частные владения». По этой дороге он доехал до внушительных черных чугунных ворот. Петерсон знал установленный порядок. Как только он припарковал «мерседес» и опустил стекло в окошке, из маленького домика к нему вышел охранник. У него была ровная, чеканная походка человека с военным прошлым. Под его синей лыжной курткой Петерсон заметил вздутие, указывавшее на наличие оружия.

Петерсон высунул голову из окошка:

– Меня зовут герр Кёлер.

– Вы приехали на совещание, герр Кёлер?

– Я, собственно, затейник.

– Следуйте по этой дороге к дому. Там вас встретит другой человек.

Это было традиционное швейцарское шале по замыслу, но выглядевшее гротеском из-за массивных размеров. Прилепленное к склону горы, оно с глубоким удовлетворением смотрело поверх долины внизу. Петерсон прибыл последним. Все остальные уже были на месте. Они прибыли из Цюриха и Цуга, из Люцерны и Берна, из Женевы и Базеля. По обыкновению, они приезжали поодиночке и через разные промежутки времени, чтобы не привлекать внимания. Все были швейцарцы. Иностранцы не допускались. Иностранцы и были причиной существования этой группы.

Встреча, как всегда, проходила в просторной гостиной второго этажа со множеством окон. Если бы кто-то из присутствующих потрудился постоять у окна, ему открылся бы поистине замечательный вид: ковер огней на полу долины, накрытый подвенечной фатой из падающего снега. Вместо этого они сгрудились маленькими группками, курили и спокойно беседовали, попивая кофе или чай. В этом доме никогда не подавали алкоголя. Хозяин – герр Гесслер – пил только чай и минеральную воду и был вегетарианцем. Он считал, что своим удивительным долголетием обязан строгой диете.

Несмотря на неофициальную атмосферу этих встреч, герр Гесслер настаивал на том, чтобы они проходили как совещания. Гости сидели не на удобных диванах и в креслах, а за длинным столом переговоров.

Ровно в шесть часов вечера каждый подошел к своему стулу и встал за ним.

Мгновение спустя открылась дверь и вошел мужчина. Худой и слабый, в темных очках и с редкими седыми волосами, он шел, опираясь на руку молодого охранника. Он занял свое место во главе стола, после чего расселись и остальные.

Один стул оказался незанятым – печальная недоработка. После минуты насыщенной смущением тишины охранник взял его за спинку и вынес.

А в соседней комнате Герхардт Петерсон смотрел в линзы видеокамеры, точно гость ток-шоу, готовый по сигналу из пульта появиться в программе. Так было всегда. Всякий раз, когда у Петерсона было какое-то дело к Совету, он говорил с его членами по электронному устройству с расстояния. Он никогда не видел герра Гесслера или кого-либо из тех, кто находился в гостиной, – по крайней мере в связи с Советом. Герр Гесслер сказал, что такая договоренность существует для их защиты и – что, пожалуй, важнее – для его защиты.

– Герхардт, вы готовы?

Это был тонкий голос герра Гесслера, звучавший еще тоньше в крошечном микрофоне.

– Да, готов.

– Надеюсь, мы не оторвали вас от неотложных дел, Герхардт.

– Ничуть, герр Гесслер. Всего лишь междепартаментская встреча по вопросу о торговле наркотиками.

– Такая потеря времени, эта глупая война с наркотиками.

Гесслер славился своими неожиданными отклонениями от темы. Петерсон сложил руки и стал ждать.

– Лично я никогда не испытывал тяги к наркотикам, но и никогда не видел в них вреда. Меня не касается, что человек вкладывает в свое тело. Если они хотят губить свою жизнь и свое здоровье подобными химикалиями, – почему это должно меня беспокоить? Почему это должно беспокоить правительства? Почему правительства должны тратить несказанные ресурсы, сражаясь с проблемой, старой, как сама человеческая природа? В конце-то концов, можно утверждать, что Адам был первым потребителем этой субстанции. Господь запретил юному Адаму вкусить яблока, и он съел его при первом же удобном случае.

– Это интересное суждение, герр Гесслер.

– Наши критики говорят, что торговля наркотиками очень выгодна для Швейцарии. Боюсь, я вынужден с этим согласиться. Я уверен, что в моем собственном банке есть счета так называемых королей наркотиков. Так в чем же вред? По крайней мере деньги, положенные в банки Швейцарии, используются во благо. Их дают взаймы законным предприятиям, которые производят товары и оказывают услуги, а также предоставляют рабочие места миллионам людей.

– Чтобы они могли пойти и накупить еще наркотиков?

– Если они этого хотят. Видите ли, жизнь на Земле идет циклами. В природе существует гармония. Как и в глобальной финансовой системе. Но как природа может быть выведена из равновесия вроде бы малой случайностью, так и бизнес. Представьте себе, какие могут быть деструктивные последствия, если прибыль от торговли наркотиками не будет возвращаться в мировую экономику. Швейцарские банкиры оказывают ценную услугу.

Гесслер глотнул чая. Петерсон не мог это видеть, но мог слышать по чувствительному микрофону, используемому для усиления слабого голоса старца.

– Но я уклонился от темы, – сказал Гесслер, ставя со стуком чашку на блюдце. – Вернемся к насущным делам. Похоже, мы имеем дело с еще одним осложнением в ситуации с Рольфе.

– Представляется ли вам этот малый тем, кто бросит это дело? – спросил Гесслер Петерсона после того, как тот закончил свой доклад.

– Нет, герр Гесслер.

– В таком случае что вы предлагаете?

– Чтобы мы как можно быстрее все расчистили и были уверены, что он ничего не сможет найти.

Гесслер вздохнул.

– Эта организация никогда не ставила себе целью заниматься насилием – только бороться с насилием, направленным против нас.

– На войне всегда есть пострадавшие.

– Наблюдение и запугивание – это одно, а убийство – другое. Необходимо использовать кого-то, кто никоим образом не может быть связан с Советом. По роду вашей деятельности вы наверняка сталкивались с подобными людьми.

– Встречал.

Старец вздохнул.

А Герхардт Петерсон снял наушник и отправился назад, в Цюрих.

7

Корсика