Миллениум - Инна Тронина

— Похоже, дело Чепеля придётся закрывать. — Милявская закапала в глаза разведённый в воде майский мёд, поморгала и успокоила встревоженного Артура: — Ничего, я каждый день так делаю. Доктора говорят, будто это средство укрепляет роговицу. Мне кажется, что это действительно так.

Настольная лампа светила в лицо Галине Семёновне, и женщина казалась совсем молодой, потому что морщины куда-то пропали. Артур поднялся с дивана, открыл бутылку минеральной воды и сделал несколько глотков.

— Самоубийства среди наркоманов — не редкость, — согласился Тураев. — А бороться с этим злом мы пока не научились, к сожалению.

Артуру казалось, что он с самого детства знает эту очаровательную женщину, хотя с момента из знакомства прошло чуть больше суток. В маленькой квадратной комнате, выходящей окном на юг, удалось отлично выспаться. Хозяйка в это время встречалась со студентами в районной прокуратуре. Весь следующий день Артур слушал диктофон, то и дело, отматывая плёнку назад, и ждал звонка Петруничева. Полковнику удалось забронировать гостиницу только с сегодняшнего вечера. Если бы судьба не подарила встречу с Галиной Семёновной, неизвестно, где пришлось бы ночевать; да и прожить этот день хотелось по-человечески.

Тураев не знал, согласится ли Милявская прослушать запись разговора с Ожерельевой и Логиновой, но надеялся, что следователь ему не откажет.

— После того, что я узнала о Валерии Леоновой, совесть не позволяет приставать к ней с всякими глупыми вопросами! — Галина Семёновна уронила руки на колени, обтянутые простёганным халатом. — Первый ребёнок погиб, второго похитили, да ещё таким зверским образом. Как селёдку выпотрошили, право слово! И это не считаю того, чтоб произошло в жизни девушки раньше! Да ещё Павел Новиков, погибший от руки киллера… И Феликс Рубецкий, вы говорите, арестован за то, что заказал убийство!..

— Словам такого гражданина, как этот Аркадий, безоговорочно верить нельзя, — предупредил Артур. — Но я попрошу вас, Галина Семёновна, непременно узнать всё, что возможно, деле Феликса Рубецкого. Какое убийство он мог заказать? А вдруг по его вине был убит Новиков?

— Вы думаете, что Феликс сделал это из ревности? Для того чтобы сорвать близкую свадьбу бывшей жены?

Милявская смотрела на искусственную ёлочку в микроскопических игрушках, сжимая в руке флакон с майским мёдом. А Артур уже не видел вокруг себя ни незнакомой комнаты, ни чужой квартиры — он думал только о том, что нужно делать дальше.

— Но это уже, простите, не характерно для нормального человека. Исполнитель такого уровня стоит огромных денег, а Рубецкие всё же не миллионеры. И за что бывший муж так ненавидел Валерию? Ударил её, довёл до того, что она потеряла ребёнка. Да ещё ей же и отомстил! Гнусно. Если ваша догадка верна, мне будет ещё страшнее жить.

— Может, и не верна, а Новиков погиб по какой-то другой причине. Но на всякий случай следует это выяснить. И ещё один вопрос, Галина Семёновна. Если трагедию Новикова можно напрямую связать с Валерией, то о причинах самоубийства Чепеля она может и не знать. А может и знать!.. — Артур сцепил пальцы на колене. — Вот в чём дело… — Он приподнялся и снова сел, чтобы не упустить мысль. — Галина Семёновна, не могли бы вы сейчас связаться с дежурным в прокуратуре и попросить хотя бы к завтрашнему утру пробить Рубецкого-отца? Где сейчас живёт, номер телефона и всё такое прочее. Мне очень нужно до отъезда в Москву с ним встретиться, спросить о снохе, о сыне…

— Конечно, товарищ майор! — Милявская поднялась с кресла. — Ещё поручения есть? Говорите сразу, что вам нужно. А то завтра мне некогда будет — далеко ехать. В Московский район, на Цветочную улицу, и всё по поводу того же Чепеля. Там, в обувном колледже учится приятель Константина, который может что-то знать об его проблемах. Не допросив его, я не могу закрыть дело. Хорошо, если в прокуратуре выделят машину, а то придётся ехать на метро. Одно радует — проезд бесплатный…

— Поедем на такси. Вместе. — Артур помотал головой, давая понять, что его решение обжалованию не подлежит.

Нужно ещё, с разрешения хозяйки, принять душ, как привык делать каждый вечер перед сном. А назавтра всё-таки нужно перебраться в гостиницу «Советская», на Лермонтовский проспект, где полковник всё же забронировал номер. Конечно, Милявская может обидеться, но злоупотреблять чужим гостеприимством Тураев не любил. Они и дальше будут работать на пару, но для этого не обязательно вместе жить.

