Тело в плюще - Кэтрин Пейдж

Два часа спустя Фейт услышала голоса из гостиной. Брент вел вторую группу гостей к лестнице, начинавшейся от столовой. Лишь теперь она поняла, что ее он провел другим маршрутом, чтобы показать кухню. Она заметила тогда вторую лестницу, но не обратила внимания, где та начинается. Заканчивались обе на одной и той же площадке.

Было начало седьмого. Фейт надеялась, что эта группа последняя — мысль о том, что лодочнику придется совершить еще одну поездку, вызвала тревогу за него. С другой стороны, ему, наверно, не привыкать — доставляют же сюда каким-то образом газеты. Если, конечно, их не сбрасывают с вертолета! Трое в первой группе, четверо во второй, хозяйка, Фейт и Брент — она загнула все пальцы. Как и сказал Оуэн, десять человек. Десять негритят. Она покачала головой, заменив старую считалку новой, ту, что так нравилась ее детям: «Десять обезьянок прыгнули на кровать…» Потом мама вызывает доктора, тот приводит всех в чувство, но… — «И никто уже не скачет по кровати!» Она улыбнулась, представив, как Эми и Бен повторяют последнюю строчку.

Без четверти семь Фейт стояла посредине веранды. Погода, как по заказу, выдалась чудесная, и воздух как будто напитался ароматами лета. Ветер стих, и окружающий пейзаж обрел вдруг небывалую четкость. В ведерках со льдом, которые она отыскала в буфетной, охлаждались несколько бутылок шампанского — все разных лет, разного стиля. Еще была икра, тоже на льду, с большой перламутровой ложкой, тосты, лимон, сваренные вкрутую яйца и рубленый лук-шалот, копченые мидии и креветки и паштет, рыбный и многослойный овощной. В нескольких местах Фейт расставила разноцветные блюда с оливками и вазы с фруктами. На стеклянном столике, рядом с икрой, поместился поднос с овощами — выглядели они чудесно, но Фейт по собственному опыту знала, что большой популярностью они обычно не пользуются. В столовой, возле лестницы, висел медный гонг. Она ударит в него ровно в семь. Как человек внимательный к деталям, Бишоп наверняка позаботилась, чтобы каждый из гостей знал программу вечера, но хозяйка все еще отсутствовала, и Фейт решила созвать присутствующих к назначенному времени. Тем более, что они должно быть проголодались, проведя в пути целый день. Она уж точно. Фейт была не из тех кухарок, которые едят, пока готовят. Щепотку здесь, щепотку там для пробы — большего она себе не позволяла и теперь с нетерпением посматривала на «Дом Периньон» и высокие хрустальные бокалы. Оставалось надеяться, что дамы не заставят себя ждать и не пожелают сложных коктейлей. Разумеется, она смогла бы смешать все, что угодно, но шампанское само по себе напиток праздничный и идеальный для вечернего меню с такими великолепными закусками и десертами. Что они пили в шестидесятые? Фейт рассмеялась про себя — возможно, в шестидесятые «пелэмские сестрички», как они себя называли, не пили, а курили.

Она ударила в гонг — звук получился приятный, достаточно протяжный, чтобы его услышали наверху, и одновременно не слишком громкий, чтобы показаться назойливым. Взгляд ее остановился на пропущенной ранее детали — выстроившихся на каминной полке стеклянных цилиндрах, в каждом из которых стояла одна-единственная гибридная роза. Одну Фейт узнала — «Мир». Неужели это все французские «Мейлланд»? Всего вазочек было десять. Десять роз.

Дорожки на лестнице в столовую не было, и она быстро обернулась, услышав шаги.

— Здравствуйте. Я — Фейт Фэйрчайлд. Буду готовить для вас на этой неделе.

Женщина выглядела лет на сорок или около этого, но никак не на пятьдесят. Изящная, подтянутая, в простеньком, кораллового цвета, облегающем фигуру платье. В темных волосах ни намека на седину — благодаря то ли расположению фортуны, то ли стараниям визажиста. Выражение ее лица тоже осталось для Фейт загадкой, но радости от встречи с подругами она на нем определенно не заметила. Скорее, настороженность. Замерев на нижней ступеньке, женщина окинула гостиную растерянно-ищущим взглядом, словно никак не могла решить, стоит ли спускаться. И сделала последний шаг.

— Я должно быть первая, — неуверенно пробормотала она и, будто лишь теперь заметив Фейт, добавила: — О, извините. Рэчел Гоулд. В записке сказано, что обед будет подан на веранде. Барбара Бишоп там?

— Мисс Бишоп заканчивает работу и попросила меня до ее прихода позаботиться о гостях. Думаю, она скоро будет.

Рэчел кивнула — как показалось, с облегчением.

— Хорошо. Я бы хотела уточнить программу. Ее секретарь объяснял, но как-то не очень четко. Вы не знаете, другие музыканты уже приехали? На катере была массажистка; наверное, здесь есть спа. Насчет другой леди я не уверена. Она говорила что-то о финансах, и никакого инструмента я не заметила, но, может быть, его отправили заранее? Имен их я тоже не расслышала.

