Его БЕСсердечная - Риша Вольная

- но новая спираль удовольствия прерывает речь стоном. — Ты тоже... хочешь?

— Да. Хочу. Тебя. До звёзд, — шепчет прямо в губы.

— Так дай..., - но в этот момент он глубже вводит в меня два пальца, выбивая те жалкие остатки воздуха из лёгких, что я успела накопить.

Трахает меня всего пару движениями и снова возвращается к клитору, не давая мне уйти за край.

— Так...Вика, ты там что-то не закончила, — шепчет в мои пересохшие губы.

— Гера, ты … садист, — я на автомате облизываю губы, и его взгляд неотрывно следит за ходом моего языка.

За его полуприкрытыми веками не вижу эмоций, но его сексуальная аура, как и упирающийся в мою промежность стоящий колом член говорят сами за себя.

— Дай нам обоим кончить, Герман.

Ему нравится моё предложение.

Аверин чуть отклоняется от меня, чтобы окончательно раздеться. Его член стоит по стойке смирно, обещая мне долгожданный оргазм. О, да!»

— Синьора Витория!

Герман, какая я тебе синьора Витория?!

— Синьра Витория, нас ждёт пилот.

Распахнула глаза и резко села в постели.

За окном начался рассвет, а мой телохранитель учтиво стоял за слегка приоткрытой дверью спальни.

— Да, конечно. Десять минут, Филипп.

— Хорошо.

Он ушёл, а я всё пыталась сбросить оцепенение неудовлетворённого, но такого заведённого этим сном тела.

На было Германа и его ласк, в реальности мне остались только его фотки.

Глава 9

Виктория

С плохо скрытым раздражением откинула телефон рядом с собой на сиденье.

Откинулась на подголовник на заднем сидении в машине и закрыла глаза. Пришлось снова себе напомнить, что в машине я не одна.

Но взбудораженное сном тело плохо слушало команды мозга.

Почему меня так трясет от возбуждения? Стоит только вспомнить или просто пролистать ленту фоток Аверина? И за каким хреном я вообще это регулярно делаю?!

Шшш, — раздался его голос у меня в голове.

И все правильные посылки меркнут, когда короткими яркими вспышками всплывают воспоминания.

Вот рука Германа в моих трусиках и меня трясёт от возбуждения … или мы у стены ресторанного туалета и он глубоко трахает меня, а я сжимаю губы, чтобы не стонать … Гера мажет мне спину смазкой, и мурашки проносятся по моему телу, в животе пожар, а потом он трахает меня у раковины.

Боже, тот оргазм, я тогда стоять не могла, так тряслись ноги.

Я почувствовала, как возбуждение уже в реальности спустилось в низ живота, к влагалищу, сделав мои трусики мокрыми. Чёрт!

Твою мать, мне срочно нужно кончить, а иначе я сойду с ума!

Постаралась дышать глубоко и размеренно, чтобы хоть немного выйти из этого эротического транса. А кто виноват?! Правильно! Сволочь Герман! Подсадил меня на себя, как нарика на дозу качественного товара.

— Виктория... Всё хорошо? — раздался на русском осторожный голос внимательного Филиппа, что ехал на переднем сидении с водителем.

— Да. Просто немного болит голова, — уверенно соврала я, не открывая глаз. — Ещё с самолёта.

Врать моему верному помощнику в априори сложно. Он вычисляет ложь на раз, поэтому надо самой поверить в то, что сочинила для него.

— Скоро уже приедем, и вы сможете отдохнуть, — ободрил на русском, но по тонкой вкрадчивости мужского голоса поняла, что Филипп слабо поверил в мой ответ.

Он единственный среди моего нового окружения, кто знал, для меня теперь уже родной, русский язык. Филипп что-то "личное" всегда спрашивал только на нём, тем самым отделяя информацию от лишних ушей.

— Скорее бы, — выдавила я из себя.

Сжав бёдра почувствовала, что бельё очень влажное. Твою мать, вот дожилась то, не могу.

К моему огромному счастью пробок от небольшого частного аэропорта до залива не было. Моя красавица яхта в полном составе ждала нас. Ура, выходной!

Наспех поздоровалась с капитаном и командой, зная, что в остальном за главного, как всегда, будет Филипп.

— Меня не беспокоить в течение часа, — и получив короткий кивок от помощника направилась в свою каюту.

Закрыла дверь и шумно выдохнула. Наконец-то, я одна! Озабоченная тридцатилетняя женщина…

Прошла напрямую к огромной в половину каюты кровати, на ходу сняв трусики. Оставшись в одном сарафане рухнула на прохладную постель, и пальцы сразу потянулись к половым губам.

Как и ожидалась, там был потопище. Надавливаю на клитор и несдержанно стону от остроты ощущений. Между пальцами много смазки, а в животе всё тлеет.

Воспоминания всполохами снова промелькнули перед глазами: его скупые улыбки, удар по попе, когда я второй раз кончила, поцелуй на прощание. Двумя пальцами тёрла клитор всё сильнее, едва контролируя стоны, рвущие из горла. Смазка стекала по пальцам, оповещая что да, да, ещё немного, и оргазм меня накроет, но требовался последний рывок.

Память услужливо подкинула, мой первый раз с Авериным и тот охренительный оргазм. Меня впервые так глубоко и яростно трахали, и я почувствовала, как похоть от прошлого пронеслась по венам, разрывая меня настоящую с его именам на губах.

"Герман"

Меня повело от оргазма, и я сжала бёдра, уже более легко потирая клитор, чтобы максимально продлить удовольствие.

Поймав дыхание «за хвост» убрала руку и расслабленно откинулась на подушки, дабы не мешать моему телу насладиться послевкусием до конца.

— Ну привет, Бессердечная, до чего же ты докатилась? Удовлетворять саму себя? И это всё, что тебе осталось?!

Разговаривать сама с собой — это привычка из детства, которая после побега как-то резко активизировалась, зараза. Единственное, я точно знала, что не ожидала ответа на свой вопрос.

— Ну, я бы так не сказал. Слишком пессимистично.

Я резко открыла глаза и повернула голову на источник звука.

Первая мысль — это галлюцинации. Да только откуда им взяться?! Сошла с ума?!

Но прошла секунда, другая, но передо мной по-прежнему стоял он. Герман.

По-прежнему не особо веря собственным глазам, не могла оторвать взгляд от него, плавательный костюм которого держался на бедрах.

Из шока вывел лихорадочный взгляд Аверина на мою открытую всему миру промежность.

Резко одернула сарафан до самых коленей.

— Нет, Бес, не надо так. До этого было лучше. Хотя … лучше совсем раздеться, ибо я не всё ещё рассмотрел.

Очнулась и подорвалась с кровати.

— Что ты тут делаешь, — с перепугу я сразу начала орать.

— Пришёл тебя трахнуть.

Прямолинейностью Аверина в хороший то день можно подкосить нервы крупного соперника, а сегодня только сразу убивать.

— Да с чего ты вдруг решил, что я буду с тобой трахаться?!

Гера плотоядно скаля зубы, приближался ко мне.

— Бессердечная, ты пару минут назад кончила с моим именем на устах.