Истинный князь - Дмитрий Витальевич Шелег

князь! — произнес жестким тоном, стальной хваткой взяв мужчину за горло. — В крайнем случае можешь обращаться ко мне «ваша светлость» или «Иван Егорович»!

Через пару мгновений я отступил назад, позволив Булатову сделать несколько глотков воздуха и с удовлетворением отметив, что мера воздействия сработала на отлично.

«Один раз я их уже пожалел, — подумал, не чувствуя сострадания к беспомощным мужчинам. — Не отобрал все и не пустил по миру, так они нанесли мне второй удар. Ничего. Сейчас мы это исправим».

Старик молча смотрел на меня, а затем его лоб прорезала упрямая морщина. Он старался всем своим видом показать, что мне его не испугать.

«Хорохориться вздумал?» — промелькнула яростная мысль, а в следующее мгновение окровавленное безвольное тело наследника рода подняли над землей окутавшие его конечности «ледяные столбы». А затем под ним медленно вырос внушительный кол.

— Позволишь себе другое обращение, — посмотрел я Булатову в глаза. — И останешься без наследника. Это я тебе обещаю. На фронте мы часто устраняли так танзинийских ублюдков, которые, пропустив отряд вперед, затем били ему в спину.

Конечно же, ничего подобного никто в вооруженных силах империи не делал, но жуткий холод в моем голосе, ярость, сквозящая в каждом жесте, и печальная ситуация, в которую попали Булатовы, заставили старика мне поверить. Да и, как мне кажется, он отчетливо заметил разницу между юношей, с которым общался до отправки на фронт, и молодым мужчиной, готовым проливать человеческую кровь.

«Возможно, Феофан все же был прав, когда своими странными методами решил меня эмоционально расшевелить? Ведь именно он, как никто другой, ясно видит произошедшие с его воспитанником изменения, — невольно подумал я. — Хотя нет. Он неправ. Если бы я действительно упивался страданиями врагов, тогда можно было бы и поволноваться. А так… Я просто не чувствую ненужной жалости. А это совсем другое».

— Иван Егорович, — наконец собравшись с силами, буквально выплевывая слова изо рта, начал старший Булатов. — По какому праву вы вторглись на территорию поместья моего рода? Убили охрану? Пленили меня и сына и угрожаете расправой?

— В данный момент тебя интересует именно это? — нахмурился я. — Зачем задавать столь глупые вопросы? Или уже забыл, как еще совсем недавно твои люди повторно атаковали мой завод? Повторно! Короткая память? Или как?! Тогда я напомню! Именно после этого между нашими родами началась новая война. Новая! Вероятно, вы уже не помните, чтопредыдущий конфликт закончился в мою пользу? Не так ли? А я вот помню. И теперь корю себя за то, что поступил с вами слишком мягко. Не хотел крови и разрушений. Зря. Если бы я вырезал весь ваш поганый род, никто другой не решился бы сейчас на меня нападать…

— М-мы, м-мы… — стал заикаться мужчина. — М-мы считали, что ты погиб!

Заметив, как ледяной кол под наследником рода двинулся вверх, Василий Игнатович быстро исправился.

— Вы! Я хотел сказать, вы! Вы! Прошу прощения, ваша светлость, это все от волнения!

Я остановил рост кола и повернулся к мужчине.

— Мне плевать, кто и что думал, — холодно заявил я. — Вы напали на мои владения в тот момент, когда меня не было рядом. Вы посчитали, что мальчишка Морозов слаб. Что он не сможет сдюжить с виконтским родом! Вы просчитались!

Повернув голову в сторону стоящего в отдалении бойца, я скомандовал.

— Приведите сюда юриста.

— Зачем?! Зачем вам юрист? — тут же всполошился Василий Игнатович. — Думаете, я подпишу подсунутые документы?! Нет! Нет! И еще раз нет!

— И поставишь жизнь наследника под угрозу?! — уточнил я зло, и ледяной кол стал еще выше.

— У меня есть еще один сын! — трясясь то ли от гнева, толи от холода, рявкнул старик, а в следующее мгновение ледяная глыба раскололась, выпуская жертву, и вокруг Булатова сформировался ясно видимый темный «щит».

Не успела усмешка отразиться на лице старика, как максимально напитанные родовой энергией заклинания саморезов буквально вкрутились в нерушимую защиту и, проникнув в «щит», резко удлинились, пробивая насквозь бедра и предплечья.

Мужчина не успел истечь кровью и упасть, так как его тело тут же сковала другая ледяная глыба. Круговой «щит», державшийся еще несколько мгновений, распался, а точно брошенный нож Феофана сорвал с шеи Булатова какой-то амулет.

Я вопросительно посмотрел на наставника, и тот все понял правильно.

— Связной амулет алтаря, — пояснил он. — Позволяет главе более эффективно пользоваться родовой энергией. Для меня он тоже был невидим, однако я заметил, как странно Булатов держит руку, и предположил, где он находится. Обязательно нужно забрать его себе. Это очень опасная игрушка.

«Ага, — удовлетворенно подумал я, посмотрев на амулет. — У него такое же свойство, как и у кольца наследника рода. Кроме носителя его никто не видит».

Тем временем Феофан, заметив, что наш клиент отключился из-за болевого шока, достал из кармана какую-то колбочку и поднес ее к его носу.

Булатов тут же очнулся и, найдя меня взглядом, произнес.

— Убей. Убей меня. Именно я виновен в нашем конфликте. Убей и иди спокойно, — тут он вспомнил мои слова об обращении к своей персоне и добавил. — Тогда вы отомстите. Это будет справедливо.

— О нет, — покачал я головой. — Зачем мне смерть какого-то старика? Пусть и главы боярского рода? Мне нужен именно ты! А то потом придется ждать, когда наследник вступит в свои права. Нет. Этого мне не нужно.

— Тогда я сам! — твердо произнес Василий Булатов. — Тогда я сам себя убью!

«Вот же мерзкий урод! Думает, что сумеет помешать мне ценой собственной смерти?! Не дождется!» — промелькнуло в голове, и я произнес:

— Попробуешь уйти за грань, и заберешь вместе с собой сына, — кивнул я в сторону наследника и указал рукой на вход в дом. — А затем и внука.

В этот момент один из штурмовавших поместье магов вытолкнул вперед высокого нескладного подростка с испуганным лицом.

— Дима! — воскликнул старик, глядя на мальчишку, и его глаза тут же налились кровью. — Отпусти! Отпусти его! Ублюдок! Это всего лишь ребенок! Ему всего четырнадцать лет!

— Да неужели?! — не скрывая злости, прокричал я. — Четырнадцать?! А сколько было мне, когда твой род решил поливать имя Морозовых грязью?! Ты уже забыл об этом?! Забыл, как старался отправить меня на войну?! Меня! Шестнадцатилетнего парня?! Чтобы я сдох там тебе на радость! Забыл?! Так я вернулся! Вернулся живым и здоровым!

Тут я постарался успокоиться и медленно проговорил.

— Кстати, ты также забыл, как ко мне правильно обращаться.

При этих словах острейший ледяной