Девушка без платья - Людмила Волок

И мне тоже было о чем поразмыслить пред сном. Правда, мысли эти приняли совсем другое направление, чем я пыталась им придать. Они снова, как и каждый вечер, крутились вокруг него – Женьки, как фамильярно называла его Ирина Николаевна. Но ей, пожалуй, можно. Это мне нельзя. Для меня он – исключительно Евгений Петрович. «Женей» он мог быть только в мыслях, которые я пыталась прятать даже от самой себя.

Правда, я думала о нем не только тогда, когда засыпала. Я думала о нем всегда. И уже давно… не знаю, что влекло меня к этому человеку больше – его сила и уверенность в себе, или его ум и спокойствие. И не знаю, что могло быть большим препятствием для нас (хотя какие могут быть «мы», если он не в курсе моих чувств?) – тринадцатилетняя разница в возрасте или его семья. Но в моих мыслях никаких препятствий не было. В них мы были свободны и счастливы, и мне не приходилось задумываться, что заставляет людей влюбляться именно в тех, а не в других…

Я думала о нем, когда он был рядом и когда не был. Когда находился неподалеку – мне мучительно хотелось дотронуться до него; когда наши глаза встречались – я боялась выдать себя, отводила взгляд и старалась поскорее уйти. Это становилось невыносимым; мне нужно было, по-хорошему, уволиться, но я пребывала во власти этого электромагнитного поля своей любви, и вырваться из него не было решительно никакой возможности. Женя, Женька, Евгений Петрович, что же мне делать? Есть ли противоядие от твоей власти надо мной?…

Глава 4

Я критично оглядывала себя в зеркало, пока не поняла, что придраться не к чему. Макияж был праздничным, туфли – относительно новыми, а платье вообще шло мне отлично.

– На твоей фигуре все сидит идеально, – удовлетворенно сказала бабушка, заглянув ко мне в комнату.

– Если фигура идеальная – почему бы на нее не сесть? – мама присоединилась к диалогу в свойственном ей тоне, но при этом умудрилась сделать мне комплимент.

– Спасибо, мамуля, – я осторожно, чтобы не размазать помаду, чмокнула воздух где-то возле ее в щеки. – Ну, все, я пошла.

– Счастливо, дорогая. Повеселись там! – напутствовала меня бабушка с такой надеждой в глазах, что даже прослезилась. Словно я отправляюсь на летящий к Земле астероид спасать человечество. Но я надевала не скафандр, а пальто и сапоги, так что бабушку ждало разочарование.

– Как раз такси подъехало, – сообщила мама, выглянув в окно. Она сунула мне в руки пакет с туфлями. – Порезвись на славу!

– Ага. Вы тоже не скучайте, – и отправилась на корпоратив.

Первой, кого я встретила в холле, была Ирина Николаевна.

– Ну, и где же стенгазета? Помогли мои сведения? – она насмешливо посмотрела на меня и подмигнула. Я покраснела и промямлила:

– Не успела. Дел было много…

– Ну ничего, в другой раз, – неожиданно мирно сказала бухгалтерша, а потом вдруг взяла меня под руку и увлекла к лифту: – Давай, дорогу покажу, а то еще заблудишься!

Я запаниковала. Она что, решила взять надо мной шефство? Или я напоминаю ей любимую племянницу? Мне такое панибратство со стороны Ирины Николаевны было совершенно некстати. Как бы от нее избавиться, – так, чтобы и ее не обидеть, заняв чем-то увлекательным, и себе вечер освободить для совсем других дел, а не общения с великовозрастной коллегой?

– Ира! – кто-то позвал, как я полагаю, Ирину Николаевну. Потому что она обернулась на зов и расплылась в улыбке:

– Танечка! Да неужели ты сумела к нам вырваться?! Прости, Яночка, но приехала моя давняя подруга, она теперь директор нашего филиала в Самаре, мы триста лет не виделись. Можно, я тебя оставлю? – спросила она.

– Да, конечно! – с облегчением произнесла я и села в стеклянный лифт, уже из кабины наблюдая, как Танечка – стокилограммовая тетя под стать Ирине Николаевне – неслась навстречу своей обожаемой подруге через весь холл. А ведь они не воспринимают сейчас реальность, – внезапно подумалось мне. Они вспоминают свою яркую молодость, когда и Танечка, и Ирочка были веселыми, стройными девушками, строившими планы на будущее. Я улыбнулась им, хоть они мою улыбку и не видели.

Лифт бесшумно и плавно поднял меня на верхний этаж пятизвездочной гостиницы. Здесь размещался один из самых модных клубов – «Скай Плаза», и именно здесь должен был пройти наш корпоратив. Аккомпанемент рождественских поп-хитов встретил меня, едва я вышла из лифта, и настроение сразу стало приподнятым и по-настоящему праздничным. Эх, Лешку бы мне сейчас – взяла бы его под руку, и мы бы прогуливались по коридору, пока не начался праздник. А там, глядишь, и мозги мои бы переключились из безнадежного варианта на допустимый…

– Яна! Вот это да! Да ты всех сегодня затмишь! – навстречу мне с бокалом шампанского в руке шел Алексей Погорельский. Взгляд его светился неподдельным восхищением. Видать, я и вправду была хороша. Цвет ткани был как раз под цвет моих серо-голубых глаз, выгодно контрастируя с длинными темно-каштановыми волнистыми волосами (которыми я, кстати, очень гордилась – признаюсь без ложной скромности).

– Добрый вечер, – улыбнулась я довольно.

– Шампанского? – спросил Алексей, предложил мне руку – и мы направились в зал, куда уже начали сходиться коллеги. Вокруг разносили напитки, и Алексей ловким движением перехватил бокал с шампанским прямо из подноса у проходящего мимо официанта. Протянул его мне и неожиданно предложил тост:

– Предлагаю выпить за сегодняшний незабываемый вечер!

– Это еще неизвестно, станет ли он незабываемым, – выразила сомнение я. Но внимание Леши мне нравилось, хотя я терялась в догадках: с чего вдруг он стал так любезен? И куда подевалась его юная красотка Настя? Тут я занервничала. Стоит ей увидеть нас вместе, как может разразиться скандал. Наверное, она, как и ее мамочка, сразу скандал затевает. Я оглянулась по сторонам, но никто в опасной близости от нас пока не начинал военных действий. Вот и ладненько. А мы сейчас пообщаемся с Алексеем – вдруг выяснится, что у нас множество общих интересов? Вообще, лучшие браки, о которых я знаю, – это браки по расчету. Вот мы с ним и рассчитаем, какая из нас получится идеальная пара!

Мы присели на диванчик недалеко от барной стойки и принялись обсуждать современную литературу, в которой Леша, как оказалось, прекрасно ориентировался. Я соглашалась с ним, спорила и пыталась изо всех сил насладиться беседой. Лишь в глубине сознания трепетала, как паутинка на ветру, одна мысль: «Женя». Сердце сжалось, словно от боли; но я прогнала их прочь – и боль, и мысль…