Бездушный (СИ) - Тимофеев Владимир

«Попробовать» мы решили на рунной дощечке. Она оказалась артефактом защиты — создавала вокруг человека полупрозрачную плёнку, отражающую физические предметы и несложную магию навроде слабеньких файерболов и других атакующих заклинаний. Правда, недолго. От силы минут пятнадцать, в зависимости от количества успешно отражённых атак. Эту рунную запись ни я, ни Аршаф принудительно деактивировать не смогли. Единственное, что у меня получилось — это просто сломать защиту, но только благодаря личным способностям разрушителя чужих заклинаний, и артефакт при этом остался рабочим, заряжать его заново не понадобилось.

Следующими подопытными объектами стали стеклянные шарики.

Обычные файерболы. Ничего интересного. Просто сжимаешь шарик в руке, указываешь направление, и в цель летит огненный сгусток.

Более интересными мне показались рунные камушки. По виду стандартная галька с сочинского или туапсинского пляжа. Не самая крупная, зато испещрённая со всех сторон мелкими письменами.

Все камни оказались носителями бытовой магии.

Первый — чем-то вроде светильника. Над ним загорался яркий магический огонёк с примерным временем работы (если судить по «выцветанию» рун), как у светодиодных лампочек. То есть, мог легко проработать и пару лет, а мог бы загнуться и через пару недель (нормальный бизнес-подход: на выставке показываем спецпродукт, в супермаркете впариваем ширпотреб).

Второй камушек представлял собой «систему очистки воздуха». Как только его включили, в помещении стало не просто легче дышать — из него тут же выветрились все неприятные запахи: пота, дыма, гари от файерболов... несвежих портянок... Вещь, в принципе, неплохая. А иногда и необходимая. Особенно, для тех комнатушек, где граждане любят уединяться с газетой или смартфоном...

Что же касается третьего камня...

Как только мы его активировали, у меня неожиданно защипало в глазах. Внезапно привиделась залитая солнцем горница, заваленный отрезами ткани стол, склонившаяся над очередной выкройкой швея-мастерица... Последний из рунных камней до боли напоминал тот, что имелся у Алмы. Только он не сшивал материалы, а склеивал. Причём, накрепко, не оторвёшь.

Заставив Аршафа снять куртку, я сперва намертво склеил ей рукава, затем воротник, потом завернул полу и пришпилил к подкладке... «Вор» следил за моими манипуляциями с деланным равнодушием. Типа, начальник знает, что делает, а по сравнению с найденными артефактами какая-то куртка — тьфу, новую себе подберём, получше и побогаче, весь город сейчас к нашим услугам.

Чтобы не выглядеть перед напарником самодуром, после его куртки я опробовал артефакт на собственном рюкзаке: сначала заделал имеющиеся прорехи, а после ничтоже сумняшеся прилепил его к полу. Попробовал дёрнуть. Хмыкнул. Почесал репу... Действительно не оторвать.

— Переверни камень, старшой, — посоветовал, сложив на груди руки, Аршаф.

Я сделал, как он сказал, и мысленно чертыхнулся. По крайней мере, стала понятна причина его полной невозмутимости по поводу «истерзанной» куртки. Просто одной стороной камень склеивал, а другой разлеплял. Офигенно удобная штука, особенно в походных условиях...

После него из неопробованных артефактов у нас остался только кристалл. Специально оставил его под самый конец. Чтобы сначала потренироваться «на кошках» и лишь затем перейти к главному блюду экспериментов.

Аршаф долго вертел его перед носом, потом удручённо вздохнул:

— Нет. Не могу разобраться. Но знаю, что на таких записывают самое сложное.

Что здесь считается самым сложным, я выяснять не стал. Просто забрал кристалл и дёрнул плечом: мол, ерунда, сейчас разберёмся...

С десяток секунд с хрусталём ничего не происходило, потом его грани начали неспешно теплеть, а затем и светиться. И чем теплее и ярче они становились, тем холодней и темней становилось в пыточной...

— Ух ты! Вот это да! — донёсся из-за спины восторженный возглас.

Занятый созерцанием камня, я не сразу сообразил, что случилось. А когда поднял голову и увидел, то тоже не удержался от восклицания.

