Запрет на любовь - Мика Бейс

своём размеренном темпе заступился Тим. — Мы подождём, когда окончится операция.

Его тихий тон всегда по-особому влияет на людей. Отец не исключение. Соглашается с сыном.

— Делайте, что хотите. — Отмахнул рукой, встал и зашёл к врачу в кабинет, откуда я только что вышла.

Мы спускаемся на первый этаж по широкой лестнице с бетонными балясинами. Интересно, сколько студентов, ординаторов и врачей ходили по ним? В здание чувствуется история. Не удивлюсь, если тут совершали экспериментальные операции. Ой, бей, такими темпами я и о запрещённых опытах начну мыслить. Лишь бы не думать о том, что в холодной операционной облицованной керамической плиткой зашивают Андрея. Моего Андрея.

Мы подошли к операционному блоку, около дверей которых толпились наши ребята.

— Чего собрались? — Обратился всё так же размеренно брат. — Скоро утро, тут будет куча студентов. Нам не нужны лишние вопросы и слухи. Расходитесь.

— Но как? Но кто же? — Послышался гул со всех сторон.

— Прекратить. Разошлись. — Твёрдо, но тихо приказал Тим. — Как будут новости, старшие сообщат.

Все послушно ушли. Папа может гордиться Тимуром, в нем чувствуется мощь и сила. Его слушаются, и он может вести.

Мы сели на скамейку у окна и принялись ждать.

Лето близко, солнце встаёт все раньше и раньше. На улице рассвет будит город своими ласковыми и тёплыми лучами, заглядывая каждому в окно.

Сквозь ветхий деревянные оконные рамы слышна трель птиц.

Рассматриваю как трамвай второго маршрута неспешно поднимается в сторону общежитий. Первые пассажиры неспешно выходят. По одежде можно определить, кто-то возвращается с ночной смены, а кто-то с гуляний. Вот такой наш город многогранный, в нем сочетается несочетаемое.

Я не замечаю, как возле меня оказывается Серый. Один из самых верных друзей брата. Еще один близкий — Кирилл. На районе их называли "святой троицей", не из-за благоденствий, а потому что люди молились Богу, что бы не сталкиваться с ними. Ведь парни были не только быстры на расправу, но в то же время жестокими, могущественными, непредсказуемыми ребятами.

— Алина, попей кофе, поешь. Я тебе пирожные с Лакомки привёз.

Серый выудил термос и картонную упаковку из кондитерской. Тим чуть в стороне с отцом что-то обсуждают, оба помятые и уставшие.

— Серёжа, откуда ты ночью вкусняшку купил? Всё закрыто.

— Секрет фирмы. Угощайся. — Наводит на себя важность. — Считай кровью и потом добыл.

Я из уважения, откусываю "заварное", пью кофе. На удивление легко пошло, хотя изначально думала кусок в горло не полезет. Свежее, как будто для меня специально приготовили, и именно те, что я люблю.

— Сергей, спасибо. Очень вкусно. Остальное я позже доем. — Парень не настаивает, понимает всю сложившуюся ситуацию. — А где Кирилл? Почему вы не полным составом?

Друг брата замялся:

— Да, там кое-что порешать нужно. Он скоро подскочит.

Неожиданно дверь открывается и к нам выходит дедушка в белом халате. Скорее всего главврач, или заведующий опер блока. Я его видела впервые. Мы все подходим ближе.

— Операция прошла успешно. Он стабилен. Все хорошо. Завтра заберёте своего бойца.

Дольше его держать не могут. Мы тут не официально, без оформления бумажек и привлечения полиции. Да, и не больница это. Лишней огласки нам не нужно. Поэтому как парень очнется, так его и отпустят.

— Можно к нему? — Обращаюсь я.

— Он под наркозом, смысла его навещать нет. — Ответил мне доктор, но после посмотрел на отца с братом. — Оперировал самый лучший хирург. Он все сделал наилучшим образом.

— Я зайду с ней. Она хочет убедиться, что её рыцарь цел. — В шутливой форме настаивает Тим.

Одну меня не отпустят, больше никогда и никуда.

— Ну, что с вами молодёжь поделаешь. Придётся вам надеть халаты. Пойдёмте покажу где они. — Направляет нас, а сам бубнит себе под нос. — Только бы Дмитрий Александрович не увидел, а то мало не покажется. Его же пациент, он за его жизнь отвечает.

Мы заходим в палату, в нос ударяет резкий запах лекарств и дезинфекции. На кушетке лежит бледный Андрей. Подбегаю, беру за руку.

— Девушка, у вас минута. — Ворчит старик. — Сюда впускать вообще не положено.

Мои щеки вновь мокрые от слез. Прижимаюсь к его ладони. А когда мужичок принялся нас выпроваживать, я мягко целую его сухие, немного посиневшие губы.

— Все будет хорошо, ты только не оставляй меня. — Шепчу я Андрею.

_______

*Аят аль Курси — молитва мусульман

Всем приветики. У меня в детстве в библиотеке возле дома были книги квесты, где читатель сам выбирал какое будет продолжение. Вот и я вам хотела предложить сыграть в такой квест.

Жизнь Андрея в ваших руках)))

Схорониться

Несмотря на бессонную ночь, в доме кипела жизнь. Съехались все самые крупные персоны. Не каждый день на дочь Лютого покушаются. Всего лишь раз в год или в два года. Но в этот раз впервые мне пришлось стрелять, правда этого никто не знает. Для всех был лишь прямой контакт со мной. Раньше ко мне на столько близко никто подойти не мог, "подстреливали при подлете".

По всей территории, как и внутри, шастали братки, но особо серьёзные люди собрались в кабинете отца. Я подошла к ним, прислонилась об косяк. Дверь на распашку, значит и мне можно присутствовать. Хотя чего запрещать, все свои.

— Раджа выходил на связь? — спросил майор милиции. Мужчина был в штатском, но его знали все хорошо, в том числе и я. Это наша связь с правоохранительными структурами.

— Нет, совсем глухо. — Михаилу ответил Рамиль. — И Рентик не отсвечивается. Не понятно, жив не жив.

— Миш, что у вас про трупы говорят у кировской дамбы? — Это уже отец уточнил. — Сколько там жмуриков было?

— А жмуриков то нет. — В расслабленной позе держит ответ мент. — Я лично съездил на место. Только гильзы нашёл и следы крови.

— Притаились значит. Следы замели. — Лютый выпрямился, подобрался. — Мишань, предупреди своих, мы вечером поедем к ХТешевским, будьте наготове, если вдруг что пойдет