Как не умереть молодым. Судмедэксперт о смерти, которой можно избежать - Решетун Алексей Михайлович

Сообщения о случаях, когда человек под действием закиси азота не справился с управлением автомобиля, выехал на тротуар и задавил людей, постоянно появляются в прессе. В интернете полно видеороликов о том, как ведут себя люди под воздействием солей, псилоцибиновых грибов и спайсов. На это страшно смотреть. И если морфологические проявления теоретически могут исчезнуть после отказа человека от наркотика, то психические нарушения остаются на всю жизнь. Отрицать это — значит отрицать факты. Сторонники легализации легких наркотиков рассуждают однобоко, рассматривая их употребление отдельно от наркомании вообще, а это в корне неправильно. Конечным итогом употребления любого, даже самого «легенького», наркотика является разрушение человека вначале как существа социального, а потом и биологического.

Не могу здесь не рассказать еще одну историю, которая произошла в студенческие годы. В нашей общаге в одной комнате жили трое парней. Ребята были на пару лет старше меня, мы часто общались, поскольку жили на одном этаже. В редкие вечера из их комнаты не несло «травой». Был разгар девяностых, среди всеобщего бардака никто не обращал внимания на такую мелочь, как курение марихуаны в общежитии медицинского института. Есть такое выражение «мутный взгляд», так вот в первый раз я понял, что это такое, когда однажды зашел в их комнату. Дверь мне открыл один из парней, который смотрел как-то сквозь меня, и взгляд его действительно был мутным. Трудно объяснить, как это выглядело. Обычная прозрачность роговицы, контурируемые зрачки, и тем не менее единственное определение, которое моментально пришло в голову, — мутный. Много позже, уже работая, я встречал нечто подобное, когда сотрудники правоохранительных органов привозили на освидетельствование задержанных по подозрению в совершении каких-то преступлений. Говорят, глаза — зеркало души. У таких людей мутные души.

Как-то один из «добряков-„травокуров“» бросился с ножом на нашу следственно-оперативную группу, но был нейтрализован операми. А вызвана группа была на труп, который находился в этой же квартире. Большая часть его располагалась в ванне, а меньшая часть (голова) — на антресолях, где была устроена мини-оранжерея, в которой, правда, произрастал только один вид растений — конопля. Убитый был партнером по «бизнесу» того самого добрейшего малого, скрученного операми, а причина конфликта, приведшего к убийству, оказалась до вульгарности проста — несовпадение мнений по поводу реализации урожая.

Сторонники легализации той же марихуаны приводят в пример Голландию и некоторые другие страны, где подобные наркотики разрешены. Подавляющее большинство в амстердамских кофе-шопах — иностранцы, местные жители не часто посещают подобные учреждения, но даже не это главное. Для кого-то, наверное, возможность легально выкурить «косяк» или поесть «веселых» грибов — несомненное достоинство страны, а я никогда не понимал, о чем думает государство, разрешая своим гражданам (черт с ними, с иностранцами) добровольно тупеть и даже поощряя этот процесс. Да, с туристической точки зрения легальность такой наркомании очень привлекательна, но как же быть с такой ценностью, как здоровье и жизнь человека? Это никому не интересно, главное — деньги.

Боюсь, наступят такие времена, когда легализуют опиумные курильни или какие-нибудь «героиновые комнаты», где будут употреблять уже вещества потяжелее, и «обоснуют» их легализацию разными так называемыми доводами (вроде тех, которые приводят сторонники метадоновой «терапии»). Можно будет оправдать это тем, что люди имеют право получать наркотики (мол, демократия и личная свобода), что наркотик продается им чистый, без примесей (то есть почти полезный), что после приема человек находится под наблюдением до полного выведения наркотика из организма и так далее и тому подобное. Обосновать можно все — было бы желание, а зарабатывать деньги на человеческих слабостях — это, увы, излюбленное занятие почти любого государства.

