Тайная жизнь Дилана Бладлесса - Маргарита Петрюкова

– Ничего страшного, – говорит Энди. – Давайте дубль два.

На сей раз все проходит гладко. Но, боясь критики со стороны музыкантов или стараясь загладить вину за ту чудовищную ошибку, я стремлюсь всё сделать идеально.

У нас уже сотни мегабайт записанного в нескольких версиях трека и определить, какая войдёт в альбом, можно будет только после сведения.

Звукорежиссёр руки с пульта уже даже не убирает.

– Чип! – взываю я к нему уже в который раз за день. – Давай этот кусок перепишем ещё раз!

Тот возводит глаза к небу:

– Зачем? Дилан, у нас всё нормально. Когда будет плохо – я скажу!

Недовольно бурчу о том, что мне не дают работать так, как я хочу. Мы делаем ещё несколько попыток, но настроение у всех, в целом, хорошее. Мы все вместе идём на стоянку к нашим машинам, и тут Джей спрашивает:

– Дил, а когда ты вернёшь мне пятьсот баксов?

– Какие пятьсот баксов?

– Ты не подумай, что я тороплю, – сразу начинает махать руками барабанщик. – Я просто спросил!

– Джей, ты что-то путаешь, я не брал у тебя в долг деньги.

– Не брал? Ты проиграл их мне на футбольном матче Гэлакси, когда мы устроили небольшой тотализатор.

Смотрю на него во все глаза, пытаясь осознать, о чём он говорит. Устроили тотализатор на футбольном матче?

– Не бери в голову, – Джей нажимает на кнопку сигнализации, и его машина, мигнув фарами, приветствует хозяина.

Поворачиваюсь к остальным, в надежде на то, что они пояснят мне, о чём тот толкует.

– Мы сидели в спорт-баре в Уэст-Голливуде, смотрели футбол, и вы с Джеем затеяли спор о том, кто выиграет, – говорит Лейтон. – Он предложил поставить деньги, и вы скинулись по двести пятьдесят баксов. Победитель забирает всё.

– Ты вроде был не настолько пьян, – смеётся Майк, видя моё замешательство.

Прощаюсь с ребятами, сажусь в машину. Город уже просыпается, поэтому приходится ехать, следуя ограничениям скорости. Почему-то у меня появляется чувство, что за мной следят.

Смотрю в зеркало заднего вида, плотный поток машин движется сзади меня, не замечаю ничего подозрительного, включаю музыку. Она помогает расслабиться, и я добираюсь до дома, растворившись в гитарных риффах, льющихся из стереосистемы.

Глава 8

Снова в тур. Нас ожидает выступление на одном из крупнейших европейских фестивалей и с десяток клубных концертов.

Мы сидим в самолёте. Я между Лейтоном и Дугласом. Терпеть не могу сидеть у окна или прохода. Остальные члены группы впереди нас. Гитарист берёт газету, предложенную бортпроводницей, читает. Дуг с ноутбуком на коленях составляет какие-то сметы, ребята впереди нас смеются. Я надеялся поспать, но снотворное осталось в чемодане, а без него здесь не уснуть. Вопли детей в салоне меня раздражают, и я думаю, почему бы не сдавать их в багаж вместе с собаками. Это мысль, за которую мне стыдно. Я не был таким раньше.

– В Аризоне пойман человек, убивший трёх девушек, – читает вслух Лейтон. – Им оказался двадцатичетырехлетний житель Глендейла, который, как установило следствие, привёз жертв в нежилой дом на окраине города, где нанес им несовместимые смертельные увечья.

– Я думал, все эти убийства, походящие на сюжеты для фильмов ужасов, и серийные маньяки остались в прошлом, – не поднимая глаз от ноутбука, говорит Дуглас. – Думал, мы, наконец, стали цивилизованным обществом.

– Мечтай, – отзываюсь я.

– Удивительно, – Лейтон листает газету дальше. – Люди не боятся ничего: ни правосудия, ни гнева божьего.

– Гнева божьего, – фыркает впереди Джей. – Не смешите.

– На самом деле про такие вещи ещё очень мало пишут, – говорю я. – А между тем насильственных смертей по стране огромное множество. И это не бытовое насилие, а именно – дело рук маньяков, многие из которых до сих пор остаются неизвестными и орудуют в разных уголках страны.

– Откуда такие познания? – оборачивается Майк.

– Наткнулся на пару специализированных сайтов.

– Так вот, оказывается, что ты делаешь в Интернете! – улыбается Энди. – Мы-то думали, он смотрит порно, а он читает всякую чернуху!

– Я даже и не знаю, что хуже, – бормочет себе под нос Дуглас.

– А хуже всего то, – пропускаю колкость басиста мимо ушей. – Что когда полиция не может найти виновного, за дело берутся местные любители справедливости и устраивают самосуд, за что сами нередко попадают за решетку.

– Ди-ка-ри, – по слогам произносит Джей.

