Стражи Кремля. От охранки до 9-го управления КГБ - Петр Дерябин

По иронии судьбы, несмотря на то, что о центральном агентстве известно очень мало, именно оно, как считается, опозорило всю Охрану, потому даже некоторые руководители этой службы безопасности, пережившие революцию, высказывали свою неприязнь к детищу Зубатова. Причина такой нелюбви к центральному агентству скрывается в основных приемах его деятельности. Было известно, что оно, в частности, финансировало лидеров террористов и революционеров, действуя по принципу — если преступникам дать достаточно веревки, то они повесятся на ней. Его секретные сотрудники настолько вживались в образ, что сами принимали участие в революционно-пропагандистских мероприятиях и даже террористических актах. Именно такая деятельность центрального агентства подмочила репутацию всей Охраны, сотрудников которой стали несправедливо именовать провокаторами.

По сравнению с другими подразделениями иностранное агентство работало относительно Неэффективно. Оно было организовано в Париже в 1883 году Петром Рачковским и функционировало до 1917 года. Деятельность этого агентства достаточно хорошо известна, поскольку его документы сохранились и попали в США. Если не считать некоторых анекдотов, напоминающих шпионскую фантастику, архивы иностранного агентства не очень впечатляют и представляют собой незначительную ценность для изучающих проблемы безопасности и разведки. В целом, хотя Рачковский и внимательно следил за эмигрировавшими террористами, сам он не относился к серьезным деятелям политической полиции. Иногда его уловки представляли собой явную провокацию. Так, во Франции он финансировал революционное выступление против Александра III с целью выдать его участников местным властям, за исключением собственного агента, который закрутил все это. С началом нового столетия на Рачковского посыпалось больше критики, чем похвал, когда он копнул слишком глубоко деятельность французского «знахаря», который втерся в доверие к царю.

Оглядываясь назад, можно сказать, что наиболее проницательным решением Рачковского был его отказ вступить в какие-либо отношения с Азефом, после чего Зубатов и взял под свой контроль этого бессовестного двойника. Насколько известно, несмотря на большое число агентов и крупные денежные расходы, иностранное агентство так и не поймало ни одного крупного террориста, не предотвратило ни одного серьезного заговора. А когда терроризм вышел из моды после разоблачения Азефа и эсеры повернулись лицом к законности, операции иностранного агентства потеряли почти всякий смысл, если не считать некоторой пустяковой суеты с немцами, вызванной началом Первой мировой войны. Рачковский сумел, однако, прославиться другим способом: имеются достаточные основания полагать, что он основательно приложил руку к фабрикации «Протоколов сионских мудрецов», этой ужасной «утки», которую все еще распространяют антисемиты.

Со строго прагматической точки зрения Охрана, хотя и не без серьезных сбоев, приобрела в XIX столетии хороший послужной список. Несмотря на студенческие волнения, поднимающийся пролетариат, проблемы с крестьянами и террористические вылазки в стране и за рубежом, Александр III нашел упокоение без помощи убийц, члены его семьи и министры избежали нападений. Николай II (1894–1917), его родственники и чиновники тоже жили относительно спокойно в первые годы правления последнего царя, несмотря на аналогичные проблемы и страшную бойню на Ходынском поле, тысячи «мучеников» которой использовались в целях пропаганды противниками режима.

Охрана — террор (1901–1909)

Первые годы XX столетия стали самыми опасными для Николая II, его семьи и высших государственных чиновников. Наступила пора такого терроризма со стороны оппозиции, какого свет не видывал ни до этого, ни после. В начале века жизнь правителя России находилась в постоянной опасности, высокие должностные лица одно за другим становились жертвами убийц, а более мелкие чиновники погибали сотнями.

К счастью, во всяком случае для Николая, в этот период большого риска Охрана действовала хорошо. Хотя ей и не удалось спасти многих крупных чиновников, включая сотрудников Охраны, она все-таки сумела защитить императора, используя свое негласное сотрудничество с революционными фанатиками.

