Ищущий во мраке - Богдан Костяной

в обратное, но нельзя сказать, что мы дорого продали свои жизни. Продали ли? Одно дело, будь то армия из живых врагов, что пришла на нашу землю. Другое, когда ты бьёшься с заразой, проникающей через вековые стены цитаделей, минующей глубокие рвы замков и игнорирующей любые доспехи. Серая гниль не признавала капитуляции. Только полное уничтожение всего живого.

Сколько бы мы не убивали прокажённых, еретиков и прокажённых еретиков, мы наносили вред лишь самим себе, ведь всё это были люди. Наши люди.

«Чёрт побери, я просто обязан найти ответ, за что ты так с нами поступил, Господь!» – словно мантру, зачитал я себе под нос и пошёл дальше, оставляя пустеющую площадь за спиной.

Сколько мне осталось? Если не погибну в неравном бою, то через сколько сам свихнусь? На удивление, у меня ещё ни разу, за почти тридцать лет, не появлялись симптомы того, что серая гниль овладевает телом. Я чувствовал, хоть и меньше, чем когда-то, в молодости. Проблема была в том, что проверить то, насколько я эмпатичен представлялось нечасто.

Терзая самого себя, я воспроизвёл в голове тех двух возлюбленных. «Мне грустно... мне обидно за них... мне жалко их...» – описывал я ощущения. Они были, и довольно яркие, как для мракоборца.

«Что же, по крайней мере насчёт болезни не придётся заморачиваться. Даже, если первые симптомы проявятся сию секунду, у меня будет от нескольких месяцев, до нескольких лет времени.

Интересно даже стало. После того, как серая гниль разъест последнего прокажённого, а единственный выживший человек пустит себе пулю в лоб – что ты будешь делать с опустевшей Землёй, О?»

Четвёртое воспоминание

Блуждая по улицам Бригга, я думал над тем, в какую сторону идти? Покинуть столицу можно пешком либо на воде. В первом случае – не факт, что я дойду. Во втором… А как плыть-то? Чёрт с ними с маяками, но когда ты даже сушу не видишь, можно либо навсегда потеряться в океане и напороться на рифы, либо врезаться в скалу высотой с твой корабль…

«Хм, корабль?» Я ведь не смогу им управлять в одиночку, даже если бы умел. Лодка, разве что. Но проблему видимости это не решит. Да и куда плыть? Вдоль побережья, если идти на восток, можно попасть в Империю Зухре, прославленную своими изощрёнными пытками. На западе – вражеская Паладра. И война там, по сообщениям, не утихала даже после того, как свет погас и серая гниль обрушилась на людей.

«А ведь, так подумать, то большинство стран и впрямь заслужили такую учесть… Но я всё ещё не приму тот факт, что праведники страдали, глядя на то, как рушится мир, за который они лили слёзы и стирали колени в молитве».

Быть может, кто-то из моряков вернулся в порт? Когда еретики осадили Бригг, многие торговцы спрятались на кораблях и отплыли от материка, чтобы переждать бойню. Вдруг кто-то из них уже вернулся?

«Хотя, уверен, если кто и подошёл к пристани, то, увидев состояние столицы, наверняка поспешил обратно. С другой стороны, от центра до порта недалеко. Можно заглянуть».

Не стоило исключать и тех, кто приплыл в Бригг изначально, не подозревая о произошедшем, и до сих пор ждут хоть одного живого человека. Мало вероятно, но всё же… Что у меня есть ещё, кроме вероятности, что где-то будет лучше, чем здесь?

Я понимаю, что мир мёртв, понимаю, что, рано или поздно, останусь один, но, если думать об этом всё время – закончу, как тот несчастный жених. У меня есть цель: найти ответ на вопрос.

– За что?! – задираю подбородок к небу.

Тишина. Только крысиный писк и скрип флюгеров на крышах, пока что, целых зданий. Без людей этот город скоро уйдёт под воду. «Да и чёрт с ним, не жалко уже!»

Решил всё-таки наведаться в порт. Теоретически, на брошенных судах могли остаться припасы, и даже что-то съестное. Не помешало бы масло для лампы, верёвка – на все случаи жизни, да и, в крайнем случае, можно добыть лодку, и на ней отправиться по городскому каналу до Метисовых гор.

Путь не занял много времени, преодолев несколько кварталов бывшего рынка, провонявшего гнилыми морепродуктами, я оказался на пристани. На секунду мне показалось, что в километре от берега на воде выросли кресты… Мотнув головой, я понял, что это были мачты затонувших кораблей. Отлив обнажил их тощие, облепленные тиной тела.

Пристань мы потеряли одной из первых, поэтому многие корабли были сожжены еретиками, пробравшимися на борт. Впрочем, обнаружить врезавшийся в причал галеон Акаимской Республики было неожиданно для меня.

«Когда же он сюда успел прибыть?» – подумал я, ведь корабль был относительно цел, не считая раскуроченного, в результате столкновения, носа.

– Стой! Подними руки! – щёлкает курок чего-то внушительного. По направлению голоса, я повернулся к правому борту. Меж канатными дорожками виднелась фигура в высокой широкополой шляпе. В руках незнакомец держал мушкет.

– Ты не прокажённый и не еретик, – отвечаю, убрав руки от револьверов.

– А вот насчёт тебя я не уверен, – с неприкрытым акаимским акцентом произносит мужчина.

– Скажу, как мракоборец: ни один из них бы тебя не послушал.

– Мракоборец? – дрогнул голос незнакомца. Теперь дуло его мушкета смотрело в пол, а не на меня. – Я думал, вас истребили. По крайней мере, в моей стране.

– Особо не надейся. Я, скорее всего, последний из местных, – спешу огорчить гостя из-за океана.