Тело в дело. История сексуальной революции в 6 миллиардах оргазмов - Илья Стогоff

Глупо было не попытаться нажить хоть маленький мешочек долларов на интересе к датским киношкам. И прокатчики, разумеется, нажили. В том же году на экраны США вышел документальный фильм «Цензура в Дании». Смотрите, мол, что там у них в Старом Свете творится. Совсем сбрендили, а? По сути, фильм представлял собой нарезку сцен из самой что ни на есть жесткой порнухи, но сопровождаемой занудным закадровым текстом, объясняющим происходящее на экране с точки зрения искусствоведения. То есть зрители платили вроде как не за просмотр сцен разврата, а за повышение собственного, блин, культурного уровня.

На экране крупно показывали датские сиськи, датские задницы, датские члены и белоголовых датских женщин, запихивающих эти члены себе глубоко в рот. Но главное даже не это, а то, что именно фильм «Цензура в Дании» впервые продемонстрировал на большом американском экране проникновение члена в заросшее волосами влагалище. Рубикон был перейден. Кто-то плевался и уходил из зала. Кто-то, наоборот, понимал, что отныне желает смотреть только на это.

2

Человек страстно желал понять, кто же он такой. И вот, посмотрев в беспристрастное зеркало кинематографа, он убедился, что является склонным к половой жизни животным.

Порно ничего не приукрашивало. Показывало все как есть. Вот человек «М», вот человек «Ж». Оставшись наедине, эти голокожие создания тут же начнут запихивать внутрь друг другу выступающие части организма и сладострастно голосить. Больше никакого смысла нет. Да и какой может быть смысл у тела, единственное предназначение которого состоит в том, чтобы приносить хозяину наслаждение?

Люди всегда подозревали, что именно так дело-то и обстоит. Что все эти разговоры о том, что человек создан по Образу и Подобию, не более чем разговоры. И все же увидеть на экране столь обнаженную правду о себе – для многих это оказалось чересчур. Обнаружить, что ты – похотливое животное и что твои собственные фрикции выглядят, может быть, даже более отталкивающе, чем вон у того дядьки с пузиком на экране, – удовольствие то еще.

Ранее порно выглядело довольно жестко. В нем снимались люди с улицы, и выглядели эти люди соответствующе. Иногда на крупных планах видно, что у женщин не хватает коренных зубов, а у мужчин грязные руки. Это тоже было частью той правды, которую порно желало сообщить людям: наш мир вовсе не идеален, и в нем нет Бога и смысла жизни, зато хватает кариеса и грязи под ногтями. Однако смотреть на все это долго люди не желали. Если уж они платили за просмотр голых тел деньги, то людям хотелось, чтобы эти тела выглядели хоть немного поприличнее.

Пусть этот лишенный Бога мир все равно будет немного покрасивее – высказывали пожелание покупатели, и рынок оперативно реагировал на их заявки. Уже в 1953-м издатель Хью Хефнер запустил проект эротического, но очень чистенького журнала под названием Playboy. Сам он был настолько не уверен в том, что продукт дойдет до потребителя, что даже не стал ставить на обложку дебютного выпуска порядковый номер: какой смысл выпускать «номер один», если «номер два», скорее всего, будет запрещен бдительной американской цензурой и изъят полицией? Однако Playboy не запретили. Говорят, изданием Хефнера заинтересовалась мафия, и влиятельные люди перетерли с кем нужно в высших эшелонах. Так что очень скоро журнал Хью превратился в символ наступления новых времен.

Пятидесятые годы стали в США эпохой расцвета гламурной прессы. У нас этот расцвет пришелся на «нулевые», так что, думаю, вы понимаете, о чем идет речь. Яркие странички, такие приятные на ощупь. Разноцветные картинки, глядя на которые никто не усомнится, что жизнь, которую они изображают, является единственно возможной. Полвека назад американцы читали эти журналы с тем же самым упоением, с которым русские читали их всего несколько лет назад. Гламурная пресса стала новым Священным Писанием нынешнего мира. Именно она сообщала читателю, как следует прожить доставшуюся ему жизнь. На что ее стоит потратить.

Хью Хефнер стал главным апостолом этой новой религии. В одной из своих колонок он писал, что с помощью Playboy хотел бы «создать нового человека: свободного, раскрепощенного, открытого миру со всеми его удовольствиями». Мир, о котором он сообщал читателю, был похож на дорогой спортивный автомобиль. Изящно изогнутый и очень дорогой. Если нажимать на правильные педали, то он доставит тебя куда нужно и с подобающим комфортом. Купи машину в кредит, займи удобное положение в водительском кресле и вперед – от удовольствия к удовольствию.

