Развод. Моя (не) желанная - Лада Зорина

Глава 12

— Здесь удивительная атмосфера, — лицо Алексея Вячеславовича, казалось, совершенно не предназначенное для выражения положительных эмоций, отражало всю благостность, на которую только было способно.

Я проглотила кусок горячей яичницы и улыбнулась гостю, молчаливо соглашаясь с его неожиданной репликой.

Громов, хмуро и энергично поглощавший свой завтрак, с подозрением покосился на Лисицына. Он то и время поглядывал на свои массивные наручные часы — очевидно, спешил поскорее смыться из-за стола под благовидным предлогом, мол, опаздываю в офис.

Что до атмосферы, то в особняке она и впрямь царила удивительная — все затаились, не понимая, чего ждать от представителя «Фонда Наследия».

— Зимой здесь тоже очень красиво, — подала голос я, чтобы хоть как-то поддержать разговор, потому что Громов упрямо молчал. — Когда погода, конечно, по-настоящему зимняя.

— Приглашаете? — иронично приподнял бровь Лисицын, а супруг едва не убил меня взглядом.

Ей-богу, хоть вообще рот не раскрывай…

Я прочистила горло:

— Ну… если у вас… если вы вдруг захотите…

— Я шутил, Алина Сергеевна, — успокоил меня Лисицын. — Но всё равно спасибо за гостеприимство. Я бы очень был вам признателен, чтобы вы не смотрели на меня как исключительно на человека-инспектора. Я понимаю, что это сложно, и всё-таки… Я всего лишь выполняю возложенные на меня задачи. Но чисто по-человечески рад за вас и в целом горжусь тем, что участвую, можно сказать, при историческом для обеих семей событии.

Ох… Мне становилось откровенно не по себе. Вот уж никогда бы не подумала, что нашему браку начнут придавать столько значения. Ведь расчёт был как раз на то, что всё пройдёт тихо и без лишней шумихи. И её удалось избежать, не всполошив таблоиды и светскую прессу, хотя представить не могу, чего это Громову стоило.

Зато представители «Фонда», как оказалось, планировали исследовать наш брак под микроскопом.

К такому я не готовилась, а от одной мысли о возраставшем шансе провала нашей дикой аферы меня начинало едва ли не лихорадить.

Память жестоко напомнила, что именно напоминало мне это нервозное состояние. Так я себя ощущала, когда за мной долгое время тенью таскался один местный чудик — Толик Плотников, вообразивший, что я любовь всей его жизни. Общение с ним неизменно ввергало меня в очень похожее состояние — от него почему-то веяло опасностью.

Вот и Лисицын этот… непонятно, чего от него ждать.

— Не думаю, что мы могли бы каким-то образом избежать встречи с вашей конторой, даже если бы вдруг захотели, — подал голос Громов, проигнорировав мой предостерегающий взгляд. — Как гостя мы всегда рады принять вас в нашем доме. Как инспектора… уж вы извините.

— Ярослав… — вырвалось у меня, хоть мне и непривычно было называть его по имени.

Громов откровенно бесился, пусть и пытался это скрывать. Потому что Лисицын не стал долго расшаркиваться. Едва заселился и уже вечером того же дня приступил к своим прямым обязанностям — бродил по особняку и беседовал с прислугой.

— Нет-нет, — бескровные губы Лисицына подпрыгнули в лёгкой улыбке. — Алина Сергеевна, ваш муж прав. Я понимаю, сколько неловкости вы испытываете из-за этих формальностей. Но и меня поймите — я человек подневольный, выполняю предписанное.

— Сочувствую, — Громов вернулся к своему завтраку.

Я рассерженно отпилила ребром вилки новый кусок яичницы.

В конце-то концов, можно же помягче на всё реагировать. Неужели так опечален перспективой прекратить свои амурные похождения?

Вот уж где траур. Вот уж где страдания! Придётся отказаться от своего привычного образа жизни и прекратить потакать своим слабостям и неуёмным желаниям. Ужас, да и только!

Зачем-то совершенно не к месту вспомнилась эта его пышногрудая, бессовестно кувыркавшаяся с ним в постели в его первую брачную ночь.

Я с досадой осознала, что этот факт до сих пор выбивал меня из равновесия.

К счастью, мне не позволили слишком глубоко погрузиться в царапавшие меня воспоминания — Лисицын, к слову, совершенно не обескураженный сумрачным настроением хозяина дома, с благодарностью принял от прислуги кружку горячего кофе и как бы между прочим заметил:

— Вчера мы с вами об этом не говорили, потому что не хотелось нагружать вас деталями прямо с порога. Но, представьте себе, ваш брак принёс нам неожиданные плоды.

Мы с Громовым невольно переглянулись — ни дать, ни взять насторожившиеся заговорщики.

— Плоды? — супруг отложил вилку и обратил всё внимание на Лисицына. — Какие ещё плоды?

— Неожиданные, — повторил тот, и я призадумалась, не издевается ли над нами этот странный во всех отношениях человек.

— Поделитесь?

Гость с преувеличенной аккуратностью отпил из кружки, не спеша делиться, и я заметила, как на виске у Громова набухла и запульсировала тонкая жилка — он начинал злиться.

— Новости о бракосочетании не могли не активизировать работу «Фонда». Благодаря этому среди архивных документов семьи, никакого отношения к договору Громовых-Митиных не имевших, отыскались кое-какие любопытные приписки. От 1907 года.

Лисицын будто смаковал свою осведомлённость, не торопясь добираться до сути.

— И меня обязали поставить в известность обе стороны, — гость поочерёдно взглянул на Громова, потом на меня. — Хотя я и не считаю, что подобное стоит озвучивать молодожёнам

В груди у меня нехорошо захолодило. Не нравилась мне такая подводка, совершенно не нравилась.

— Бумаги я вам, конечно же, покажу. Более того, они ещё не до конца прошли экспертизу. Но в их подлинности никто из сотрудников «Фонда» не сомневается.

— И? — кажется, Громов держался из последних сил, чтобы не схватить Лисицына и натурально не вытрясти из него все ответы.

— Как я сказал, не слишком-то подходящая тема для молодожёнов, но вы должны знать, что при разводе супруги разделят имущество поровну.

Громов окаменел. Я задержала дыхание.

Лисицын будто бы ничего не заметил. Вздохнул как человек, выполнивший свой долг, и снова приложился к кружке с кофе.

— Но не думаю, что вас будет сильно заботить этот вопрос. О каком разводе может идти речь, когда вы едва-едва свадьбу сыграли, верно?

Глава 13

— Это бред какой-то! Чушь. То ли он какого-то чёрта насочинял, то ли…

Альтернатива с ходу, как на зло, не придумалась.

— Ты хоть что-нибудь об этом знаешь? — Ярослав повернул голову к стоявшему у окна его домашнего кабинета Арбенину. Евгений Юрьевич вёл дела отца и консультировал его по разным вопросам вплоть до его гибели в прошлом году.

После оглашения завещания и улаживания всех формальностей Ярослав предложил ему оставит за собой эту должность. Арбенин был кладезем полезной информации и житейской мудрости. Он был бы совсем дураком, если бы отпустил такого помощника на