Завтра выпадет снег (СИ) - Сумцова Марина

***

Следующую неделю Женя не обращал на меня внимания. Мы пару раз случайно столкнулись в кафе, на паре он вновь подзывал всех старост к себе на важный разговор, но всё резко изменилось. Он открыто игнорировал моё существование. Это одновременно радовало и заставляло выть от горя. Я сама для себя никак не могла решить, чего хочу больше: каких-либо отношений с Морозовым или спокойного обучения.

Ребята наконец перестали шушкаться. Они увидели незаинтересованность Евгения Геннадьевича и сразу же отстали. Зато Альбина активизировалась. Ходила хвостом всю неделю, подкалывала, спрашивала, не повздорили ли мы с Морозовым, раз он перестал на меня смотреть. Я лишь отмахивалась от неё, как от назойливой мухи, и позорно сбегала. Не могла ничего ответить, ведь и сама не понимала резкой смены настроения парня.

Хотя чего уж там. Всё было ясно, как день. Он абсолютно серьезно воспринял мои слова о неготовности к риску, поэтому отправился выбирать другую жертву подкатов. И всё было бы хорошо, если бы не долбаное чувство несправедливости и тупая ревность. Конечно, в универе его никто не замечал в компании других особ, но тем не менее стало тоскливо.

Светка перестала ходить на «Основы ООП», вообще по большей части забила на учёбу и летала окрылённая любовью, прося списать хоть что-то. Отказать ей было невозможно, однако мы хотели выяснить, что за счастливец забрал сердце Ковалёвой. Девушка кокетливо хихикала, отводила взгляд и томно вздыхала. Она только смогла описать его внешность. Высокий, брутальный, с таким взглядом, что ноги подкашиваются – примерно так охарактеризовала его подруга в первый раз.

Конечно, желание посмотреть на избранника Светки сводило с ума. Мы один раз хотели проследить за ней, и даже пошли по пятам, как вдруг до нас дошло – это того не стоит. Любопытство никогда до добра не доводило. Поэтому мы спешно сели в автобус и ретировались. Ковалёва изначально не стремилась получить образование, чтоб работать. Она хотела найти достойного парня и жить счастливо, а корочки для неё были пожеланием родителей. Те обещали купить подруге квартиру после окончания института.

Мы с Катей вновь начали привыкать обходиться вдвоём. Наступил октябрь, незаметно пролетели две недели. Весь вечер воскресенья я готовилась к проверочной по «Основам ООП». После всех проведённых Женей контрольных мне удалось понять только одно – он либо чётко разграничивал работу и личное, либо попросту забил на меня. Никаких поблажек не предвиделось, как и явного завала.

В очередной понедельник мы, как и всегда, сидели с Катей на четвёртом ряду. Света по своему обыкновению опаздывала. Мы уже приготовились к самостоятельной, как вдруг мне приспичило попить горячего шоколада. Я подорвалась в холл к аппарату и ждала свой напиток, когда в здание зашла Аля – потрёпаная, в грязной куртке и штанах. Мы уставились друг на друга с явным недоумением.

– Чего смотришь? – рявкнула она угрожающе. – Я даже в таком виде выгляжу лучше, чем ты всю свою жизнь. Меня Евгеша наш позвал на приватный разговор. Так что ваши отношения закончились, уступи место победителю.

– Скорее уж профессионалке, – прошептала едва слышно, молча взяла стакан и отправилась в аудиторию.

Неужели он и правда обратил внимание на Зайцеву? Ну да, родственница директора, родители в мэрии работают, сама красотка с ногами от ушей. Правда, фальши многовато. Может, ему такие и нравятся? Я с задумчивым видом попивала шоколад, как вдруг дверь в аудиторию открылась, а внутрь вальяжно вплыла Альбина. Следом за ней, словно вихрь, забежал Евгений.

Он что, придержал этой курице дверь?

Прежде чем она села на первом ряду, блондинка ухмыльнулась, смотря прямо в мои глаза. С вызовом. Словно хотела разозлить. Я лишь беззлобно улыбнулась через силу и отсалютовала ей уже полупустым стаканчиком.

– Так, всем доброе утро, – громогласно протрубил Евгений. Он достал бумаги из портфеля и начал что-то отсчитывать. – Вот вам тетрадь для записи. После пересчёта выдам свои помеченные листы, чтоб вы не могли мухлевать. Задание общее – сейчас напишу на доске. Вы пока отмечайтесь.

