Предатель в красном - Эш Хейсс

Даже хуже, чем быть пойманной ведьмами и получить награду гнильным ядом.

– Убирайся! – закричав, я вырвала руку из цепких пальцев и вскочила со стула. – Страх, значит. Вот что ты искала, погань!

– Потерпи, – невозмутимо выдала старуха. – Страх оголяет животную натуру. Показывает нас настоящими.

Трясущимися руками я попыталась дотянуться до своей котомки, как вдруг из уст ведьмы прозвучало:

– Ты можешь присесть.

Казалось, это не простое приглашение присесть, а предложение продолжить тест, который я, скорее всего, уже завалила. Внутри все сворачивалось и закипало от отвращения и ярости. Однако едва заметное просветление в мыслях пыталось кричать, что мы здесь еще не закончили.

Упрямство и едва слышный шепот здравого смысла невероятным образом заставили тело опуститься на стул.

Игра продолжилась.

– Умница.

– Гниль…

– На территории Кампуса нас называют ведьмами, дорогая.

– Ну извините, природные порождения. Привычки дикаря открытого мира. Не обессудьте.

– Сколько гнева, – старуха ухмыльнулась. – Своевольная девочка сама застегнула поводок на шее и села, как ей и сказали. Но я воззрела тебя настоящую.

Судя по тому, что гнильная особа могла работать с тонкой материей, что подвластно только жнецам, – экзаменатор была тесно связана с некромантией. Самое отвратительное и грязное ремесло из перечня занятий ведьм: только прогнившие болотные отродья опускались до того, чтобы черпать силу из темных источников и беспокоить души мертвых.

Тест, что осквернял душу, выворачивал наизнанку – входная плата, цена за мир. Я понимала это.

Но молчать больше не было сил.

– И что же ты сделаешь дальше? – сплюнула я, не сдержав язвительности в голосе. – Может, еще раз залезешь в голову, а потом пойдешь любоваться чем-то более сокровенным, например душой простого скитальца?

– А если так, то что? Это экзамен, эфилеан. Хочешь попасть в белый город – выполняй указания.

– Ты… Цветноглазое отродье…

В надменном худом морщинистом лице не было ярости, наигранного спокойствия, с виду – только обычное любопытство. Что ж…

«Теперь, если ты так хочешь, порождение природы, мы поиграем с тобой по-другому».

– Даже если так, я все равно не сдвинусь с этого места до тех пор, пока не получу то, зачем сюда пришла. Я так посмотрю, ты, цветноглазая, все-таки слепая, раз так и не воззрела, что за эфилеан перед тобой стоит и на что он пойдет, чтобы получить желаемое. Не в курсе про нрав огня? – Я ударила по столу. Последние нити контроля только что сгорели дотла. – Плевать мне, что ты сделаешь: залезешь еще раз, вывернешь, вытрясешь душу. Я поклялась белым спинам стать принятой! И ты пропустишь меня в город.

– Как интересно! – восторженно вскрикнула она.

– Не сдвинусь с места, ведьма. Теперь мы будем играть по другим правилам. – Мое лицо приблизилось к ее. – И если ты попытаешься убрать меня силой, я сожгу здесь все. Сожгу дотла всех, кто помешает остаться в белом городе. Рискнешь?

Кажется, это провал. Ненависть захлестывала и сметала последние капли разума. Температура в комнате поднялась до критической отметки, из-за раскаленного воздуха было почти невозможно дышать.

– Вот как, хочешь взять меня измором? Выжечь весь кислород, чтобы мы обе задохнулись? – Ведьма задрала ноги на стол.

– Вернусь в открытый мир, и мне не удастся остаться в живых более чем на месяц. Ведьмам соседних портов уже, скорее всего, известна цена, назначенная Тогом за мою поимку.

Я чуть не подавилась, когда назвала имя жирного наркобарона. Какая ирония: шишка, занимающаяся нелегальным сбытом химии, на которую я работала, теперь назначает цену ведьмам за мою голову. Если не повезет и цена окажется больше, чем гроши на выпивку, к поимке могут подключиться эфилеанские волки с окраин порта. Вся бродяжная свита.

Так что либо мы сгорим здесь, либо меня расчленят дикие отродья ради алкоголя и миски еды. Поэтому я стойко прошептала внутри себя: «Назад дороги нет».

– Если у ведьм из-за возраста проблемы со слухом, повторюсь: я выжгу всех! Зови свою стражу, гниль, живее, и мы вместе заживо сгорим! – Веревки на руках начали тлеть, ситуация стремительно выходила из-под контроля. – Ах, точно! Перед сожжением не забудьте еще раз толпой потоптаться по душе простого скитальца. Мне будет приятно напоследок узнать, что я сжигаю некромантское ничтожество, позволяющее себе извращения над живыми.

– Жарковато, – ухмыляясь, она смахнула пот со лба. – Да… гнев огня прекрасен! Давно я не видела пылающих глаз.

– Твой ход, гниль!

– Ты правда готова сжечь стольких эфилеанов на пути к мечте? – пытливо спросила ведьма, но я не смогла ответить.

Гнев огня дурманил здравое сознание, заставляя даже на мгновение потерять себя, – и он пожрал меня, как эфилеанский волк заветный ужин. Цветные глаза видели насквозь. «Я сожгу вас! Либо принятие огня – либо смерть от него. Брат должен увидеть мою мечту!» – кричало что-то внутри.

– Я… вижу ответ, – вполголоса отозвалась старуха. – Вижу, как гнев сжигает пламенеющую душу. – Она провела рукой по веревкам на моих запястьях: они перестали воспламеняться и снова стали тлеть. Ведьма манерно поднялась, и мне показалось, что еще немного – и она вырвет мое сердце, предаст его грязной некромантии прямо здесь.

«Топь все это… По крайней мере, я смогу умереть на пороге места, которое считаю «своим» домом, а не на помойке Шосса».

Ведьма оказалась рядом и внезапно выдала:

– Хватит. – Она подняла руки и, нежно обняв, прижала меня к своей пышной и упругой не по годам груди. На мой лоб упала капелька влаги. Приподняв голову, я увидела, как слезы стекают по невинному лицу женщины, которая плакала своим сердцем и прижимала меня, словно дочь.

Под действием адреналина природный инстинкт заметно ослабил хватку: я не удрала, когда мое лицо прижалось к теплой груди ведьмы, которая относилась к другому эфилеанскому подвиду. Это было невероятно странно, как если бы медведь прижал к себе домашнюю козу, и та не стала бы дрыгаться в лапах когтистого зверя.

Путы спали с рук, продолжая тлеть уже на полу.

Будто сама не своя, я обняла ее в ответ.

– Я должна была дать тебе шанс, – сказала ведьма уже мягким и певучим голосом. – Попрошу светлых жнецов залечить рану. – Она всмотрелась прямо в мои глаза. Это не был взгляд ведьмы, это был взгляд хранительницы – той, что любила и оберегала город.

Ведьма с нежностью провела рукой по платку на моей голове и наконец произнесла заветные и столь желанные слова, которые я мечтала услышать более десяти лет жизни.

– Добро пожаловать домой.

№ 5. «Элен»: отголоски прошлого

Территория: Шосс

…Три года назад

Эфилеанская летопись. Запись № 1: «Первый закон мира эфилеанов». Древнейший закон выживания