И станет солнышко в руках моих огромным солнцем. История женщины, которая поверила в любовь - Зверева Саша

На негнущихся ногах я прихожу в то самое отделение клиники, откуда выходила год назад. Мне выдают такое же белье. Я с ненавистью смотрю на всех женщин, ожидающих операции. Вы здесь по своей воле! Дуры! Вы все дуры! Я ненавижу вас всех!

Из операционной вывозят молодую девушку, она лежит на животе. Ее в полной отключке перекладывают на кровать, и я вижу соскользнувшую простыню, мелькнувшую обнаженную кожу и окровавленную прокладку между ног. У меня начинается истерика:

– Я не хочу! Я не хочу так! Я не буду!

Ко мне приходит нянечка, гладит по голове, успокаивает, как может. Она рассказывает, что такое, как у меня, тут бывает очень часто и что лучше сделать сейчас операцию, пока не возникло воспаление и не началось кровотечение. Говорит, что я немножечко подлечусь – и снова смогу иметь детей.

– Но я не хочу снова! Я хочу этого! Я его уже люблю! Пожалуйста, укройте меня получше, я не хочу, чтобы с меня соскакивала простынка…

– Не переживай, милая. Все будет хорошо!

Анестезиолог склоняется над моим лицом: «Как там у тебя поется? “Солнышко в руках”?» Он хлопает в ладоши, идет дым, разлетаются искры. Щелк! Становится темно. Наступает тишина.

Щелк! Меня включили. Я лежу на животе. Подо мной что-то холодное. По щеке бежит слюна. Нянечка сидит рядом и гладит меня по голове: «Сейчас чай с сухариком пить будем». У меня в душе вакуум. Мне тихо и бесполезно. Я вас всех не хочу. Уйдите все.

Выходя из клиники, смотрю на приветливую вывеску, на которой изображены мама с малышом. «Я больше никогда сюда не приду! Сколько же ты принесла мне горя!»

В этот день мой мир перевернулся раз и навсегда. Больше ничего не имело значения. Ни группа. Ни популярность. Ни клипы. Ни гастроли. Все, чего я хотела, – быть мамой. Ничто на свете больше не приносило мне такой светлой радости и чувства собственной полноценности, как мысль о том, что я могу дать жизнь маленькому человечку, любить его и заботиться о нем.

Мое состояние резко ухудшилось. Восстановление шло плохо. Две гинекологические операции с перерывом в год – это было слишком.

После той поездки в Питер меня преследовали головные боли. Однажды вечером мы с Ильей вернулись домой, и я снова почувствовала сильную боль. Подошла к кровати – и села мимо нее. Мир вокруг поплыл… Я умылась холодной водой, но это не помогло. Раковина, кран с водой, зеркало – все уплывало в сторону. Головокружение нарастало. Из ванной до комнаты я добиралась по стенке. Я больше не могла ходить.

В тот же вечер Илья отвез меня в Купавну к родителям. Наутро я проснулась и поняла, что не могу встать с кровати. Картинка перед глазами неслась так, будто меня раскрутили на центрифуге. От этого кружения перед глазами меня начало рвать. Раз. Два. Три. Пока я не догадалась, что нужно закрыть глаза и больше их не открывать.

После нескольких дней в кровати в обнимку с тазиком, после хождения по стеночке – появляется Вадим:

– Поехали, я обо всем договорился.

Меня выводят под руки из дома. Я не могу открыть глаза – все сразу плывет. Вадим везет меня в Москву на Мичуринский проспект в Кремлевскую больницу.

Около трех часов обследований, какие-то датчики, провода, тоннели. Молодая доктор Лена спрашивает в лоб:

– Саш, ты нигде головой не ударялась? Тебя никто не бил?

Я молчу.

Вадим встревает:

– Да ты же знаешь, как она на сцене скачет, на самолетах каждый день, взлеты-посадки, децибелы на сцене…

– Нет, это удар, – настаивает Лена. – Вспоминай, Саш. Нарушено кровообращение в мозге – внутреннее кровоизлияние, отдел возле мозжечка. У тебя полностью расстроена координация, вот все и плывет.

Меня отвозят обратно к маме. С полным пакетом таблеток для рассасывания внутренних гематом, разжижения крови и чего-то в этом роде.