Он выдал нам всё необходимое, пересчитал ещё раз и без зазрения совести дал на всё полчаса. Мы с Катей спокойно начали решать, как вдруг...

– Зайцева, подойдите ко мне, – как-то уж слишком ласково обратился к блондинке Женя и обезоруживающе улыбнулся. Что за ерунда? Всё тело окаменело.

Альбина медленно встала с кресла, повернулась к залу и посмотрела на меня с явным превосходством. Девушка модельной походкой подошла к столу преподавателя. Её бёдра выписывали график синуса, а сама она выгнулась и выставила пятую точку напоказ.

Сзади раздался шумный возглас – кто-то из парней оценил прелести блондинки и оживлённо шептал, как бы он её имел и в каких позах, если бы Зайцева обратила на него своё королевское внимание.

– И что мне с вами делать? – вздохнул Женя. Он пялился в какой-то лист на столе. Что это?

– У меня есть парочка интересных вариантов, – томно прошептала стерва, но в зале воцарилась полная тишина, поэтому её реплику услышали все.

– Хоть в одном из них вы начинаете нормально учиться? – Евгений Геннадьевич перешёл на повышенный тон и, стрельнув в меня убийственно злым взглядом, вообще принялся кричать. – Что это за самостоятельная?! Вы где такие блоки видели? Сами придумали? Или кто подсказал? Хотя стойте-ка, припоминаю, что вы на прошлой неделе сидели на первом ряду в гордом одиночестве. Так кто вас надоумил такую ересь рисовать?!

Он вскочил со стула и обратился уже ко всей аудитории.

– Ребята, вы, кажется, не понимаете ни с первого, ни со второго раза. Так вот третий – контрольный. Переписывать самостоятельные нельзя! – он буквально брызгал слюной и эмоционально жестикулировал, держа в руке кипу бумаг. Можно было догадаться, что там находились наши результаты проверочных. – Я очень разочарован! Большая часть группы написала кое-как с горем пополам на пять баллов из десяти. Это пятьдесят процентов! Товарищи, за такие баллы в итоге я смогу поставить только тройку – твёрдую и уверенную, но точно не четыре! Как я говорил ранее, четвёрка начинается с шестидясяти процентов и до восьмидесяти. Всё, что выше – пять. Пока что на десять из десяти только Архипова и Коломенцев пишут.

Мы с Катей переглянулись. Он не упомянул фамилию подруги, а это означало лишь одно – она написала плохо. Девушка с ужасом смотрела на меня и не понимала, что происходит. Может, ошибка? В следующий миг наши опасения подтвердились.

– Торопова, я вообще не понимаю, здесь ли вы? Почему вы написали на пять баллов? Вы же на красный диплом метите!

Он помотал головой, обернулся снова к Альбине, которая стояла у его стола по стойке смирно и не двигалась, лишь хлопала пушистыми ресницами.

– А вам, Зайцева, отдельный выговор. Ни одного правильного ответа! Эта информация дойдёт прямиком до директора! И меня не остановит тот факт, что он ваш дядя.

Девушка совсем уж сникла. Она молча села обратно и продолжила что-то чиркать в листе. Я положила ладонь на трясущуюся от ужаса руку Кати и чуть сжала. Подруга со слезами на глазах продолжила решать самостоятельную.

После занятия все ребята шушукались. Косо поглядывали на меня и гадали, почему же препод вдруг озверел.

– Ты это, – обратился вдруг ко мне Макс, – забудь, что я тебя на свиданку звал. Лучше Женьку нашего приласкай, а то у него от недотраха совсем крышу снесло. Ты ему не даёшь что ли?

Я грубо толкнула парня в плечо, послала к чёрту и пулей полетела в туалет – умыться и хоть немного отвлечься. Следом семенила обеспокоенная Катька. Как только мы остались наедине, девушка тихо прошептала:

– Может, ты и правда с ним поговоришь? – умоляюще схватила своими тонкими ладонями мои запястья и застыла. – Он же нас всех из-за тебя валит! Понимаешь? – я отвела взгляд в сторону. Обсуждать это совсем не хотелось. – Ты же уже с ним спала, не веди себя, как недотрога!

Я вырвала руки из её цепких ладоней и бросилась из университета. Слышать это от подруги было хуже пощёчины. Но я не собиралась идти у неё на поводу.