Катрин Денев. Красавица навсегда - Андрей Степанович Плахов

– Наверное, им не хватило желания, любопытства, страсти к своей профессии.

– Кроме этих, есть еще какие-то тактические секреты?

– Не знаю. Я всегда стремилась открывать новых режиссеров, не обязательно лично знакомиться, но смотреть их фильмы, искать контакты с теми, кто кажется перспективным. Я не боялась рисковать, хотя иногда ошибалась и делала неверный выбор. Но даже если тот, или иной вариант разочаровывал, все равно эти эксперименты вели меня к вершине того опыта, на которой я себя ощущаю.

– То есть вы никак не ассоциируете себя с теми, кто не дошел до вершины?

– Мне трудно представить, чтобы я вдруг устала от кино и захотела порвать с ним: ведь этим делом нельзя заниматься, если ты полностью, фанатично им не поглощен. Новички часто этого не понимают. Какой бы успешной вы ни были, никто вас не будет просить, умолять остаться, это целиком зависит от вас, и если вы уходите, значит – для кинематографа вы мертвы.

Жако из Нанта. Девушки из Рошфора

Познакомившись с заботами, мечтами и огорчениями двух юных француженок, придуманных режиссером Жаком Деми, мы легче поймем, почему местом действия своих картин режиссер избирает приморские города – Нант, Шербур, Ниццу, Рошфор, – хотя зачастую море даже не появляется на экране… Конечно, у Деми, уроженца Нанта, верность портам и гаваням можно объяснить биографическими причинами, но в соотнесении с судьбой Женевьевы или Дельфины море становится синонимом мира, в котором живут эти девушки. Нечто беспокойное, как море, вечно меняющееся и меняющее то, что сюда попадает, – вот среда, которая определяет судьбы героинь.

Валентин Михалкович

Действующие лица:

Жак Деми

Аньес Варда

Мишель Легран

Изабель Обре

Фриц Ланг

Анук Эме

Жанна Моро

Марк Мишель

Мишель Морган

Даниель Дарье

Жак Перрен

Жан Маре

Мишель Пикколи

Джин Келли

Одри Хепберн

Брижит Бардо

Луи Малль

Майкл Кейн

Клод Шаброль

Роман Поланский

Кристиан Вадим

Марчелло Мастроянни

Жерар Депардье

А также

Франсуаза Дорлеак

Время действия:

1961–1998

Место действия:

Париж, Шербур, Рошфор, Ницца, Канн (Франция)

Лондон (Великобритания)

Рио-де-Жанейро (Бразилия)

Фильмы:

Лола

Залив ангелов

Шербурские зонтики

Нежная кожа

Самые знаменитые мошенничества на свете

Португальские каникулы

Охота на человека

Песнь мира

Создания

Вива, Мария!

Девушки из Рошфора

Бенжамен, или Дневник девственника

Ослиная шкура

Самое важное событие с тех пор, как человек ступил на Луну

Комната в городе

Жако из Нанта

Девушкам было по 25 лет

Сто и одна ночь (Сто и одна ночь Симона Синема)

Вселенная Жака Деми

Вандомская площадь

«Шербурские зонтики» оказались одним из поздних всплесков Новой Волны. Как это бывает на исходе бурного явления, фильм выразил и его противоречивую устремленность, и возможность тихого примирения противоречий, еще вчера казавшихся неразрешимыми.

Жак Деми до «Зонтиков» снял фильмы «Лола» и «Залив ангелов», в которых превалировали мягкая созерцательность, сладко-терпкая атмосфера и активное женское начало. Эмоциональность обеим картинам придавали героини Анук Эме и Жанны Моро, а также меланхоличная музыка Мишеля Леграна. С Леграном и музыкальным редактором Франсисом Лемарком Жак Деми и задумал новую постановку, проект которой поражал отважной неожиданностью, а результат оказался неожидан вдвойне.

Такого еще не было в кино: все без исключения персонажи пели, и не только в моменты романтического подъема, но в самых обыденных ситуациях – наливая бензин в бак автомобиля, рассказывая о своих денежных затруднениях или лежа в постели и жалуясь, подобно тетушке героя фильма, на болезнь и старость.

Жак Деми объяснял свой замысел: «Когда в жизни людей случается что-то особенное, они поют, верно? Заставить их на экране петь, даже когда вроде бы ничего особенного не происходит, значило подчеркнуть важность, значительность каждого момента прожитой жизни, каждого шага, вздоха… Многие спрашивали меня, – после того как посмотрели картину, – действительно ли там поют от начала до конца. Дело в том, что к концу фильма они просто перестали осознавать, поют в нем или говорят; музыка стала естественным средством связи».

Как уникальный творческий эксперимент этот film chante (черточка над последней буквой) – «спетый фильм» – стал победой над границами искусств: ведь опера и кино считались почти несовместимыми, и недаром один из персонажей «Зонтиков», узнав, что его приятель собирается в оперу, выводит (энергичным речитативом!): «Я не люблю оперу. Вот кино – это да!» Потом Ги и Женевьева, влюбленные герои фильма, на миг будут показаны в ложе театра (можно лишь догадываться, что происходит на его сцене, где дают «Кармен»), а еще раньше мать скажет (точнее – пропоет) своей потерявшей голову дочери: «От любви умирают только в кино…»

«Я ничего не беру из американского мюзикла и французской оперетты, – заявил перед съемками Деми. – Все диалоги поются и написаны белым стихом. Режиссуру определяет музыка, ее ритм, он же задает характер движения камеры и актеров, но все это будет находиться в очень тесном контакте с повседневностью».

И действительно, хрупкие, трепетные мелодии Леграна давали большие возможности для речитатива, чем для пения.

Конечно, в последующие годы Дзеффирелли, Бергман, Лоузи, Брук, Рози доказали возможность полноценного кинематографического воплощения классической оперы. Еще ранее высокий «оперный» стиль утвердил Висконти. «Шербурские зонтики» отталкивались от другого – от стихии «низких» жанров, прежде всего французской песенной манеры chanson. Но не дежурно комплиментарны были высокие сравнения фильма Деми с произведениями Моцарта.

«Основанием тому явилась особая непринужденность, утонченная развлекательность, прекрасные мелодии, исполненные вкуса музыкальные образы фильма. И вместе с тем в эту романтическую историю реально входит французская действительность – точно так же, как у Моцарта отчетливо проступают проблемы его времени…» – писал немецкий исследователь жанра киномюзикла Михаэль Ханиш[5].

В фильме Деми полемически выдержаны почти все структурные принципы классической оперы. И потому, быть может, «Шербурские зонтики» остались единственным в своем роде, не нашедшим подражателей опытом. Ибо гармония несовместимого явилась чудом, которое может объяснить только прилив истинно поэтического вдохновения.

Стихотворением в музыке и цвете называли это самое совершенное создание Деми. Разноцветные зонтики не сливались на экране в импрессионистской гамме под разливами дождя, а словно спорили между собой, как спорили лилово-черный фон