Моцион. Сборник рассказов - Матвей Александрович Башлаков

и сигареты. Кофе придаёт хорошим сигаретам, извиняюсь за пафос, благородное послевкусие и смягчает неприятные нотки горения сигаретной бумаги. Обычно сигареты приношу я. Не потому что я щедрая душа, а потому что люблю курить сигареты только марки "Чапман". Думаю о себе они расскажут все сами, когда вы их закурите. Так же хотелось бы отметить, что курить соглашаются даже те, кто никогда раньше не курил. Мне кажется, в этом процессе есть что-то особенное, и даже необъяснимое, поэтому люди не отказываются.

Ну да ладно, не буду вам смазывать впечатления своими рассказами. Лучше сами попробуйте эту особую тёплую связь между человеком, которую в последствии образуют два этих вредных, но и одновременно прекрасных и невероятно друг другу подходящих предмета.

– А-л-л-е-е-е-е-е, – игриво тяну я в трубку, – Наташа это ты?

На той стороне телефона приятный женский голос в унисон трезвонил мне свои короткие "але, але, але"

– Матв-е-е-е-й, а я думала ты уже забыл про своих одноклассников.

– Да не-е-е-е, ты что, бывает вижусь с кем-то из наших, даже собираемся выпить вместе. С Вовой, Владом и Кристиной недавно сидели в гараже. Ну ты помнишь наверно наш гараж.

– Да уж, такое не забудешь, – сказала она, громко вздыхая в трубку, что мне пришлось даже отстранится.

– Ха-ха-ха, да, было дело. Кстати, никто так и не изменился. Вова разве стал более серьёзным и меньше глупостей говорит. Но да ладно, я вообще че звоню, не хочешь ко мне в гости, я макароны ”баланьезе” готовлю по своему фирменному рецепту, угощу тебя и кино посмотрим вместе. Согласна?

– Ох, какое интересное предложение. Позвонил бы ты раньше, я бы голову успела помыть. Ну ладно, ты все там же живёшь?

– Да. Ну так ты придёшь?

– Да приеду. Я вообще рада твоему звонку, я соскучился уже.

– Да я тоже соскучился, вот и позвонил.

– Приятно это слышать. Ну в общем, я наберу, как буду у тебя на районе, выйдешь меня встретишь.

– Да, конечно. Жду тебя с нетерпением.

Она мило хихикнула.

– Скоро буду, не скучай, – сказала она и сбросила.

– Ес-с-с-с, – произнёс я, сопроводив этот возглас соответствующим ему победоносным движением руки.

Начинать готовить макароны до её приезда было бессмысленно, поэтому я решил пойти по разглядывать себя в зеркале.

Из зеркала на меня смотрело красивое смазливое личико 16 летнего юнца. Небольшие синяки под глазами продавали лицу большей загадочности, а в общем и целом мне оно нравилось. Спустя столько времени, мне нравится моё лицо. До 13 лет к нему совершенно ничего не питал, а после только ненавидел. Сейчас я его люблю и это меня несказанно радовало.

Я даже больше скажу. От принятия себя я стал во много раз счастливее. А счастье ведь, все время пытаются отобрать. Как в той песне поётся: "Ведь здесь все существует ради идеи превращения мира в тюрьму". Я знаю, что такое счастье. Иногда я бываю настолько счастлив, что мне становится на секунды страшно. Слишком маниакальное счастье, слишком неправдоподобное счастье. Но оно есть, я его чувствую. Так мало нужно человеку для счастья, но как много нужно для того, чтобы это малое иметь.

Последний раз, кроме сегодняшнего дня, конечно, я был счастлив после комплимента от одной моей подружки. "Матвейка, у тебя такие красивые, будто женские ножки, и такая сексуальная попка. Попка четырнадцатилетней девчонки". Не знаю, что такого в этом комплименте, но от него мне стало очень тепло и приятно на душе.

Умеет же сердцеедка польстить, ничего не скажешь.

Пожалуй, нужно включить музыку. Альбом "Some girls" так и просился в комнату. Из динамика моего комбоусилителя, который я подключил к компьютеру, запел Мик Джагер. Я был доволен и даже пытался что-то напеть. На улице шалило вечернее летнее солнышко, и бросало свой мягкий свет кирпичами через мой балкон на кухню.

Я не писал ничего уже три дня, хотя обещал сам себе закончить все статьи до десятого. Я лентяй и от этого похоже я уже никуда не денусь. А раньше я был таким трудолюбивым мальчуганом, что все завидовали моему трудолюбию.

И дело даже не во вдохновении. Знаете, обычно писатели жалуются, что мол им сложно начать свое произведение. Слова на вяжутся, выходит одна мазня, ничего интересного и будоражащего сознание читателя не пишется. Так вот, хочу вас заверить, что самое сложное в писательском деле, это не начать, а вообще хотя-бы взять в руки вашу пишущую принадлежность и расположится с нею поудобнее. Столько всяких сторонних глупостей тебя от этого отвлекают. Никуда от них не деться.

Тут меня прервал телефон.

– Матвеюшка, я уже выехала.

Помню, как ещё в школе Наташа меня так называла. Она нравилась мне очень сильно тогда и поэтому моё сердечко в те моменты просто лепетало прекрасные любовные мотивы. Может я её даже любил. Это я уже плохо помню.

– Замечательно, я пошёл надеваться.

– Хорошо.

Я решил надеть новую белую майку, чтобы она подчеркнула мои натренированные и загорелые на море руки. Ещё я решил надеть светлые джинсы. Я был похож на клишированного Дон Жуана из старых голливудских блокбастеров.

На улице было тепло, хотя я уже чувствовал прохладное дыхание ночи.

Минут десять ожидания, и Наташу привёз её отец на синем ”сузуки”. Через лобовое стекло было видно, что мой прикид, да и я сам особого доверия у него не вызывал.

Наташа почти не изменилась после года нашей разлуки. Все те же чёрные джинсы на высокой талии, та же кожаная куртка, те же кудри и тот же округлой формы нос. Мне всегда нравился её нос, хотя мои старые друзья говорили, что это её единственный изъян.

Наташа чуть ли не повисла на мне во время наших объятий. Было видно, что она рада меня видеть.

– А ты подрос, – сказала она, сделав губы уточкой.

– Может ты просто уменьшаешься? – смеясь, отвечаю ей я.

– Ха-ха, как смешно, – закатив глаза, сказала она. Она делала это так элегантно, будто уже отработала этот жест до нашей встречи.

– От тебя так замечательно пахнет. У меня теперь куртка будет всю неделю пахнуть тобой, – говорю я ей

– Мне тоже нравятся эти духи, мама подарила на день рождения.

Я открыл дверь в подъезд, и мы с ней поднялись на мой этаж.

– У вас тут какие-то аристократы живут что ли? Везде картины висят, растения разные. Прям элитный подъезд.

– Х-а-х, есть такое, – вообще у меня весьма забавные соседи.

– Расскажи.

– Ну, за одной стенкой от меня живут два гея постановщика спец эффектов в кино, за другой стенкой живёт