2005 год: некоторые итоги и перспективы - Внутренний СССР
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
4. Без ложной стыдливости перед защитниками политкорректности мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации. При этом, что особенно важно, православие выступает для нас как знамя для национально-культурной идентичности. Знамя, хоругвь — в этом нет никакого принижения веры. Это своего рода минимум религиозной традиции.
— Чем ваша экономическая программа отличается от программы нынешней власти?
— Экономический суверенитет России должен быть восстановлен, приоритетом должна стать антикризисная программа, направленная на наращивание экономической массы, воспроизводство населения и повышение его качественных характеристик. Ни о каком глобальном рынке, контролируемом западной элитой, не может быть и речи; место глобальной интеграции заняла региональная интеграция. По мнению экономических экспертов Доктрины, продолжение неолиберальной деградации резко увеличит шансы экономической абсорбции России Китаем.
Перед русской цивилизацией стоит задача выстроить новые отношения на евразийском континенте: уравновесить растущий Китай через создание новой мировой конструкции — интеграции в единую систему безопасности помимо Китая Японии, Индии, исламского мира. Пути экономического развития России во многом связаны с осознанием её места в активно растущем евразиатском макрорегионе. С этим связана нужда в переориентации с идеалов потребительского общества на идеалы “человека меры”. Русская доктрина считает ключевой идеей экономической философии XXI века “домостроительство” — не сверхпотребление, а преуспеяние и служение, достаток для семьи.
Русская доктрина объявляет ключевой общественно-политической задачей нации выстраивание триады Бизнес — Общество — Власть. Эта неклассовая коалиция “своих”, патриотических сил позволит быстрее сплотиться вокруг программы консервативных преобразований, вытащить страну из тупика. Для реализации этих амбициозных целей нам нужен “атакующий класс”, предпринимательский и управленческий (иерархически-сетевой) “мотор” нового пути развития. Сегодня “чужой” бизнес на территории России заинтересован в создании конфликтов между местными и мигрантами, между представителями коренных народов и иноэтничных диаспор, между православными и мусульманами, культивирует “классовую нетерпимость” в обществе (раскол на “своих” бедных и “чужих” богатых). Раскалывая общество, этот враждебный национальным интересам России паразитический слой стремится отсрочить перспективу объединения снизу патриотической волны с национально ориентированным бизнесом. Между тем, сегодняшние условия фактически благоприятствуют иностранным производителям и международному финансово-торговому капиталу, способствуют их конкурентной победе над отечественным предпринимателем и посредником» (http://www.apn.ru/?chapter_name=events amp;data_id=2694 amp;do=view_single).
Не искушённый в политическом «разводняке» доверчивый благонамеренный патриот, прочитав эти рекламные анонсы, может подумать: “Ну, наконец-таки: в стране проявились умные знающие люди, которые приняли на себя ответственность за её будущие судьбы, кто выразил «национальную идею» так, что в соответствии с нею можно будет строить политику и контролировать деятельность бизнеса и политиков на предмет соответствия их деятельности «Русской доктрине»”.
Действительно, заявленная разработчиками цель «описание мировоззрения и первоначальная проработка программы [консервативных] [57] преобразований в современной России» актуальна. Также актуальна и «двуединая задача: дать точный анализ нынешней ситуации и предложить комплексное видение того, каким образом Россия может сохранить свою цивилизационную идентичность и стать в XXI в. мировым лидером». Поскольку глобализация — это объективная данность, а характер глобализации в её исторически сложившемся виде не сулит в будущем ничего хорошего, то «формирование русского глобального проекта», альтернативного к ныне осуществляемому проекту глобализации необходимо. Тем более невозможно оспорить тот факт, что «исторически наша цивилизация вырабатывает в себе самобытный нравственный мир, несёт в себе идеал совместного противостояния злу и варварству, противостояния мародёрству (к чему сводится антисоциальная этика новейших транснациональных сетевых сообществ и корпораций, извлекающих прибыль и политический капитал из хаоса)». Поэтому действительно «встаёт задача создать русский стандарт многополярной глобализации, одной из главных составляющих которого должна стать новая концепция качества жизни, принципиально не совпадающая с аналогичными индексами ООН». И это должна быть открытая система миропонимания, которая может быть основой «для широкой коалиции общественных патриотических сил, не предвыборной, не политтехнологической — а нацеленной на долгосрочное сотрудничество и содружество людей независимых от режиссёров политического спектакля».
Т.е. авторы “Русской доктрины” по существу заявили, что они возлагают на свои плечи бремя концептуальной власти [58] в концептуально безвластном Российском обществе и призывают стать концептуально властными всех, кому дороги справедливость и светлое будущее России и человечества.
Но мы не в праве слепо верить подобным декларациям, тем более, что такого рода декларации о благонамеренности — не первый прецедент в истории, а кроме того, такая слепая вера противоречила бы заявленному самими авторами “Русской доктрины” принципу смыслократии — власти смысла как объективной данности. Поэтому, чтобы ответить на вопрос: “Насколько эти декларации и анонсы соответствуют действительности и какие перспективы они открывают и закрывают?” — обратимся к главам “Русской доктрины”, опубликованным В.Т.Третьяковым в ноябрьском номере журнала “Политический класс”.
Высказанный в приведённом выше интервью В.Аверьянова тезис: «мы рассматриваем православие как основной прообраз русской цивилизации», — в опубликованных В.Т.Третьяковым главах нашёл свое конкретно-политическое выражение. Представляя архитектуру будущей государственности, авторы “Русской доктрины” сообщают следующее:
«Сенат мыслится как несменяемое учреждение, самостоятельно следящее за соответствием своих членов их высокой должности. Сенат формируется на одну четверть из представителей военно-служилого сословия, на одну четверть из представителей духовного сословия с решительным преобладанием представителей Русской Православной Церкви, (в этой фразе всё выделено нами при цитировании) на одну четверть из представителей академических и университетских корпораций и на одну четверть пополняется по назначению главы государства. В Cенат могут входить также лица, занимающие или занимавшие чётко определённые законом государственные должности. Члены Сената не состоят в политических партиях. Члены Сената несменяемы, их ротация осуществляется по мере выбытия по причинам физического характера или в соответствии с внутренними решениями Сената на основании решений службы нравственного самоконтроля Сената».
И несколько далее:
«… глава государства должен выступать безусловным национальным лидером. Его избрание на этот пост должно осуществляться не столько количественным всенародным голосованием, сколько качественной общенациональной поддержкой — голосованием народных советов, одобрением Сената, Военного совета и Православной Церкви и — по возможности — мнением (завещанием или рекомендацией) прошлого главы государства. Лишь при согласии всех этих инстанций глава государства может считаться избранным» (В этом абзаце всё выделено нами при цитировании).
И ещё:
«Помимо канонических органов Православной Церкви — Архиерейского собора, Священного Синода — значительным влиянием должен пользоваться Совет традиционных религий (в настоящее время его прототипом является Межрелигиозный совет России). Этот совет должен включать религиозные структуры только российской юрисдикции, представляющие традиционные для России вероисповедания пропорционально численности верующих граждан (выделено нами при цитировании) [59]. В него также могут входить и иметь статус наблюдателей представители ряда вероисповеданий, не включенных законодательством в число традиционных, однако имеющих значительное духовное и нравственное влияние в обществе и важных для построения сбалансированных отношений России с другими государствами и международными организациями».
Т.е. “Русская доктрина” предполагает предоставить некие особо преимущественные права и полномочия иерархии РПЦ в жизни общества и государства.