Через неделю-другую ухода и лечения я снова смогла продолжить гастроли. Их, кстати, постепенно становилось меньше. Новые песни, которые мы записывали, не ставили в ротацию. Второй продюсер, который писал и музыку, и аранжировки ко всем хитам, вышел из проекта, узнав, что Вадик не сдержал договоренности не заводить отношений с солисткой.

У меня появилось больше времени, чтобы встречаться с Илюшей.

После двух операций мое женское здоровье сильно ухудшилось. Диагноз «эндометриоз» в моей медицинской карте обзавелся определением «хронический». Отсутствие нормальных циклов, болезненный ПМС, многочисленные кисты. Я понимала, что моя мечта стать мамой призрачно удаляется от меня, и вместе с этим она еще больше крепла. Я сильно переживала из-за эндометриоза.

Летом у нас выдались две недели без гастролей. Мой гормональный фон к тому времени расстроился настолько, что критические дни совсем пропали. Я рыдала и в то же время начала изучать женскую анатомию, устройство органов малого таза. Мне хотелось больше понимать свое тело и состояние. В голове началась полная перестройка на здоровье.

Вадим отвез меня в новую крутую клинику к пухленькому усатому доктору, который гарантировал, что все вылечит самыми современными способами. Эрозии, кисты, полипы и неравномерное нарастание эндометрия – все лечится одной лапароскопической операцией.

Что?! Операция? Опять наркоз? Боже, я этого не вынесу! Больше всего на свете меня трясет от этих игл, наркозов и вторжений в организм! Но я переступаю свой страх и соглашаюсь, хватаясь за призрачную надежду снова забеременеть.

В день операции Вадим привозит меня в клинику. Мне дают выпить какой-то раствор, говорят, что с утра нельзя ни пить, ни есть и что на операцию можно взять с собой только крестик.

Снова щелкает выключатель. Гаснет свет…

Илюша проводил со мной все свое время. Мы вместе гуляли вокруг клиники. Нам уже совсем не хотелось расставаться. Мир изменился. Раз и навсегда. Приоритеты выстроились в новой последовательности. Все вредные привычки и люди, подсадившие меня на них, были стерты одной кнопкой «Delete» в моей голове, одним волевым решением – прекратить и вычеркнуть из своей жизни раз и навсегда. В один день. Без ломок и застреваний. И все это – ради мечты быть мамой. Теперь ничто и никто не могли меня отвлечь от этой цели. Все мои жизненные силы были направлены на нее! Я очень хотела быть лучшей мамой своим детям и пошла напролом к своей мечте.

Дома я занялась уютом и гнездованием. Илья все чаще оставался ночевать у меня. Мне нравилось стирать его вещи, гладить, жарить блинчики, фаршировать их мясом или творогом с бананом.

В это время Вадим продает за большие деньги наше новогоднее выступление в Ростов-на-Дону. В ночь на 2003-й. А мы с Илюшей уже не можем расстаться, покупаем ему билеты, и он летит со мной в Ростов на новогоднюю ночь. Я прыгаю от счастья!

В Ростове я чувствую себя очень счастливой девочкой и много смеюсь. Когда забили куранты, я хватаю Илюшу за руку, и мы выбегаем на улицу к елке.

Мои глаза сверкают как праздничный салют! Начинается заветное «Бом-бом-бом…». Я смотрю на красивого кудрявого мальчика рядом со мной, на стрелки часов, загадываю желание, беззвучно шевеля губами и повторяя одно и то же: «Я хочу ребенка. Я хочу ребенка! Я хочу ребенка!» Мальчик рядом со мной знает, что желание у нас одно на двоих. С этими словами на губах и слезами счастья мы влетели в 2003 год.

Дабы не выставлять мужчин козлами, хочется добавить, что я всех своих мужчин искренне любила определенный промежуток времени. У всех есть темные и светлые стороны. Не бывает абсолютно плохих людей и абсолютно хороших. Если бы все были идеальными, мир был бы до невозможности скучным.

Вадим был всегда щедр со мной, давал взаймы, не жал проценты с гастролей, подарил автомобиль – очень крутой и современный для 2001 года Nissan Primera с камерами заднего вида, фароомывателями и прочими новомодными примочками. Я была королевишна! Эдакая побитая королева.

Забегая вперед, скажу, что он любил моих детей, всегда был «за» грудное вскармливание и давал возможность брать детей с собой на гастроли. Хвастался перед другими моими успехами в материнстве и гордился, что я выступаю за естественные роды и разумный подход к воспитанию.