– И этот мир вы собрались менять, – Дуглас, наконец, откладывает ноутбук и принимается за принесённый бортпроводницей обед.

– Мир не слышит нас, – качает головой Лейтон.

– И не услышит, пока мы будем просто петь песни! – восклицаю я. – Надо сделать что-то более глобальное, чтобы на нас обратили внимание не только люди, интересующиеся музыкой! Нужно охватить больше социальных групп!

– Мне кажется, у него идея фикс, – доносится спереди голос Джея.

Живо представляю, как он закатывает глаза и тычет большим пальцем назад, указывая на меня.

Энди спрашивает:

– Есть идеи, как это устроить?

– Есть. Но они ещё слишком сырые, чтобы раскрывать все карты.

Барабанщик разматывает наушники от айпода, явно давая всем понять, что для него этот разговор закончен, Дуглас снова берётся за ноутбук, Лейтон читает.

Я достаю телефон. Я начал работать над одним проектом, накачал специальных приложений, посмотрел видеокурс и теперь воплощаю свою идею в жизнь.

Самолет приземляется в аэропорту Лидс-Брэдфорд, откуда нас везут прямо на фест. Наш куратор – очень милая девушка с ярко-рыжими дредами. Я замечаю, что она всё время влюбленно поглядывает на Джея поверх солнечных очков. Барабанщик это тоже видит и садится в автобусе позади неё, они беседуют.

Я устраиваюсь на последнем ряду сидений, вытягиваю ноги, надвигаю бейсболку как можно ниже и утыкаюсь в телефон. Пусть девочка думает, что я капризная рок-звезда (кем я, по сути, и являюсь), я слишком занят, чтобы любезничать с людьми, которых вижу в первый и последний раз.

Хотя, признаться, меня уязвляет то, что ей нравится Джей, а не я. Такое вообще возможно? Я – фронтмен, вокалист, автор текстов. Я делаю яркое шоу за счет своей харизмы и обаяния. А он – ударник, его место навеки позади меня, позади всех.

Нас привозят на фестиваль, показывают две оборудованных для группы гримёрки, в которых уже висят распечатки с нашим расписанием на сегодня. Мы выходим на сцену в десять вечера, сейчас шесть. Сидеть в раскаленной пластиковой коробке, которую для нас выстроили, нет никакого желания. Сеть здесь просто ужасная, и я отправляюсь погулять. Шатаюсь по территории фестиваля, пытаясь найти поклонников Children of Pestilence, которых можно будет привлечь к моему проекту. Нахожу их у палатки с мерчем. Фотографируюсь, раздаю автографы, с некоторыми обещаю обязательно связаться в Фейсбуке, когда запущу свой сайт. Он будет называться «Армия Дилана Бладлесса». Армия, призванная изменить мир. Я уже нанял дизайнера и веб-мастера, остаётся лишь дождаться, когда они закончат свою работу.

Пообщавшись с поклонниками, получив от них так необходимую мне энергию, иду слоняться по фестивальному городку. Киваю и вяло улыбаюсь всем, кто встречается мне по пути: знакомым, незнакомым, тем, кого знал, но забыл. Вижу в тени сцены Майка, беседующего с Кевином, вокалистом набирающих сейчас популярность Stones doesn’t sweat. Иду к ним и за те секунды, что я преодолеваю каких-то двести футов, я думаю о том, какие эти ребята молодые, яростные, полные энергии. Та музыка, которую они играют, сейчас в моде. Группа поймала волну, и на её гребне, движется к вершине альтернативного Олимпа.

Вздыхаю. Рано или поздно Stones doesn’t sweat и подобные им коллективы, сметут со своего пути такие группы, как Children of Pestilence. Это неизбежно, это преемственность поколений в музыкальной индустрии. Но, как говорится, что-то модно, а что-то – вечно. Мы вечны. Мы уже вошли в историю. «Наша тесная компания будет жить вечно».

– Привет, Дилан, – улыбается мне Кевин.

Жму ему руку. Пожатие у парня крепкое, глаза – живые и яркие.

– Я как раз обсуждал с Майком ваш концерт в Майами месяц назад, – говорит он. – Вы играли просто потрясающе! А этот момент, когда ты набираешь полный рот воды, а потом выплевываешь её… так высоко! Это же какие сильные у тебя легкие!

Гитарист ласково треплет меня за плечо, а тот подытоживает:

– Я восхищён!

– Спасибо, но, – бросаю быстрый взгляд на Майка. – Мы не играли в Майами с прошлого года.

Кевин озадачен, Майк улыбается, но глаза остаются серьёзными:

– Играли, Дил.

– Да! – подхватывает Кевин. – Играли! И играли просто волшебно!

Я смотрю в одну точку, силясь вспомнить этот концерт, но не могу. Я не помню не только шоу, но и вообще факт того, что был в Майами недавно. Вокалист Stones doesn’t sweat словно чувствует исходящее от меня напряжение и спешит ретироваться. Со словами: «Увидимся позже», он исчезает между палаток. Я поворачиваюсь к Майку.