Очерки по истории политических учреждений России - Максим Ковалевский

В силу этих причин церковная земельная собственность увеличивалась в быстрой прогрессии, угрожая интересам короны и служилых людей, существование которых обеспечивалось раздачей им земель. Поэтому не удивительно, что царь Иван Грозный останавливался в течение некоторого времени на мысли о необходимости полной секуляризации церковного имущества – вроде той, которая была произведена в Англии при Генрихе VIII и во Франции во время великой революции. Проект казался тем более осуществимым, что среди самого черного духовенства находился многочисленный класс людей, восстававших против всякого скопления богатств в руках тех, чей долг искать спасения в молитве и воздержании. Уверившись, таким образом, что его планы встретят поддержку, Иван Грозный созвал общее собрание духовенства, известное в России под именем Священного Собора. Он состоялся приблизительно в то же время, когда завязались первые сношения между Москвой и Англией.

Несмотря на энергичные обличения Нилом Сорским земельных стяжателей, большинство собравшихся под председательством Иосифа Волоколамского отвергло идею экспроприации, и русское духовенство сохранило свое право поземельной собственности вплоть до царствования Екатерины II, когда секуляризация церковного имущества стала совершившимся фактом.

Не успев в своей основной попытке отобрать у церкви ее имущество, Иван Грозный принял ряд мер для воспрепятствования росту ее имений и доходов. Эти меры оказывали свое действие, пока жив был Иван. Но в так называемое смутное время, наступившее с концом первой династии, положение дел снова стало благоприятствовать увеличению числа церковных вкладов и ипотек.

Этим объясняется быстрое уменьшение количества земель, предназначавшихся в вознаграждение за военную службу, что и заставило государство несколько позже распространить обязательность действительной военной службы даже на тех, кто владел и наследственным имением, не отягченным ипотеками.

Собственники земель, известные под именем отчины или дедины (термин, знакомый также салическому праву древних франков), были обязаны выставлять известное число вооруженных солдат в соответствии с раз и навсегда установленным отношением к количеству десятин или четей, составлявших поверхность земель владельца. Когда Петр Великий предпринял реорганизацию общественного и политического строя России, он нашел вполне готовый материал для проведения основного принципа своей реформы, а именно, чтобы каждый дворянин, к какому бы слою высшего класса он ни принадлежал и каков бы ни был характер его владения – военные ли бенефиции или наследственная земля, оставался на государственной службе в течение всей своей жизни, сперва в рядах армии и вновь созданного флота, а затем, когда старость или плохое состояние здоровья станут препятствием к отправлению военных обязанностей, по крайней мере, в качестве гражданского чиновника.

На таких условиях русское дворянство, с этого времени известное под польским названием шляхты, освобождалось от уплаты подушной подати и получало исключительное право владения землями, обрабатывавшимися крепостными. Лишь в конце XVIII столетия русские дворяне были освобождены Петром III и Екатериной II от обязательной службы, и под именем дворян, сохраненным и поныне, стали классом землевладельцев, призванным отправлять некоторые функции местного управления на территории провинции или округа.

В настоящей главе мы пытались показать, какая тесная связь существует между социальными порядками современной России и старой Московской империи. Еще неоднократно представится случай отметить, как чуждые, по-видимому, реформы, проведенные в течение двух последних веков по образцу Швеции, Германии, Франции и Англии, были в сущности привиты к чисто русским учреждениям. В результате получалось почти полное изменение характера самой реформы. Таким образом, еще раз подтверждается то положение, что подражание редко принимает форму простого перенесения чужого учреждения и скорее является приспособлением этого учреждения к старым условиям существования данного народа, созданным всем его прошлым.