Перед стеной-магоуловителем мерцала рамка портала.

Первым одновременно пришедшую в наши головы мысль высказал «вор»:

— Куда он ведёт?

— Пока не войдём, не узнаем, — пожал я плечами и уже подался вперёд, чтобы шагнуть в портальное зеркало, но в этот момент напарник схватил меня за рукав:

— Не надо, старшой. Попробуем по-другому.

— Что предлагаешь?— оглянулся я на Аршафа.

— Я предлагаю самим... вообразить точку выхода?

— Думаешь, что сработает? — воззрился я на него с интересом.

— Пока не попробуем, не узнаем, — ответил он моими же словесами.

Я наклонил голову, сжал в кулаке горячий кристалл, перевёл взгляд на очерченный серебром круг... Прыгать куда-нибудь далеко-далеко желания не было. А вот куда-то поблизости — почему бы и нет?..

— Я первый, — оттёр меня от портала Аршаф, поняв, что прицеливание завершилось.

Когда он исчез в переливающемся сиренево-сером мареве, я сгрёб с топчана артефакты, мысленно выдохнул и шагнул следом. Портальная рамка схлопнулась за спиной, лёгкие наполнились привычным городским воздухом. Заклятье из рун сработало так как надо. Мы очутились во внутреннем дворике резиденции пустоградского градоначальника, под раскидистым деревом, прямо напротив окна моей комнаты.

— Держи, — ссыпал я в руки «вору» вынесенные из хранилища камни-шарики-палочки-свитки-дощечки, потом подобрал упавшую с дерева ветку, нашёл относительно чистую полоску земли и, опустившись на корточки, принялся «рисовать».

— Это что, руны? — поинтересовался Аршаф, разглядывая появляющиеся под кончиком ветки художества.

— Надеюсь, что да, — бросил я, не оборачиваясь.

Сказать, что я в совершенстве знаю традиционный китайский, означало бы погрешить против истины, но несколько сотен общеупотребительных иероглифов намалевать мог, причём, достаточно точно. Те, что сумел накарябать под деревом, можно было прочесть как «морозное утро, земля во льду, небо холодно». Немного витиевато, но, в целом, приемлемо, назначению соответствует.

— Пробовать будем? — взглянул я на «вора».

Тот молча кивнул.

Перед лицом у меня заклубилось знакомое облако.

Неспешно поднявшись, я выбросил не нужную более веточку, ещё раз окинул внимательным взглядом написанное-нарисованное (вдруг напортачил?) и, убедившись, что всё нормально, ошибок нет, направил в него всю полученную от «вора» энергию.

Иероглифы на мгновение вспыхнули, а ещё через миг земля вокруг них покрылась инеем.

«Метр на метр, — прикинул я примерную дальность действия заклинания, а через секунду добавил. — И ещё вверх... тоже метр».

Водяной пар над замёрзшим участком, став пересыщенным, обратился в туман.

Аршаф подошёл ближе, вытянул руку...

— Холодно, — сообщил он, посмотрев на меня.

Я мысленно приказал рунам развеяться.

Получилось.

Холодный туман исчез, слой инея превратился в воду.

— Что это было? — хрипло спросил Аршаф, тронув мыском сапога влажную землю.

— Холодильник, — проговорил я с нарочитой небрежностью...

Глава 5

Двигаться по пустыне верхом оказалось не в пример легче, чем на своих двоих. Но всё равно — идти по песку лошади уставали, особенно, когда наступали жаркие дневные часы. Чтобы их переждать, Халеш с Давлетом устанавливали полотняный навес, под который заводили всех скакунов, а рядом с ними устраивались и сами. Гиана с Алиной спасались от зноя отдельно — в палатке с большими про́духами. Проникающий сквозь них ветерок давал ощущение хоть какой-то прохлады.

На походные неудобства Алина не жаловалась. По сравнению с тем, что ей выпало испытать в первые сутки после прохода через Путевой холм, южное пекло и относительно скудный запас воды в бурдюках уже не казались чем-то серьёзным. Оазис, который она невзначай сотворила из забытой неведомым колдуном рунной записи, девушка уничтожила — просто вытянула из поддерживающего заклинания всю маг-энергию и развеяла её над барханами.