В это мрачное десятилетие своими в разной степени активными действиями выделялись три должностных лица Охраны: Зубатов, Рачковский и полковник (позже генерал) Александр Герасимов, который в качестве начальника центрального агентства С 1905 года до своего выхода в отставку в 1909 году проявил себя наиболее способным офицером службы безопасности, являлся последним подлинным хозяином Охраны. Можно еще отметить Двух сотрудников меньшего ранга — Леонида Ратаева, руководителя иностранного отдела до его отстранения в 1905 году, и полковника Александра Спиридовича, начальника дворцовой стражи с 1906 года до 1916-го. Их полной противоположностью являлся Алексей Лопухин, служивший директором полиции с 1902 года до того, как его отправили в отставку в 1905 году. Имя Лопухина должно остаться синонимом позора в анналах службы безопасности.

В этот период разнузданного террора министры внутренних дел, по крайней мере номинально, контролировали операции Охраны. Но только двое действовали эффективно — Плеве и Столыпин, который совмещал посты Премьер-министра и министра внутренних дел с 1906 года до своей гибели от руки террориста. Беззаботный князь Святополк-Мирский стал в 1904 году преемником Плеве, но ушел в бесславную отставку после Кровавого воскресенья в январе 1905 года. Потом этот пост занял никчемный Александр Булыгин. Его сместил Петр Дурново в октябре 1905 года, пробывший в этой должности только до апреля 1906 года, когда пришел Столыпин, который оставил Дурново в качестве своего заместителя в Министерстве внутренних дел.

Первой жертвой новой волны террора стал реакционный министр просвещения профессор Боголепов, которого в 1901 году убил бывший студент Карпович. Хотя Карпович являлся эсером, а позже членом террористической группы этой партии, убийство Боголепова не являлось выпадом против автократии, а стало реакцией на репрессивные меры против студентов.

Но настоящую кампанию против царя и его режима эсеры развязали очень быстро. В январе 1902 года центральный комитет их партии принял решение о создании «боевой организации», террористической группы, организованной и руководимой Гершуни, сыном московского. миллионера. Как активный оппозиционер, он часто оказывался в тюрьме, а начал свою террористическую деятельность в 1880-х годах вместе с уцелевшими членами «Народной воли». Вначале «боевой организации» приказали воздерживаться от нападений на Николая, чтобы аполитичное крестьянство, с которым заигрывала партия, не оскорбилось действиями против «царя-батюшки», а сконцентрировалось на уничтожении правительственных чиновников, которые считались наиболее жестокими реакционерами. Особое внимание уделялось ликвидации руководителей полиции и администрации режима. Однако позже, когда царь стал сочетать половинчатый либерализм с усилением репрессий, его поставили на первое место в списке Лиц, приговоренных к смертной казни.

Между тем партия эсеров и даже только что созданная «боевая организация» сильно засорились осведомителями главным образом из числа бывших революционеров, решивших по разным причинам работать на Охрану. В свою очередь эсеры засылали в государственную службу безопасности своих людей. Причем дело сложилось таким образом, что обе стороны в этом изматывающем конфликте оказались истощенными, а социал-демократы, или большевики, которые практически не участвовали в схватке; в результате подобно мародерам захватили бесхозную добычу в виде государственной власти.

Как «охранку», так и партию эсеров наводнило множество предприимчивых осведомителей, двойных агентов, которых в то время, да и позже, стали называть провокаторами. Выдающееся место в этой достойной сожаления толпе занимал Евно Азеф, которому, возможно, во все времена не было равного в такого рода деятельности. Еврей по национальности, этот пройдоха был известен под именем Раскин в Охране и под псевдонимом Валентин у эсеров.

В физическом и моральном отношении Азеф не был выдающейся личностью, но, несомненно, отличался дьявольской изворотливостью. Уже в юности он уехал из Ростова-на-Дону, когда местная полиция заинтересовалась его связями с левыми — модной в то время, но необязательно революционно настроенной средой молодых людей. Всю жизнь Евно горел страстью к добыче легких денег, то есть к деньгам других людей, и проявил свои мошеннические способности, когда хапнул на фирме по продаже масла восемьсот рублей и скрылся. Он вынырнул в Карлсруэ, в Германии, где поступил в техническое училище. В том же, 1893 году он добровольно вызвался работать на Охрану, тем самым несколько поправив свое финансовое положение: Азеф стал писать доносы на русских эмигрантов, которые учились вместе с ним; Охрана платила ему пятьдесят рублей в месяц. В 1899 году он закончил училище — получил квалификацию инженера-электрика, — и его работа в качестве доносчика улучшилась, а жалованье увеличилось до ста рублей в месяц, не считая премиальных и отпускных.