— Музыканты? — повторила Фейт и вдруг поняла, кто перед ней — Рэчел Гоулд, знаменитая гитаристка. Том, поднявшийся от «Если бы у меня был молот» до Вилла-Лобос, был бы в восторге от такого знакомства. Она протянула руку. — Мы с мужем ваши большие поклонники. Для меня честь познакомиться с вами.

Рэчел покраснела.

— Спасибо. Если вы любите музыку, то эта неделя станет для вас настоящим праздником. Я и не знала, что мисс Бишоп тоже интересуется музыкой. Думала, здесь организуется что-то вроде маленького Тэнглвуда или Мальборо, что мы будем играть весь день в окружении этих великолепных декораций…

Музыкальная группа. Должно быть, их собрала сюда общая любовь к музыке.

— Насколько я знаю, в Пелэме прекрасное отделение музыки. Собраться вместе после стольких лет… Для вас это должно быть нечто особенное. Моя сестра тоже закончила Пелэм, только позже вас.

— Пелэм? — Рэчел как будто собиралась добавить что-то еще, но ее внимание, как и Фейт, привлекла группа из четырех женщин, спускающихся молча по лестнице.

Не такого вечера я ожидала, сказала себе Фейт, приветствуя гостей и отправляя их на веранду. К уже спустившимся почти сразу же присоединились еще двое. Семь, сосчитала Фейт. Все на месте, кроме хозяйки и, конечно, Брента. Впрочем, ему тут определенно делать было нечего. Зная, что в Новой Англии для ужина поздно никогда не бывает, она оставила для него кое-что на кухне.

— Пожалуйста, прошу. — Фейт вытащила пробку из бутылки и разлила шампанское. — Мисс Бишоп скоро приедет, а пока я побуду на подхвате. — Общее беспокойство оказалось заразительным — прежде такими выражениями она не пользовалась и, говоря откровенно, даже не была уверена, что именно значит «быть на подхвате».

— Меня зовут Фейт Фэйрчайлд. Я буду готовить для вас на этой неделе. — Переключившись в режим стюардессы, она едва не добавила: «Пристегните, пожалуйста, ремни. Нас немного потрясет».

Высокая женщина в ярком платье от Лилли Пулитцер взяла бокал и тут же осушила его одним глотком. Фейт торопливо подлила. Незнакомка вышла на середину веранды и повернулась к остальным.

— Ладно, давайте знакомиться. Я — Гвен, а ты… — она указала на хрупкую женщину с длинными, неряшливо собранными в тугой пучок волосами, выглядящую то ли уставшей, то ли больной, — ты — Крис Баркер, немного поседевшая, но в целом все та же. И ты, Люси, почти не изменилась, только стрижка короче.

— Ты и сама, Гвен, какой была, такой осталась. Только что в блондинку перекрасилась, — отозвалась Люси, с ног до головы одетая в «Тэлботс».

— Тебя, Рэчел, мы тоже знаем — по фотографиям в «Таймс».

— Но здесь должны были быть музыканты. — Рэчел сняла бокал с подноса проходившей мимо Фейт — никто не двигался с места, и ей пришлось разносить шампанское. — Меня для этого и пригласили — чтобы играть.

— А меня — провести семинар по финансовому менеджменту, — сказала Гвен. — Мисс Бишоп, кем бы она ни была, ловко все устроила. — В голосе ее, как заметила Фейт, за первое место боролись злость и восхищение.

— Это нас всех касается, не так ли? — усмехнулась женщина, безнадежно проигрывавшая битву с годами. Ей бы не помешало сбросить фунтов двадцать и избавиться от давно вышедшей из моды прически в стиле Джейн Фонды. Проглотив две крохотные помидорки-«черри», она потянулась за булочкой с кунжутом. — Уверена, все узнали Мэгги… или тебя нужно называть мадам ректор? Твои фотографии в каждом ежегоднике. Кстати, прими мои поздравления. Я — Феб. Теперь Феб Джеймс. Живу в Нью-Джерси с обожаемым мужем, милыми шестнадцатилетними дочурками-близняшками, чудесным тринадцатилетним сынишкой и двумя прелестными ирландскими терьерами. — Интересно, подумала Фейт, сколько бокалов шампанского она уже выпила? Ирония была очевидна — Феб и не пыталась ее скрыть, — но к ней примешивалась горечь. — Я думала, что еду на читательскую конференцию, — неожиданно закончила она и села, почти шлепнулась в кресло.

— И кто у нас еще остается? — спросила Гвен.

— Я. Бобби Долан. Знаю, меня трудно узнать. После колледжа двинула прямиком в Калифорнию. Несколько лет любви, потом два неудачных замужества. Изучила массаж, скитаясь по побережью. В Эл-Эй обзавелась линзами, работой и прической. Клиенты не любят, когда ты выглядишь лучше, чем они, но им нравится, когда ты выглядишь хорошо.