Зверь-из-Ущелья - Соня Марей

как самая глухая ночь – и вдруг пришло осознание. Ударило ножом по нервам. Он увидел это, прочёл все эмоции во взгляде.

– Не бойся, я тебя не трону, – голос его прозвучал глухо и устало. – Но остерегайся моих собратьев, Каменная жрица. Они могут быть жестоки.

Я смотрела на него и пыталась понять – говорит Реннейр всерьёз или шутит. Нет, не похоже на шутку. В глазах, внимательных и серьёзных, ни капли веселья.

– Почему я ничего не слышала об этой легенде? – спросила, совладав с волнением и крепче сжимая пальцы.

– Возможно, потому что это просто чушь, не достойная внимания, – он пожал плечами. – Так называемые прорицатели любят пудрить народу мозги, а дураки и верят.

– Может, и не чушь, – мысли завертелись со скоростью шлифовального круга. Сумбур. Просто полный сумбур! – А ты, выходит, не такой, как другие лестрийцы? Тебе не нужна власть и всё остальное?

– Я насмотрелся на то, как власть превращает человека в... – должно быть, он хотел сказать что-то грубое, но вовремя опомнился. – Не имеет значения.

– И тебя не влекла возможность?

– Нет.

***

Всю жизнь я имел счастье наблюдать, как лорд Брейгар распоряжается властью. Даже если в далёкой юности он был другим, то сейчас от этого человека не осталось ничего.

Рамона сидела напротив, затаив дыхание и распахнув глаза – чужачка с красивым именем. Юная, любопытная и совершенно неискушённая. Признаю, в какой-то момент у меня промелькнула мысль о заговоре искателей, но почти сразу разбилась об искренность этой девушки.

Она ещё не научилась лгать.

Как я это понял? Не знаю. Прочитал в глазах, наверное. Я назвал антримку глупым ребёнком. Сколько ей, лет восемнадцать-двадцать? Обычно к этому возрасту мои соплеменницы, как и женщины искателей, уже имеют мужа и парочку детишек, какой-никакой опыт и лицо с печатью забот и жизненных тягот. А от этой веяло лёгкостью, будто она стояла выше мирских проблем.

Каменная жрица. Я знал о её народе немногим больше других лестрийцев, случалось и раньше встречать служительниц Матери Гор, но все они отличались суровостью и сдержанностью, иногда – отрешённостью. Это уважаемая каста среди искателей, вторая после старейшин.

И этот её обморок – результат использования Дара? В первый момент я даже не понял, что с ней. Показалось – она начала засыпать, но, когда хрупкое девичье тело стало крениться вбок, я еле успел её подхватить. Проклятый камень у неё на лбу источал жар и, особо не думая, я поспешил сорвать украшение.

Странно, но это помогло. Она что-то говорила о каменном древе, а у меня в голове всплыла глупая легенда, в которую истово верил мой отец. Не знаю, кто дёрнул меня за язык, но я рассказал её этой жрице.

А сейчас Рамона старательно отводила взгляд. Смутилась – наверное, я слишком внимательно её разглядывал. Стянула пальцами воротник рубашки и отодвинулась, прислонилась спиной к камню.

– Я слишком мало знаю о вашем народе...

– Тебе же лучше, поверь.

Она недовольно полыхнула глазами.

– Нет, не лучше. Как можно спокойно спать, когда мир вокруг так огромен, загадочен! Разве мы живём не затем, чтобы его познать?

– Один мудрец сказал, что знания приносят лишь печаль.

– Ты что, смеешься надо мной, лестриец?! Хочешь сказать, что лучше оставаться зашоренной дурочкой?

Её негодование было таким горячим и искренним, что я не выдержал и усмехнулся.

– Ты хочешь открытий? Как те мужи, что бросают свой дом, чтобы сесть на корабль и отправить в бесконечное плаванье, даже не зная, вернутся ли живыми?

– Я даже моря ни разу не видела, а кораблей – тем более. Только на картинках, – она заправила за ухо прядь волос и вздохнула. – Это такие огромные деревянные коробки под парусами. Хотела бы я… поплавать на них.

– Возможно, когда-нибудь у тебя получится.

Рамона махнула рукой и подтянула колени к груди.

– А-ах! Если мы так и будем прятаться за стеной и дрожать от одной только мысли, чтобы высунуть нос наружу, то я так и умру, не повидав и десятой доли всех чудес. Даже сходить в вашу Лестру на ярмарку для меня нереально.

– Там и смотреть нечего. Во время ярмарок в городе шатаются приезжие, грабёж процветает, не смотря ни на какие меры, улицы заполняет пьянь и искатели приключений. Милым девушкам там не место.

– Ну, вот. Теперь ты тоже считаешь, что можешь учить меня, – крылья тонкого носа раздувались от негодования, и Рамона была похожа на маленького, но очень злого зверька. На ежа? Или белку, у которой отобрали орех?

Она упрямо сдвинула брови на переносице и запыхтела. Готов поспорить, щёки её полыхают огнём – у всех рыжих кожа тонкая и чувствительная. Особенно у девушек.

– Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моём народе. Он погряз в страхах, старики трясутся за каждый самоцвет, подозревая врага в любом за границами Антрима. А тем временем мы выр… – она внезапно замолчала и поглядела на меня искоса. – Я начинаю думать, что твоё пророчество вовсе не чушь, а правда. Просто его от нас скрыли. Я помню книгу, в которой…

– Да что ты говоришь, Рамона из Алого Камня? – вопрос прозвучал едко и саркастично.

В мгновение ока преодолев расстояние между нами, я впечатал ладони в камень по обе стороны от её лица. Надо отдать жрице должное – даже не дёрнулась, только глаза распахнула шире, а зубы стиснула.

Наверное, взгляд у меня всё-таки безумный.

– Даже не думай об этом.

– Я только...

– О, боги! Зачем я тебе вообще об этом сказал? Ещё захочешь связаться с каким-нибудь лестрийцем и… - внезапно я замолчал.

Напряжение натянулось между нами так, что воздух, казалось, заискрил. Она взмахнула рукой, будто собираясь отвесить пощёчину, но вместо этого сжала пальцы в кулак и медленно опустила на колени.

– Я ни о чём таком не думала! Ты просто ужасен, - прошептала сердито.

Знаю. Меня не раз упрекали за злой язык.

– Пожалуй, ты права, – добавил невозмутимо. – И да, это я Зверь-из-Ущелья.

Зверь-из-Ущелья.

Тот, от кого отворачиваются жеманные аристократы, боясь, как бы я не запачкал их своей грязью. И дочерям наказывают – не подходите к нему, даже в его сторону не смотрите. Этот человек не достоин стоять с нами рядом, он – позор на семейном древе. Он ненормальный. В его венах