Сделав беглый обзор общественного и политического строя Московского княжества, спросим себя, какие новые элементы были внесены в этот строй тремя первыми государями, принявшими титул царей – Иваном III, Василием III и Иваном Грозным. Первый из этих трех монархов был истинным основателем русского самодержавия. Он должен быть признан таковым не только потому, что уничтожил остатки примитивной демократии, некогда общей для всех средневековых русских княжеств и еще существовавшей в Новгородском и Псковском, но также и потому, что, женившись на греческой принцессе из императорской фамилии Палеологов, он первый заявил притязание на наследование византийским императором в деле управления православным миром. Именно с этого времени Москва начала считаться как бы новым Константинополем, и русские митрополиты, некогда греческого происхождения и назначавшиеся греками, стали равны, если не выше, митрополитам византийскому, иерусалимскому и антиохийскому.

Оба эти события – падение некогда славных республик и открытие доступа в Россию византийской цивилизации и византийским теориям императорского самодержавия имеют значение поворотных пунктов в политической эволюции России. Чтобы изгладить сами воспоминания о былой независимости, русские цари не только запретили впредь созывать народные собрания или вече в Новгороде и впоследствии в Пскове, но и заставили даже наиболее видные семьи этих областей избрать своим постоянным жительством территорию Московского округа, а присоединенные республики заселили московскими выходцами. Прямое влияние второй крупной перемены, имевшей место в царствование Ивана III – проникновение византийских идей вследствие брака с византийской принцессой, вскоре сказалось в царствование его непосредственных преемников. Писатели того времени свидетельствуют, что, вопреки обычаям прошлого, царь делал все самолично, не спрашивая мнения бояр и советуясь лишь с одним или двумя приближенными незнатного рода, либо с греческими и русскими монахами, людьми эгоистическими, заботившимися лишь об увеличении собственных богатств и на этом условии готовыми всей душою примкнуть ко всякому злоупотреблению властью, совершенному царем в свою пользу.

Когда Иван Грозный принял правление в свои руки, он имел перед глазами пример двух своих ближайших предшественников; кроме того, он находился под свежим впечатлением того огромного зла, которое за время его детства было причинено государству правлением думских бояр. И у него явилось стремление сокрушить эту силу и спрашивать советов у представителей если не всего народа, то, по крайней мере, тех общественных слоев, которые более или менее справедливо могли считаться в Москве представителями различных сословий, призванными помогать царю в военном и гражданском управлении государством. Таково происхождение известных Земских Соборов, которые неоднократно рассматривались, как сколок и с английского парламента, и с французских Генеральных Штатов. В числе первых лиц, приглашенных к участию в этих соборах, были, кроме членов Боярской Думы и высшего духовенства, делегаты класса служилых людей, известных под именем детей боярских и дворян, – название, которым в настоящее время обозначается аристократическое происхождение. На Соборе 1556 года – первом, состав которого известен нам в деталях, этот класс насчитывал двести пять представителей – более половины всего числа присутствовавших. Почти все они были выбраны из той тысячи дворян, которые в 1550 году, по указу царя и членов Ближнего Совета, получили в дар землю вблизи Москвы, в районе семи географических миль. Эти дворяне были старейшими в своем разряде по происхождению и по заслугам. Часть из них получала в качестве бенефиции по 300 четей (около 50 десятин) каждый и образовала первый разряд. Второй разряд составился из тех, кому было дано не более 225 четей; третий получил всего 150 четей на душу.

Этот дар составлял лишь прибавку к обширным поместьям, которыми уже владели упомянутые дворяне в различных частях государства на правах собственности или пожизненного владения. Каждый из этих разрядов, вместе довольно полно представлявших сословие служилых людей, получил приказание послать известное число делегатов: первый девяносто семь, не считая девяти из округов Луцкого и Торопецкого, которые упоминаются особо.

Остальные сто десять депутатов принадлежали ко второму и третьему разрядам, и это были члены дворянских родов, живших в тридцати восьми округах, половина которых была расположена в западной части русского государства. Предпочтение, оказанное этим провинциям, имело следующее основание: Собору предстояло решить вопрос, продолжать ли войну с Польшей, и, конечно, никто не был более заинтересован в разрешении этого вопроса, чем служилые люди западных губерний, на долю которых и выпадало ведение этой войны. Поэтому было естественно спросить их мнение раньше других. Можно прибавить, что это было также вполне практично, ибо их полки по той же причине находились либо в самой Москве, либо вблизи нее.