— Но я останусь у вас в долгу, — предупредила хозяйка.

— В долгу не останетесь. Во-первых, соберёте сведения о Рубецком и Новикове. Но и это не всё. Мне нужно ознакомиться с делом Чепеля, раз уж Валерия называла его амиго. Кроме того, я хочу получить документ из ЗАГСа, вернее, документы, подтверждающие бракосочетание и развод Валерии с Феликсом, копию справки о смерти ребёнка. Это во-вторых и в-третьих. В-четвёртых, я настоятельно прошу позволить мне поучаствовать в допросе этого самого приятеля из обувного колледжа. И, в-пятых, я умоляю вас внимательно прослушать запись моего разговора с девочками в общежитии. Чутьё следователей не острее чутья ментов — оно просто иного рода. И мне кажется, что мимо моего сознания постоянно проскакивает очень важная деталь. Кто-то из соседок Валерии между прочим сказал во время беседы интересные слова, зацепившие подсознание. Но, к своему стыду, я никак не могу понять, что именно это за слова. Не зря считается, что женское сердце — вещун, и потому вы можете, я уверен, нащупать эту точку. Кто знает, а вдруг в историю с Леоновой замешан ваш Чепель?

— Всё может быть. — Милявская, опустив обёрнутую шёлковой чалмой голову, некоторое время смотрела на ковёрный узор. Потом приняла решение. — Хорошо, я прослушаю эту запись, раз вы просите. Только поставлю чайник.

Галина Семёновна поднялась, подошла к двухстворчатой, очень широкой для этой комнаты двери, и обернулась.

— А я вас, Артур, умоляю вовремя напомнить мне, что чайник нужно выключить. Когда я работаю, то отвлекаюсь от всего, и уже много раз оставалась без чайников, кастрюль, утюгов и сковородок…

Ветер на несколько секунд разогнал тучи, и сквозь снег просияло солнце, коротко и пугливо. Потом снова стало темно. «Дворники» беспрестанно елозили по лобовому стеклу «Волги», которую Галине Семёновне всё-таки выделили от прокуратуры — как старейшему и заслуженному работнику. Она сидела сзади, рядом с Тураевым, и молчала, глядя с Литейного моста на Петропавловскую крепость. Артур, против обыкновения, не любовался городом, а думал над тем, как легко возникают в следствии тупики и как трудно бывает из них выбираться.

Новый адрес адвоката Рубецкого Милявской сообщили сегодня утром, позвонив домой. Бумажка тут же перекочевала к Артуру. Он немедленно набрал номер, но отозвался только автоответчик, голосом Рубецкого предложивший оставить своё сообщение после сигнала.

Артур так и поступил, и даже некоторое время втайне надеялся, что отец Феликса вот-вот перезвонит, но этого так и не случилось. Может быть, Рубецкого действительно не было дома, но он мог и просто проигнорировать очередной звонок из милиции. Адвокат понял, что речь опять пойдёт о Феликсе, и просто не захотел травить свою душу. Тураев его понимал, но в то же время мысленно давал себе обещание отловить Рубецкого во что бы то ни стало.

Остальные материалы, нужные Тураеву, добыть так быстро не получилось. Но Галина Семёновна поклялась передать их Артуру не позднее послезавтрашнего дня. Значит, до того времени и предстояло пробыть в Петербурге. Никакой культурной программы Артур для себя не намечал, а хотел только закрыться в номере гостиницы, как следует выспаться, а потом всласть поработать, благо материала накопилось предостаточно.

Тураев понимал, о чём думает следователь, и потому не мешал ей. Милявская, два раза прокрутив плёнку с откровениями Лериных подружек, призналась, что ничего подозрительного в их словах не заметила, по крайней мере, на первый взгляд. Но какая-то одна фраза шершаво мазнула по напряжённым нервам, а сейчас не могла всплыть в памяти.

— О-о! — Галина Семёновна, не стесняясь водителя, воскликнула громко и радостно: — Всё-таки я не окончательно выжила из ума! — И заговорила на три тона ниже. «Волга» как раз пересекала Невский проспект, пробиваясь сквозь закружившую с новой силой пургу. — Признаюсь, всю ночь думала, всё утро, обзывая себя самыми последними словами. Решила, что если не догадаюсь, уйду из прокуратуры. Но теперь, получается, останусь.

— Это вы слишком, Галина Семёновна, — заметил Тураев. — Очень рад, что вы остаётесь, и поэтому хочу узнать…

— Итак, Артур, помните такую фразу Ожерельевой? «Она оправилась немного и улетела в Иркутск. Привела могилки родителей в порядок, потом роскошные памятники им поставила, когда земля осела. С Павлом они уже там были, с Новиковым…» Проступает в памяти?