К концу десятилетия тираж Playboy достиг цифры в семь миллионов экземпляров. Притом что с одной копии журнала Хефнер получал до четырех долларов чистой прибыли. На его успех с завистью посматривали конкуренты. В 1974-м владелец крошечного рекламного агентства Ларри Флинт решил не просто рассылать клиентам свой бюллетень, а снабдить издание фотками соответствующего содержания. Потому что прежде его бюллетень адресаты, просто не читая, выкидывали, а теперь-то наверняка полистают, а? Свое издание Флинт назвал Hustler.

Если Хефнер старался держаться в рамках приличия, то для Флинта никаких рамок уже не существовало. В Playboy девушки, конечно, позировали обнаженными, но в целом это было вполне в русле того, что обычно предлагали клиентам закрытые клубы для джентльменов: дорогой коньяк, дорогие спортивные авто, ну и сиськастые куколки-блондинки, которых можно покатать в этом авто, как без этого? А вот Hustler откровенно говорил о том, что давно уже вертелось на устах у очень многих. К черту условности! Человек создан для секса так же, как и все прочие биологические организмы. Выстреливающая из пениса струя обжигающей спермы – вот и весь смысл нашей жизни. Так предадимся же этому делу с полной самоотдачей!

3

После Второй мировой на какое-то время всем показалось, что мода на революции, наконец, прошла. Предыдущие сто пятьдесят лет то тут, то там постоянно что-то громыхало. Прежний мир рушился, вечные империи уходили в прошлое, божества вчерашних дней отменялись, и человечество переходило на совершенно иные правила игры. И вот к 1950-м всем показалось, что перешло, наконец, окончательно.

СССР больше не грозил никому мировой революцией. Красный рейх постепенно становился братом-близнецом тех же США: то же оторванное от подданных меньшинство у власти, тот же сытый и спокойный средний класс, тот же пестрый шоу-бизнес по телику. Ради чего еще в этом замечательном мире могут совершаться революции, понятно не было. Отсутствие войн, битком набитые магазины, возможность удовлетворить любую фантазию (в том числе и сексуальную) плюс полный отказ от каких бы то ни было догм. То, о чем так долго говорили религиозные пророки и писатели-фантасты, наконец свершилось.

Единственным, кто переживал по этому поводу, был немецкий философ Герберт Маркузе. По своим взглядам он был марксист. При этом, как и каждый приличный мыслитель ХХ века, в свое время Маркузе пережил увлечение Фрейдом. Потом это увлечение прошло, но основную мысль Фрейда Герберт запомнил надолго: бензином, на котором работает человеческая машина, является секс. И вот теперь, оглядываясь по сторонам, Маркузе очень тревожился: новый капитализм 1950-х начинал разбавлять этот бензин ослиной мочой.

Что делает человека человеком – спрашивал Маркузе. И сам отвечал на этот вопрос: только то, что отличает его от всех прочих животных. Да, точно так же, как рыбы, кошки, коровы и бурундуки, каждый из нас рождается, ест, стремится к размножению и в конце концов умирает. Но суть не в этом, а в том, что, в отличие от рыб, кошек, коров и бурундуков, в человеке есть «Что-то Еще». То, что только и делает нас человеком.

Смысл истории (продолжал Маркузе) в том, чтобы освободить это Что-то Еще. Сделать, наконец, человека таким, каким он и должен быть. Капитализм плох не тем, что буржуи угнетают пролетариев, а тем, что эта система навсегда тушит горящий внутри человека священный огонь. Именно на то, чтобы высвободить эту искру, и были направлены все революции последних столетий. И вот (констатировал Герберт) революции закончились полным крахом. Обзаведясь тяжелой артиллерией, типа телевизора и журнала Playboy, капитализм, похоже, одержал полную и окончательную победу.

В чем тут проблема? В том, что сегодняшний капитализм смог купить то, что прежде ему не удавалось отобрать. Прежде пролетарий продавал себя в рабство ради куска хлеба, но дух его был свободен. У Чего-то Еще оставалось неприступное убежище в глубине человеческого сердца. Даже самый забитый раб способен мечтать. Даже самый затюканный лузер мог сбежать в райский сад своего воображения и верить, что когда-нибудь мир станет иным. И вот теперь эту последнюю надежду у людей все-таки отобрали. На свете не осталось ничего, чего нельзя было бы купить.

Фрейд объяснял: в самом фундаменте наших личностей скрыта сексуальность. Словно узник в замке, она заточена там, заперта на кучу засовов и опутана пудовыми цепями. Но она рвется наружу, брыкается и сотрясает стены замка. Именно эти землетрясения и делают людей людьми. Мы не можем вести себя как собачки и с кем попало сношаться на улицах (нам не позволяет сделать это культура и воспитание), но зато взамен эта жизненная сила дает нам возможность писать великие книги и сочинять чудесные мелодии. Пока скрытая внутри нас сила рвется наружу, все ОК, однако (констатировал Маркузе) последнее время она что-то перестала рваться. Все выглядит так, будто узнику в камеру передали журнал Playboy, и этого ему оказалось вполне достаточно.