Похождения рофессора Эпикура - Александр Бородыня

Он вернул карту в планшет и демонстративно отвернулся.

— Спасибо, я поняла, — устало сказала женщина. — Я просто все время шла не в ту сторону. Спасибо.

Где-то очень далеко возник звук. Почти неслышное гудение транспортных стрекоз.

— Нужно побыстрее все делать! — суетливо проверяя свой автомат, говорил секретчик. — Когда им сбросят бронежилеты, будет поздно!..

Дама сомнамбулически покивала, покрутилась на месте, пытаясь получше представить себе направление, и ее платье с блестками снова исчезло среди черных стволов.

Вакси не без удовольствия обесточил приемник, щелчком крупного ногтя раздавив в раздражении один из светодиодов, на чем немного и успокоился. Эпикур, сверившись с инструкцией, отдал несколько простых приказов, и спящих грилей просто перекололи ножами. На всех нашелся только один в бронежилете, но он спал крепко, сжимая в металлических пальцах автомат. Эпикур постучал рукояткой пистолета по головному панцирю. Гриль засопел и проснулся.

— Смотрите-ка, звери какие! — послышалось откуда-то сзади восклицание Вакси. — Варвары!..

Гриль смотрел сквозь узкие металлические щели в своей непробиваемой маски, и голубые глаза его безучастно мигали.

— Ну что? — спросил Эпикур. — Нравится?

Гриль, вероятно, хотел отрицательно покачать головой, но шлем был настолько тяжел, что это не получилось, а вышел только легкий неприятный скрип, на голубые глаза со щелчком упали темно-коричневые пуленепробиваемые защитные стекла. Эпикур вздрогнул, потому что руку его обдало чем-то шершавым, горячим и мокрым. Но это была всего лишь собака.

— Опять ты, Бобочка? — спросил добродушно ротный.

Бобочка тихо взвыл и потерся об прорезиненную ногу. Эпикур успел отскочить, но только в самую последнюю секунду. Магазин разрывных пуль, выпущенных в упор, в семь мгновений превратил кобеля в горку дымящегося мяса и шерсти. Гриль, не в состоянии двигаться под тяжестью бронежилета, не в состоянии даже целиться, бил из автомата бешено и полусонно, рассекая в джунглях узкую просеку кинжальным огнем.

Постояв грустно над останками пса, Эпикур отошел и присел возле своей палатки на торчащий из воды матерчатый квадратик раскладного стула.

— Что делать-то с ним будем? — спросил Нарцисс, указывая на стреляющего длинными очередями противника.

— А чего с ним делать?! — Эпикур, не поднимаясь со стула, потуже застегнул молнию комбинезона, загнал ее под самый подбородок. — Что ты с ним сделаешь!? Патроны кончатся, нужно будет к трактору подцепить — и в яму! Закопаем просто, все равно не убить!

— Пожалуй, это верно, — Нарцисс уже нашел свою фуражку, и чистил резиновыми пальцами лакированный козырек, снимая мокрую землю и пыль посеченных листьев. — Куда ж его такого, если не в яму?

В небе гудело и мелькало крыловыми огнями несколько транспортных стрекоз. Чуть выше над ними, в окружении крупных звезд, роились бронекомарики прикрытия. Открывались, как розовые бутоны, купола парашютов. Медленно плыли к земле, падали, цепляясь за ветки, большие черные ящики. Это были полные комплекты бронежилетов для уже умерших грилей. Кто-то стонал еще, но Эпикур рассчитывал на память гливеров: солдат обязан, не дожидаясь специальных приказаний, добить раненого. Нарушение параграфа влекло за собою серьезное наказание.

— Звери!.. Негодяи!.. Какая жестокость!… - Поднявшись со стула, Эпикур, тяжело переставляя ноги по высыхающей грязи, подошел к причитающему Вакси. — Мерзавцы!..

Рассмотрев вблизи картину жуткой казни, Эпикур хотел даже снять пилотку, но, вспомнив, что он служит теперь не палачом у мумми-смертников, а ротным у гливеров, только почесал грязными ногтями небольшую плешь. Под голой, горизонтально вытянутой черной веткой, в полуметре над землей медленно раскачивались босые ноги двух женщин. Тела женщин были окутаны грубыми мешками, а веревки, на которых они были повешены, чуть поблескивали под луной металлом.

— Какое кощунство, звери! — не унимался Вакси. — Негодяи!..

— Ладно, — вздохнул Эпикур. — Они были нашими врагами, но даже с врагами… — Голос его застрял вместе с дыханием в горле. — Даже с врагами, так… — Когда голос вернулся, ротный приказал: — Снять, переодеть и похоронить по-человечески!

Четверо гливеров быстро и безмолвно выполнили приказ. Они рыли небольшую двухместную могилу, плевались, пили из фляги холодную воду. Белый лунный свет омывал обнаженные тела двух женщин: старухи, узловатое желтое тело которой походило на скрученную детскую пеленку, и молодой девушки, похожей в своей мертвой наготе на сжатую в кулачок руку младенца.

Глава 7. ЛАБОРАТОРИЯ (продолжение)

Для того чтобы достать из огромного сейфа необходимые инструменты, Сенека был вынужден погрузиться в железный ящик почти по пояс. Внутри сейфа было холодно, темно и пахло недавно пролитой кислотой, и специальной мазью "Мышиная сладость".

Поворачивая внутри сейфа голову, профессор все время натыкался на большие тяжелые бутыли со "сладостью", расставленные здесь повсюду.

— По-моему, эта коробка слева на второй полке! — сказал первый лаборант. — Но я могу ошибаться!

Рука пощупала металлическую шершавую стенку, пальцы нервно пробежали сверху вниз, отпрыгнули рефлекторно от какого-то разбитого стекла и тотчас сжались на нужном предмете. За спиной профессора Сенеки отчетливо взрывались на стенде опытные снаряды, и звенел мышиный писк, совершенно неуместный мышиный писк, такой писк экспериментальная мышь производит только в агонии. Перед тем грызуны вели себя вполне мирно, вовсе не желая имитировать человеческие страсти и убивать друг друга.

Сенека пользуясь тонкой длинной пипеткой обрызгал шейки усыпленных грилей "мышиной сладостью", и, привлеченные любимым лакомством, гливеры не заставили себя ждать, устроили грызню.

"Если я их сейчас же не одену в бронежилеты, — задыхаясь, профессор выкарабкался из сейфа и кинулся к стенду. — Я потеряю имитацию боя! Над зеленым стеклом курился неприятный розовый дымок. — Все! Опоздал! профессор горестно опустил руки. — Все слизали, дочиста!"

Бился последний белый хвост, то сворачиваясь в судорожное кольцо, то распрямляясь иглой. Ловко орудуя резцами, активизированные запахом мыши, одетые в форму роты Эпикура, уже расправились со спящими беззащитными грилями.

Наглая мышь в распахнутом резиновом чехле, согнувшись, сидела возле макета палатки, и рядом с ней постреливал маленькими искрами микромакет рации. Здесь не было точек и тире, здесь была только имитация — слабые электрические разряды.