Что касается смерти непосредственно от воздействия так называемых легких наркотиков, то есть от отравления ими, то это встречается крайне редко, хотя пара случаев в год все же наберется. Гораздо чаще смерть наступает от причин, косвенно связанных с употреблением этих веществ.

В конце девяностых, когда я только начинал работать, экспертная настороженность по отношению к отравлению наркотиками касалась людей до 30–35 лет; считалось, что дольше наркоманы не живут. Следы от инъекций на таких трупах обнаружить было относительно легко, поскольку наркоманы использовали обычные шприцы с обычными иглами. Кроме того, тогда еще нередки были случаи многократного использования личных шприцов: от частого употребления иглы на таких шприцах были тупые (так же, как и их хозяева) и оставляли хорошо заметные следы, нередко формируя классические наркоманские «дороги». В настоящее время экспертная настороженность на отравление наркотиками касается людей в возрасте до 60 лет. Часть из них стала употреблять наркотики относительно поздно, лет с тридцати, другая часть, небольшая, каким-то образом умудрилась пережить девяностые и войти в XXI век. Современный наркоман, как правило, использует инсулиновые шприцы с очень тонкими иглами, следы от которых весьма трудно, иногда невозможно, разглядеть. Характерные для наркоманов девяностых «дороги» на руках встречаются редко, их сменили другие признаки.

Наркоманы — весьма изобретательные люди, им, особенно в начале наркоманского стажа, совсем не хочется афишировать свои пристрастия, поэтому помимо использования инсулиновых шприцов тщательно выбираются места для инъекций. Задача предельно проста: нужно проколоть кожу, попасть в вену и ввести наркотик. Очень легко, особенно если у вас: а) мало подкожного жира и вены хорошо контурируются, б) у вас не дрожат руки из-за начинающейся ломки и в) ваши вены в нормальном состоянии, не склеротизированы из-за многократных инъекций.

У человека с длинной наркотической историей такое почти не встречается, за исключением разве что первого пункта, но даже излишняя худоба не позволяет трясущимися руками попасть в вену, стенка которой утолщена из-за рубцов, а просвет почти не выражен. Проблема решается разными способами. Могут, к примеру, начать колоть в другие, нестандартные места: в вены ног, шеи, под язык и так далее. Могут даже установить в вену медицинский катетер и просто впрыскивать в него наркотик. Но с катетером много проблем — его нужно постоянно промывать и держать в чистоте, что, сами понимаете, при таком образе жизни получается далеко не всегда.

И наконец, апофеозом высокой наркоманской мысли является ужасное изобретение, называемое «колодец» или «тоннель». Зачем возиться с катетером? Придумали вот что: в паховой области делается инъекция в бедренную вену (там она максимально близко располагается к коже). После того как инъекция сделана, игла не вынимается до тех пор, пока рана не заживет. Но, поскольку в центре раны находится игла, которую к тому же постоянно двигают, заживление раны происходит только по ее стенкам. Таким образом формируется рубец воронкообразной формы с плотными стенками и каналом в центральной части, сообщающимся с бедренной веной. После окончательного заживления иглу удаляют, а «колодец» закрывают каким-то «стерильным» материалом (это могут быть кусочки ваты, фильтры от сигарет, какие-то тряпочки и вообще все, что попадется под руку). Наркоману с таким «колодцем», чтобы сделать инъекцию, нужно просто вынуть затычку и ввести иглу в канал, и сделать это можно даже с трясущимися руками. Само собой, при таком способе введения наркотика говорить о какой-то гигиене нет смысла, формирование «колодца» — это конечный этап жизни наркомана. У них самих есть поговорка: «Пах открыл — гроб открыл». Эта поговорка не лишена смысла, поскольку кровь постоянно контактирует с внешней средой, очень быстро возникают воспалительные заболевания, такие как тромбофлебиты, лимфадениты, флегмоны и еще много всякой «красоты», разнообразию и степени выраженности которой не устаешь удивляться.