Песнь меча - Розмэри Сатклиф

— Соленую рыбу нужно запивать добрым элем, — и тонкая желтая струя потекла по голове Свена и его соседа.

Они отпрянули друг от друга, как псы, которых окатили ведром ледяной воды, мотая головами и отплевываясь. Подняв голову, Бьярни увидел, что девушка, стоявшая над ними с кувшином в руке, была Эса, дочь повелителя Афлега.

Как всегда, он почувствовал неприязнь — не к самой девушке, а к тому, что она была обручена с Онундом Деревянной ногой; свадьбу назначили на эту осень, сразу же после жатвы. Наверняка Онунд по-другому станет относиться к своей дружине, когда дома его будет ждать жена — которая ему в дочери годится — хотя, конечно же, все знали, что главной целью свадьбы было объединить флот Барры. Но, увидев ее там, со смеющимся, но решительным лицом, он должен был признать, что не многим девушкам, сидящим на скамьях или разливающим эль, хватило бы смелости направиться прямо в гущу воинов, затевавших драку, и вовремя разрядить обстановку.

Эса вернулась к своим делам. Сосед Свена стянул с головы темно-зеленые водоросли под дружный смех товарищей, и ужин продолжился.

Когда с едой было покончено и гости вдоволь насытились, Афлег, сидящий на троне, поднял огромный серебряный рог, чтобы выпить за них, и обратился к капитану:

— Что нового на свете?

Обычный вопрос, который задают всем чужеземцам, хотя прошло всего несколько дней, с тех пор как ладьи Барры вернулись из летнего плаванья.

Капитан поднял в ответ свой кубок и произнес через весь зал:

— Так вы не слышали?

— Что именно?

— Что Вигибьюрд и Вестнор появились в этих водах.

В зале наступила тишина, все вытянули шеи, прислушиваясь к гостю, и в этом безмолвии рев моря казался оглушительным.

— Неужели, — опустив рог с элем, тихо сказал Афлег в свою седеющую бороду, — это точно? Может, пустые сплетни?

— На это могу сказать, — с чувством пожаловался купец, — что они напали на Финдхорн[28] и разграбили храм богов, а людей, собравшихся на праздник в честь своего бога, увели в рабство. И по всему побережью, с юга и до здешних мест говорят, что это их рук дело. Мы чудом ушли от них у Колонсея[29]. Нам повезло, что их корабли были доверху нагружены добычей и рыдающими пленниками и не смогли бы за нами угнаться.

Онунд, безмолвно уставившись в глубину своего рога, поднял голову и тихо спросил голосом, какого Бьярни никогда у него не слышал, — мягким, но от этого не менее грозным:

— Вигибьюрд и Вестнор?

— Да, оба брата, — ответил купец.

— Сколько кораблей?

— Говорят, восемь, когда они собираются вместе.

— Как в старые времена, — ухмыльнулся Онунд, и словно морские огни замерцали на кончиках его губ. Он осушил и поднял свой рог.

— Еще эля! Мое горло пересохло, как соленая треска.

Эса принесла кувшин и налила ему. И тут все голоса загремели; одни жаждали погони, призывали осенью отправиться в плаванье, другие утверждали, что корабли невозможно подготовить так быстро; один старый слепой воин, живший в самом теплом углу зала, возвысил свой дрожащий голос и спросил, почему этим опять должен заниматься флот Барры, и почему бы Рыжему Торштену с Малла[30] или другим вождям не вывести свои корабли в море. Но это был всего лишь Седой Фреди, и все знали, что годы лишили его рассудка, так что никто ему не ответил.

Под шум их голосов Бьярни повернулся к сидевшему рядом Орлигу Андерсону, самому старому и мудрому воину Онунда, чье лицо заслоняла кружка эля, которую они делили между собой, и спросил:

— Кто они?

Орлиг поднял голову:

— Ты про кого?

— Вигибьюрд и Вестнор?

— Старые враги. Они раньше частенько наведывались к ирландским берегам, пока Эйвинд с Востока не отбил у них охоту.

— Давно это было?

— Да, давненько, тогда Онунд еще стоял на здоровых ногах, в дни наших морских набегов.

Он вытер рот рукой и протянул кружку Бьярни.

— Им троим было тесно в этих водах, и, сдается мне, с тех пор мало что изменилось.

Бьярни задумчиво выпил эля и вернул кружку протянутой за ней руке.

— Мне показалось — по голосу Онунда — что дело не только в этом. Как будто между ними идет бой не на жизнь, а на смерть.

— А ты не такой глупый, каким кажешься, — добродушно сказал Орлиг. — Что ж, они никогда не соблюдали обычай, защищающий купцов в море, эти красавцы. Однажды они взяли в плен мелкого торговца; прослышали, что на борту есть золото, а когда нашли только соль и шкуры, утопили корабль и оставили команду погибать в море… Одним из них был младший брат Онунда — моложе тебя.

— И что же он сделал, Онунд?

— Он погнался за ними, конечно же, когда узнал. Думал, что расквитается, но, кажется, ему это так и не удалось. — Орлиг высоко поднял кружку. — Еще эля!

Вскоре Тронд, а затем и Тормод, призванные из их поселений, вошли в зал со своими людьми и скинули мокрые от дождя плащи, чтобы осушить их у огня. Четыре морских капитана, вместе с купцом и молодым Раудом, который вел пятую ладью Баррского флота, сошлись между скамьей вождя и очагом.

Совет длился недолго, потому что их мысли были едины; Онунд встал и, высоко подняв рог, посмотрел вокруг на переполненные скамьи, а команды кораблей Барры — «Морской ведьмы», «Наездника волн», «Северного оленя», «Красного волка» и «Звездного медведя» — смотрели на него, зная, что, если речь идет о морской битве, значит, предводителем будет он.

— Скорее всего, они повезут своих пленников на рынок рабов в Дублин, — сказал кто-то.

Буря, немного притихшая, опять разыгралась не на шутку, погрузив ночь в пучину темных ветров, и Онунд возвысил голос, пытаясь перекричать ее, чтобы его было слышно в самом дальнем углу зала.

— Оставим жатву женщинам, детям и слугам, пусть они собирают снопы и относят их домой — если эта буря не перебьет весь урожай. А корабли Барры ждет славная охота в море около Дублина, а может, и добыча.

И запрокинув голову, он осушил серебряный рог до дна, как пьют, давая клятву.

Воины на скамьях загудели в ответ и застучали кружками по столам, и схватили оружие со стен, как будто отправлялись в путь со следующей волной. Клинки блеснули из ножен, все хлопали друг друга по плечам, и четыре морских капитана вместе с ними.

— Разве я не говорил, что эти воды слишком тесны для всех нас? — весело загремел Орлиг.

— Почему Дублин? — спросил Бьярни.

— А ты не знал, что живых пленников не держат на борту дольше одного дня? Сейчас они плывут на юг, на невольничий рынок Дублина.

Глава 5. Морская битва

Гроза бушевала три дня, и западный ветер гнал бурные волны на берега Барры. Но нельзя было терять время, и ладьи, стоявшие на катках в ожидании зимней починки, спешно готовились к отплытию. Надо было заменить порванную парусину, наполнить водой бочонки, и в каждом доме женщины пекли овсяные лепешки, которые никогда не черствели. Снасти и весла вынесли из-под корабельных навесов и тщательно осмотрели, прежде чем вновь погрузить их на борт; провиант и запасное оружие поместили в узкие проходы под палубой; драконьи головы, все еще покрытые морской солью, водрузили на нос кораблей.