Скажи мне «люблю» - Юджиния Райли

Или все же застрелит? Девушка вспомнила его мрачные высказывания и почувствовала, как сердце ее стиснул ужас.

— Доброе утро, дорогая! — раздался в ее ушах бодрый женский голос.

Мелисса вздрогнула, резко повернулась на стуле и увидела, как в комнату вплывает ее мать. Лавиния уже оделась к свадьбе — на ней было элегантное платье из розовато-лилового шелка.

— Доброе утро, мама, — выдавила из себя Мелисса.

Лавиния разглядела припухшее лицо дочери и нахмурилась:

— В чем дело, милая? У тебя такой вид, будто ты собираешься присутствовать на собственных похоронах, а не на свадьбе.

После этих слов Мелисса уже не смогла сдерживаться — ее верхняя губка задрожала, и через секунду из глаз хлынули слезы.

— Бог ты мой! — воскликнула Лавиния, подавая дочери вышитый носовой платочек. — Я понимаю, перед свадьбой все волнуются, но ты воспринимаешь все чересчур серьезно!

— Прости меня, мама, — выдохнула Мелисса.

Лавиния похлопала девушку по плечу:

— Тебя волнует то, что произойдет сегодня ночью?

— Да… Нет… О, я сама не знаю! — зарыдала Мелисса.

— Советую тебе перед тем, как удалиться в спальню, выпить двойную порцию бренди, — доверительно проговорила Лавиния.

Когда Мелисса изумленно посмотрела на мать, та продолжила: — Я понимаю, что ты даже не знаешь вкуса спиртных напитков, но в такой ситуации принять немного алкоголя будет очень даже к месту…

— О Боже!

— Не переживай, Фабиан хорошо знает, что надо делать.

— Именно этого я и боюсь, — всхлипнула Мелисса.

Возможно, Лавиния даже не расслышала этих слов — как бы гам ни было, внимания на них она не обратила.

— Повезло тебе, девочка! — воскликнула она, после чего подошла к умывальнику и погрузила платок в тазик с водой. Отжав иоду, Лавиния вернулась к столику, за которым сидела дочь, и протерла ей лицо.

— Выше голову, Мелисса! Выше голову! Скоро придет человек, который делает дагеротипы. Да и гости вот-вот начнут прибывать, ведь служба в церкви уже заканчивается.

— Жаль, что мы не сходили в церковь сегодня утром! — проговорила Мелисса.

Лавиния удивленно приподняла бровь:

— В день свадьбы? А если бы ты встретилась там с женихом? Я знаю, тебе не нравится, что мы назначили церемонию на воскресенье, но это единственный день, когда все люди в городе. Кроме того, завтра преподобный Слоун уезжает…

— Я понимаю, мама.

— Вот и отлично. Я сейчас позову Дульси, и она поможет тебе надеть платье.

Полчаса спустя Мелисса в своем чудесном подвенечном убранстве стояла перед фотографом на веранде, выходящей на задний двор. Все вокруг было залито теплым солнцем самого конца февраля, прохладный ветер доносил из сада нежные ароматы, а в ветвях цветущих деревьев наперебой пели птицы.

Но улыбка на лице Мелиссы была напряженной и неестественной, и именно такой фотография запечатлела девушку для потомства.

Вскоре Мелисса уже стояла под руку с отцом наверху впечатляющей винтовой лестницы. На голове ее была фата, а в руках — букет.

Внизу, в огромной гостиной, ее поджидали Фабиан, священник, ее мать и несколько десятков гостей. Мелисса смотрела на Фабиана, на лице которого застыло мрачное, нетерпеливое выражение, и чувствовала, что содержимое ее желудка начинает подниматься вверх по пищеводу, подступая все ближе к горлу…

Но именно в тот момент, когда паника и тошнота уже брали над ней верх, заиграл свадебный марш.

— Ну что, дорогая, готова? — с гордой улыбкой повернулся к ней отец.

Борясь с дурнотой, Мелисса посмотрела ему в глаза и снова поймала себя на мысли, что она хотела бы оказаться в каком-нибудь другом месте.

— Мелисса! — обеспокоенно проговорил Джон. — С тобой все в порядке?

Девушка ответила ему вымученной улыбкой:

— Разумеется, папа. Я готова.

Обутая в туфельку нога сделала шаг вперед, но, вместо того чтобы опуститься на ступеньку, зацепилась за юбки. Мелисса вскрикнула и попыталась уцепиться руками за воздух, но равновесие было уже потеряно…

Гости в ужасе смотрели, как попытка отца удержать ее закончилась тщетно и она кубарем покатилась с лестницы. Перед глазами бешено завертелись обои и перила, а нежное тело начало биться об острые углы ступеней. Падение продолжалось, пока девушка не приземлилась на ковер у подножия лестницы, при этом она ударилась головой о балясину перил и потеряла сознание.

Все присутствующие резко выдохнули. Долю секунды стояла ужасная тишина, а потом родители, Фабиан и перепуганные гости бросились к неподвижно лежащей Мелиссе. В начавшейся суматохе никто не обратил внимания на то, что шар на стойке мигнул — как будто он знал какую-то забавную тайну.

Мисси Монро под руку с отцом стояла наверху винтовой лестницы. На голове ее была фата, а в руках — букет. Внизу, в огромной гостиной, девушку поджидали Джефф, священник, ее мать и несколько десятков гостей. Мисси увидела, что Джефф улыбается ей. В своем костюме «под старину» он выглядел очень красивым, но Мисси сумела разглядеть в его глазах грусть и какую-то отстраненность.

Заиграл свадебный марш.

— Ну что, дорогая, готова? — с гордой улыбкой повернулся к девушке отец.

Мисси еще раз посмотрела на далеко не восторженного Джеффа и перевела взгляд на отца. В голове ее мелькнула неуместная мысль: «Как я хотела бы оказаться где-нибудь в другом месте…»

— Мисси, ты готова? — повторил Говард.

Девушка ответила ему вымученной улыбкой:

— Разумеется, папа.

Обутая в туфельку нога сделала шаг вперед, но, вместо того чтобы опуститься на ступеньку, зацепилась за юбки. Мисси вскрикнула и попыталась уцепиться руками за воздух, но равновесие было уже потеряно…

5

Цифры на электронном календаре, стоявшем на столике рядом с кроватью, гласили: «29 февраля 1992 года».

Пульсирующая боль тянула Мелиссу Монтгомери на поверхность сознания. Она моргнула, резко втянула в себя воздух и обвела взглядом затененную комнату. Ее голова просто раскалывалась от боли, что же касается тела, то девушке казалось, будто по ней хорошенько прошлись скалкой.

Вокруг нее плавали расплывчатые образы каких-то людей, одетых в причудливые костюмы. Сначала она подумала, что видит страшный сон, но потом туман перед ее глазами рассеялся и она в ужасе вскрикнула…

Мелисса лежала в постели в комнате странного вида — это была ее комната, но при этом все здесь было абсолютно другим. Окна, правда, остались на своих местах, а вот портьеры были иными — с прямыми вертикальными складками. Стены были обклеены какими-то невиданными обоями, а пол устлан необычным ковром. Линии мебели были какими-то закругленными, да и вообще она резко отличалась от той мебели из палисандрового дерева, к которой привыкла Мелисса.